Может ли честный прокурор стать честным депутатом? Об этом и многом другом разговор главного редактора «АН» Андрея Угланова с женским лицом «Русской весны», депутатом Госдумы и экс-прокурором Республики Крым Натальей ПОКЛОНСКОЙ.
– НАТАЛЬЯ Владимировна, вы работаете в Государственной думе в комитете по противодействию коррупции. Поэтому мой первый вопрос очевиден: только что был суд над полковником МВД Захарченко, в квартире сестры которого было обнаружено 9 миллиардов рублей. Недавно арестовали ещё двух полковников, в квартирах которых было обнаружено 12 миллиардов рублей. Это преступный общак? Или общак каких-то силовых ведомств?
– Это позор правоохранительной системы. Люди покупают квартиру, чтобы жить, а арестованные «полковники» – чтобы деньги хранить. И это продолжалось не один год! Неужели органы, которые созданы специально для борьбы с коррупцией, этого не видели?
– Вы работали на Украине. Там такое возможно?
– Везде такое возможно, вопрос в масштабах. На Украине тоже есть коррупция. Но в России, по крайней мере, политика настроена на её искоренение, и мы видим позицию нашего президента, который постоянно об этом говорит, постоянно даёт задачи, постоянно вызывает на совещания, постоянно что-то инициирует. Но вопрос в том, как это выполняется, как исполняются указы президента. На Украине же коррупция процветает и процветала...
– Думаю, коррупция на Украине была во многом спровоцирована из Москвы. Потому что в основном она была вокруг поставок газа. Знаменитая «труба» входила на Украину с одной ценой на газ, а выходила с другой. Разница и питала местных жуликов. Они её не поделили, и случился майдан.
– Не совсем согласна. Это только веточка коррупции. И она совершенно не родом из Москвы. Там своя коррупция, уже укоренившаяся, самобытная. Это не только газовая труба. Там есть коррупция в сфере добычи полезных ископаемых – уголь, шахты, заводы, да всё что угодно! Ничего нового, но по-своему, потому что масштабы поменьше. Но мы прекрасно видим, к чему привела коррупция на Украине.
– Сменим пока тему. Хочу спросить вот о чём. Все помнят случай, когда в Государственной думе шло голосование по увеличению пенсионного возраста, то, что сегодня называют пенсионной реформой. От «Единой России» только вы и депутат Железняк голосовали против. Скажите, почему это сделали, как случилось, что вы пошли наперекор воле лидеров партии?
– Я не являюсь членом партии, являюсь членом фракции, а Железняк не голосовал. Он не явился на голосование, но свою позицию высказал, что не поддерживает эту пенсионную реформу. А я два раза нажала кнопку «против» – в первом и третьем чтениях. Во время второго чтения не голосовала. Это моя позиция, мне больше добавить нечего. Я знаю о консолидированном решении партии «Единая Россия», чтобы все голосовали за пенсионную реформу. Но я изначально говорила, что в таком виде, в котором она предложена, не смогу её поддержать. Понимала, что последуют определённые наказания, они и последовали. Но было это преподнесено не как наказание, а как реорганизация работы комиссии по конфликту интересов, которую возглавляла. Я сделала свой выбор, проголосовала не так, «как надо», а как диктует моя совесть.
– Ну слава богу! Раньше бы вас выслали куда-нибудь на Колыму. Вы видите своё будущее в ГД в 2021 году, когда будут очередные выборы?
– Затрудняюсь сказать, каким будет моё будущее. В прокуратуре мы полувоенные люди. Куда скажет Родина – туда и пойду.
– То есть живёте, как и вся страна, сегодняшним днём и не заглядываете в туманное и загадочное будущее. Тогда вернёмся в день сегодняшний. Недавно была ситуация с арестом Ивана Голунова. Ему подбросили наркотики. Но история получила огласку, и были уволены крупные полицейские чины. Но не наказаны. На ваш взгляд, статья Уголовного кодекса «по наркотикам» не устарела?
– И статья по хранению и сбыту наркотических средств себя не изжила. Наркотики – это зло, это смерть для молодёжи, детей, это реальный ужас. У меня 13 лет прокурорского стажа, в основном это гособвинения, я знаю, что такое наркотики. Как детям наркотики вначале дают попробовать пару раз бесплатно, потом подсаживают, заставляют торговать. Просто, когда полицейский будет очень больно получать по рукам, чтобы другим неповадно было, что-то изменится.
– Давайте ещё раз вернёмся к Украине, к новому президенту Зеленскому. Похоже, он хочет переплюнуть Порошенко в своей ненависти к России. Что за метаморфоза случается с людьми?
– Он играет тот сценарий, который дали в руки. Если бы Зеленский был человек самостоятельный, то всё делал бы для своей страны, для своего народа. Он разговаривает на русском языке, любит его. Но ему нельзя на нём говорить, ему нужно рассказывать, как он Россию ненавидит, как ненавидит Путина, как хочет дальше продолжать агрессию и убивать своих же граждан.
– Почему тогда не объявить о присоединении или признании ДНР и ЛНР? Признали же и Южную Осетию, и Абхазию. Почему власть этого не делает, чего боится? Были же точно такие же референдумы, как в Крыму?
– Донбасс отличается от Крыма, который всегда имел статус автономии. Несмотря на то что Украина постепенно отбирала у нас её, мы тем не менее назывались автономной Республикой Крым с собственной конституцией. И географически мы – полуостров. С Украиной нас соединял небольшой перешеек, который мы перекрыли. Донбасс же практически со всех сторон окружён и не имеет статуса автономии.
– Что происходит в Крыму? Иногда доносятся отголоски, что посланные туда из Москвы чиновники не самые лучшие. Было время, когда рыбакам из Крыма запрещали ловить тюльку в Азовском море, потому что по российским законам этого делать было нельзя, а тюлька дохла.
– В Крыму есть проблема чиновничьего беспредела, это так. Сергей Валерьевич Аксёнов постоянно делает всё, чтобы привести их в чувство, постоянно меняет руководство, выгоняет глав администраций. Уголовные дела в отношении их возбуждают – недавно задержали мэра Евпатории, до этого тоже было несколько поучительных задержаний, возбуждений уголовных дел. Есть проблемы, они решаются. Как и везде, есть довольные и недовольные. Но могу сказать однозначно – наш референдум ничем не омрачён, мы всё понимаем, что спасли жизни, спасли Крым, спасли свою совесть и нормально можем смотреть сами себе в глаза. Потому что это память, это наша победа, это наша земля. И фашисты со своими недобитыми прихвостнями там ходить не будут.
Всё, что ни происходит сейчас, – это те недостатки, над которыми надо работать закатав рукава. Вот недавно проводила приём в Севастополе. Хочу рассказать один случай, про который невозможно промолчать. Женщина 30 лет обратилась по такому вопиющему факту: мать заболела онкологией, рак головного мозга, прошла курс лечения в Москве, оттуда снова направили в Севастополь для прохождения химиотерапии. Она на иждивении у этой молодой женщины, которая одна воспитывает 6-летнюю дочь. Женщина вынуждена бросить работу. Денег, естественно, нет, а в Севастополе в больнице начинают требовать за химиотерапию 20 тысяч, потом – 30, а потом 50 тысяч. Деньги быстро закончились.
Она выскочила из толпы людей, когда губернатор Овсянников вышел на площадь пообщаться с жителями, и обратилась с просьбой помочь её маме, т.к. она умирает из-за невозможности оплачивать лечение. Её задержали за то, что она позволила себе обратиться с таким вопросом к губернатору. Химиотерапию не провели, мать умерла. Вот она и обратилась к Путину с жалобой и просьбой о возбуждении уголовного дела.
По указанию Владимира Владимировича было возбуждено уголовное дело. Но спустя год дело приостановили, а женщину выгнали с работы, разбили машину, ребёнка выгнали из первого класса. Она пришла ко мне за помощью. А всё из-за того, что «обидела» руководство Севастополя. И что, таких фактов мало? Конечно, я напишу и в Генеральную прокуратуру, и в администрацию, чтобы напомнить ситуацию. И на работу девушку постараемся устроить, и ребёнка в школу пристроим. Но разве губернатор имеет право так поступать?
– «Благодаря» таким случаям рейтинг Путина снизился за последний год, как утверждает ВЦИОМ. Почему власти так действуют? Это же такая ерунда – сделать народу что-то приятное, а не гнобить его постоянно.
– Иногда бывает такое чувство, что некоторые чиновники здесь зарабатывают, а живут где-то в другой стране. А что касается рейтинга президента, то в Крыму он совершенно не падает. И нужно разграничивать президента и правительство, исполнительную, законодательную, судебную власти, правоохранителей отдельным блоком. Это то, что делает уровень доверия. Лично к президенту уровень доверия не снижается. Отдельно идут все остальные чиновники – и вот там проблемы.
– Что же он их всех держит? Хотя бы потихоньку выгребал. Вот лидер партии ЕР Медведев – почему бы ему не заняться партией? Столько лет у власти, его огромный опыт можно применить и на партийном строительстве, а другие люди руководили бы экономикой. Ситуация во всём мире меняется. Нужны другие, решительные люди, как я думаю, как многие думают. Почему он так верен своим друзьям детства и юности, может быть, боевой?
– Я не могу ответить, потому что этот вопрос не ко мне.
– Вы часто бываете в Сирии. Вы там как прокурор бываете? Как депутат?
– Я ездила туда в рамках достигнутых договорённостей между главой Крыма Аксёновым и министром экономики Сирийской Республики господином Аль-Халилем. Ездила для того, чтобы составить список детей – раненых, больных, которым необходима помощь в России, конкретно – в Крыму. Попутно посетила центральную больницу в Дамаске. Я там такое увидела… Ребёнок уже 2 месяца в больнице, он подорвался на мине – 6‑летний мальчик, весит уже, наверное, 12 кг. Не кричит от боли, потому что уже не может кричать. Врачи ничего сделать не могут. Потому что нет ни лекарств, ни специалистов, даже обезболивающего нет. Как я могу оставить и не забрать его в больницу, чтобы ему и другим детям оказали медицинскую помощь?! Я встречалась с госпожой Асад. Она помогла сделать документы для этих детей, потому что у них не было даже свидетельств о рождении. И мы перевезли их в Россию. Тот мальчик теперь в рошалевской клинике. Ему ампутировали пальчики, но ноги спасают. Надеюсь, что всё будет хорошо. Попутно, конечно, привезла детей, которым требовалось санаторно-курортное лечение после военных травм, – это то, о чём договорились глава Крыма и министр экономики Сирии. Вот с такой миссией я ездила.