«Война не закончена, пока не похоронен последний солдат», – говорил Суворов. Потери в Великой Отечественной до сих пор окончательно не подсчитаны. Каждую весну перед Днём Победы поисковые отряды со всех концов страны встают на Вахту Памяти по местам кровопролитных боёв, чтобы найти останки «без вести пропавших» и захоронить по-человечески.
Вахтовый метод
Мы въезжаем в Ржевский район Тверской губернии и двигаемся в сторону от деревни Кокошкино, где проходила Вторая Ржевско-Сычёвская операция, она же «Марс», в ноябре-декабре 1942 года. От Москвы – почти 300 км. Там глубоко в лесной чаще стоит лагерь поискового отряда «Авангард» из московского района Гольяново. Встречают руководитель отряда Андрей Пащенко и начальник штаба Сергей Шишов. Обоим – до тридцати. Пришли в поиск из военно-патриотических клубов, где занимались в школьные годы.
Среди поисковиков есть депутаты ГД, сотрудники полиции, армейцы, топ-менеджеры «Газпрома», директор металлургического завода. Историки приезжают сверять данные с рассекреченными документами. Очень разношёрстная компания.
На поляне установлены несколько палаток, рядом стоят несколько потрёпанных иномарок и «жигуль». Лагерь обнесён красно-белой сигнальной лентой – проверено: мин нет. В стороне, на тряпице, собранные на месте лагеря хвостовики мин, осколки и взрыватели от снарядов.
– С чего начинается работа?
– Перед вахтой мы привозим в местную администрацию, военкомат, полицию бумаги согласования, сообщаем сроки, количество людей, указываем всю технику и координаты, где будем стоять. Берём легальное травматическое оружие для безопасности. Заранее исследуем места, где будут стоять палатки. Костровище проверяем на глубине до 1, 5 метра. Снаряд может войти в землю глубоко и законсервироваться. Так, в прошлом году в лагере под селом Рождество нашли снаряды от немецкого реактивного миномёта «Ванюша».
– Это сезонная деятельность?
– Когда нет «копа», люди сидят и мучаются. Зимой работаем в архиве Минобороны в Подольске. Стартуем, едва начинает сходить снег. В местах захоронений грунт проседает и образует впадину, а дальше проводится разведка щупами. Если идёт дождь, работаем под навесом. Бывают ночные раскопки, если прогнозируется дождь и понимаешь, что утром всё размоет. Зимние экспедиции в основном по технике. Редко, но бывают подъёмы останков, если весной-летом не смогли достать. Под Тулой в позапрошлом году поднимали останки 75 солдат, нашли 7 медальонов. На улице было минус 25 – мы копали.
– Как у вас с оборудованием?
– У нас всё своё, приобретаем на личные средства. Часто администрации районов, совхозы идут навстречу – предоставляют технику. А порой и нанимаем. Запускаем квадрокоптеры и потом анализируем местность. Оцифровываем старые карты и на них накладываем современные. Квадроцикл – наша техника для доставки людей на раскопки. В помощь мобильное приложение «Поиск героев» на Android. Его создали наши коллеги из Вологды. Не надо заполнять кучу бумаг. Все данные забиваешь в телефоне. Потом формируешь pdf-файл, распечатываешь, подписываешь, ставишь печать и сдаёшь.
Спрашиваю командира Андрея Пащенко, удавалось ли доставать самолёты, танки, самоходки.
– 5 лет назад поднимали Як-1Б без лётчика, к сожалению. Его нашли потом. По номеру двигателя установили личность. Похоронили в Городище. Наши друзья из отряда по технике под Зубцовом нашли другого лётчика. У него в кармане сохранилась офицерская книжка, и там же лежал талончик из столовой, что он позавтракал. После отправился на задание и погиб.
Часом раньше под соседним деревом Марат Аминов, поисковик из Казахстана, нашёл литую икону Николая Чудотворца:
– Я в этих местах четвёртый год. Знаете, почему я здесь? В Казахской ССР были сформированы 2 стрелковые бригады: в Алма-Ате и Актюбинске. Их бросили подо Ржев. В первые 2 дня они потеряли 80% личного состава. Теперь ищем.
Имя твоё неизвестно
Когда выкопаны останки, то поисковики выкладывают их на специальный баннер, на нём изображён скелет человека в полный рост. У каждой косточки есть своё место. Присваивают номер, делают фотоотчёт, потом упаковывают и сдают по акту местным властям либо в военкомат. Протоколы отправляются в головной офис движения, сведения из них забиваются в реестры Минобороны. Если есть медальон, то устанавливают имя бойца, находят родственников и сообщают новость. Они могут забрать останки. Когда родственники не находятся, то захоронение происходит в братскую могилу. Если личность установить не удалось, то хоронят как неизвестного солдата.
Когда находят останки солдат вермахта, каждый отряд для себя решает, выкапывать останки врага или нет. Андрей говорит: «Это они пришли к нам домой, чтобы убивать, но они люди и должны быть погребены. Зачастую передают информацию тем, кто не отказывается. В Германии есть поисковые отряды, которые работают по подъёму останков наших воинов».
– Ребята, как вы относитесь к идее всем примириться и забыть войну, как предлагал в бундестаге Коля из Уренгоя?
– Нет, мы точно так не считаем.
Выезжаем из леса по грунтовке. По пути форсируем речушку, останавливаемся у разрушенной церкви XVIII века, на остовах стен выщербины от снарядов. Во время Ржевской битвы она была взорвана, со звонницы фашисты корректировали огонь артиллерии. Но пока наши люди собирают на собор Парижской Богоматери, этот храм восстанавливать некому.
И не надо на этих людей с лопатами смотреть косо – они не мародёры и не осквернители могил. Каждый пропавший в военном лихолетье имеет полное право на память и место упокоения.