ОПГ, криминальные авторитеты, воры в законе – эти символы с начала 90-х прошлого века плотно оккупировали страницы газет и экраны телевизоров. Да и реально вошли в саму жизнь Дешёвые сериалы с малобюджетными актёрами ясности в бытие криминального мира гражданам не прибавляют. А там, где тайны, как известно, множатся самые невероятные мифы и небылицы, добавляя в нынешнюю непростую жизнь России излишние тревоги и напряжённости. Да и вообще любая тайна интересна своим раскрытием. Но кто может детально и правдиво рассказать хотя бы о нюансах существования самого криминального мира? Только тот, кто является частицей этой Terra Incognita. Сегодняшний гость редакции именно такой человек. Криминальный авторитет с солидным «послужным стажем» согласился на разговор не сразу и не без труда, оговорив особые условия беседы: никаких диктофонов, съёмок и автографов, полная анонимность и ни одного вопроса о его нынешних «коллегах». Только воспоминания. Мы согласились…
НЕСКОЛЬКО лет назад тогдашний начальник московской полиции сделал внезапное заявление о том, что в ближайшее время очистит Москву от т.н. воров в законе. Как известно, это высказывание вызвало некоторое замешательство даже в кабинетах МВД. Как вы считаете, подобные заявления вообще возможно исполнить в реальной жизни?
– Криминалитет в целом и воры в законе в частности всегда были единым организмом. Убрать что-то или кого-то по частям невозможно, как невозможно, ампутируя руку, сохранить в отдельности пальцы пациента. Могут кого-то посадить, но тут же появится сменщик.
Воровское движение в России имеет очень давнюю историю, и отследить её с точностью до года и месяца нельзя.
В Советском Союзе первый всплеск этого социального явления пришёлся на послевоенные годы: кепочка-малокозырочка, фикса во рту, сапоги в гармошку, сплошная «феня» вместо привычных слов – образ «блатного авторитета» тех лет.
Промокашку из известного фильма актёр Иван Бортник сыграл очень убедительно. Я был тогда совсем пацаном, детдомовцем, но уже знал многих воров той формации лично, с гордостью выполнял их незначительные поручения, жил среди них, запоминая феню, манеру общения и многое другое. Как говорится, насыщался «блатной музыкой». Личность формируется средой, где ты растёшь. Мне выпала среда, о которой я рассказываю.
Ещё Лаврентий Берия пытался изжить в советском обществе такое явление, как «воры в законе», но очень быстро понял, что и ему это не под силу: тюрьмой вора не испугаешь, лагерем – тем более. Уважительная наколка «кот» на воровском плече расшифровывается как «коренной обитатель тюрьмы», чем больше «правильных» ходок, тем выше авторитет. Берия это понимал и решил в воровском мире посеять вражду, т.е. столкнуть воров лбами. Ему это удалось, интриган он был отменный.
– Вы имеете в виду так называемую сучью войну?
– Именно её. Об этом в СМИ уже много было написано, снято много фильмов, как правдоподобных, так и высосанных из пальца, но суть той интриги остаётся без изменения: «правильный вор» по понятиям ни при каких обстоятельствах не имел права брать в руки оружие и сотрудничать с людьми в погонах.
Но во время войны многим пришлось с автоматами в руках воевать на фронте. Кто-то шёл на это сознательно из-за патриотизма, кто-то, находясь в штрафбатах, выполняя приказ, но важен финал: ты нарушил понятия и называться вором не можешь. Причины в расчёт не брались. Блатной мир раскололся на «чистых» и «нечистых». Началась дикая резня в тюрьмах, лагерях, пересылках. Сколько тогда погибло народу, никто не знает, но… Само воровское движение-то осталось! И живёт до сих пор, приспосабливаясь к жизни и правилам светского общества, трансформируясь вместе с ним и стараясь всегда оставаться в тени. Пиар здесь не в моде.
– А каких принципов должен придерживаться «правильный вор»?
– Я бы сказал: «Должен был». Сегодня старые воровские традиции сильно размыты жизнью. Это понятно: сложно оставаться аскетом в мире вычурной роскоши. Это так же нелепо, как если бы урки до сих пор разгуливали по улицам в сапогах в «гармошку».
Что касается воровских традиций или принципов, то основные из них остались без изменений: не работать, не сотрудничать с полицией или лагерной администрацией, не иметь собственного жилья, официальной семьи, время от времени «заезжать» на зону, решать возникающие там у сидельцев споры и т.д. Хотя и это не всегда соблюдается.
В воровском мире не принято называть друг друга вором в законе, это моветон. Мы общаемся как обычные люди, по имени-отчеству, это нормально.
Вор не имеет права козырять своим званием, ведь это не народный артист, грубить, хамить простым людям и тем более – себе подобным, за это с него обязательно «спросят». А если прокол в поведении будет серьёзным, то могут и «по ушам дать», т.е. лишить звания. Тогда вор становится «прошляком», т.е. вором в прошлой жизни. Это очень страшное наказание: светскому обществу ты никогда не был нужен, а воровскому сообществу уже стал не нужен. Человек лишается всех т.н. воровских льгот, из авторитетов переходит в ранг доступного для любого пинка или пощёчины. Причём это может сделать любой, не опасаясь за ответ.
Был когда-то такой молодой вор по кличке Седой. Его короновали за правильное поведение, приверженность традициям. Это был некий кредит воровского доверия. А он не понял, начал унижать простых людей, работяг, скандалить в кабаках, грубить, хамить, в том числе и людям своего круга и т.д. На него пожаловались авторитетам. Те его быстро на сходке лишили «короны». Впоследствии его, кажется, убили.
– В воровском сленге значится слово «мужики». Что это за люди?
– Это одна из категорий осуждённых, т.е. сидельцев. Эти люди решили отбывать свой срок не по понятиям, но по лагерному расписанию, либо с бензопилой в руках, либо на шитье рукавиц, не важно. Каждый имеет право на выбор. Силком в «блатные» никого не затягивают, хотя байки на этот счёт в обществе и тиражируются. Это неправда, не верьте.
«Мужик» – это не оскорбление, это категория. «Мужик» честно работает, выполняет план, в том числе и «за того парня»: воры ведь никогда не работают. За это «мужики» всегда могут рассчитывать на их защиту в очень частых лагерных конфликтах, в том числе – и с администрацией.
Конечно, в лагерях есть и каста т.н. «неприкасаемых»: это люди, за свои поступки наказанные насилием. Про них тоже много уже сказано в СМИ, добавлю только, что попадают в этот позорный «социум» те, кто совершил действительно низкие поступки. Например, изнасилования или убийства детей. Таким людям я бы рекомендовал не ждать этапа, а решить вопросы с собственной жизнью своими силами.
– А вы правильный авторитет?
– Я из тех, кто чтит старые воровские традиции, хотя сапоги «в гармошку» и не ношу. Во всяком случае никогда не был женат официально, живу на съёмных квартирах, машины не имею, трудовой книжки – тем более.
– Тем не менее на нашу встречу приехали на эпатажном чёрном джипе.
– Иметь и пользоваться – разные понятия. У джипа, которым я пользуюсь, есть свой хозяин, мне его просто предоставили в пользование. Более того, я езжу с водителем, ведь крутить руль – значит работать.
– Я могу задать вопрос о королях преступного мира, имена которых у всех на слуху? Например, об Аслане Усояне, он же Дед Хасан. Или о Юрии Алексееве по кличке Горбатый, который, имея семь судимостей, мог дать фору любому искусствоведу по знанию европейского, русского, византийского искусства?
– Если они будут корректными, отвечу.
– Скажите, что объединяет этих людей?
– Я уже говорил: все они «коронованные» приверженцы старых воровских традиций, а не морального кодекса. Это не значит, что им чужда жизнь светская. Горбатого я лично не знал, но много о нём слышал. Он, например, потратил немало личных денег на поддержку галерей, музеев, и не только в Питере.
Во время отбытия сроков очень много читал, выписывал книги по искусству, оттого знал и разбирался в нём не хуже искусствоведа Эрмитажа.
– Наверное, это было необходимо ему в его «профессиональной» деятельности?
– Возможно. В фильме «Бандитский Петербург» его очень точно сыграл Кирилл Лавров. Кстати, в известном фильме «Воры в законе» Валентин Гафт тоже сыграл реального человека – легендарного авторитета Юрия Лакобу, он же Хаджарат, по сути и фактам этот фильм документален, правда, коляску с ребёнком в реальной жизни, как в кино, никто не сбивал. А вот его адвокат в исполнении Зиновия Гердта очень похож и так же хромал в реальной жизни.
Деда Хасана я очень хорошо знал лично. Это был неординарный человек, кстати, очень уважавший ваших коллег – журналистов. Он часто устраивал для них символические брифинги в ресторане «Старый фаэтон», накрывал шикарный стол и отвечал на любые вопросы. Конечно, в рамках допустимого.
Кстати, в тот день, когда его убили, он вечером должен был участвовать в таком очередном мероприятии. Не успел.
– Он рассказывал что-то, о чём СМИ ещё не писали?
– Ну да. Зачем повторять то, о чём уже знает вся страна? Например, он рассказывал, как впервые попал на лагерную пересылку.
«Втолкнули, – говорит, – меня в камеру. Огромное прокуренное помещение, забитое полураздетыми от духоты людьми. Все в наколках, режутся: кто в «буру», кто в «стос». Секундная мгновенная тишина, сотни глаз на меня, новенького. Вдруг слышу, как из глубины этой адской пещеры кто-то выкрикнул единственный адресованный мне вопрос: «Масть?» То есть какой я категории: «вор», «мужик», «фраер», «обиженный», не сука ли я? От ответа на этот вопрос зависели и моё дальнейшее место в этом мире, и сама жизнь. Соврать нельзя: тут же расшифруют и убьют. Сказал правду, значит, по ней и жить будешь».
Представили эту сцену?
Так начинался криминальный разбег Аслана Усояна в воровской жизни. В ней он достиг максимального авторитета. Финал известен.
Впрочем, этот путь, к сожалению, для многих и по сей день – дорога в один конец.
– Как вы относитесь к современной повальной моде людей разрисовывать себя художественными татуировками?
– Глупость и недомыслие. Лет через сорок, глядя на себя в зеркало, они это осознают сами. Криминальные татуировки – это не весёлые картинки на теле, это язык общения. Каждая наколка несёт конкретную информацию: количество судимостей у её обладателя, его место в блатном мире, отношение к тюремной администрации и т.д. Человек о себе может вообще ничего не говорить, это сделают его наколки.
– А если, допустим, кто-нибудь по незнанию в тату-салоне нанесёт себе наколку «со смыслом», например, воровскую звезду? И если, не дай бог, он попадёт в тюрьму, как к нему отнесутся коренные арестанты?
– Скажу, что радости ему это общение не доставит. Если при этом он ещё не сможет обосновать появление у него такого символа. А он не сможет. В тюрьме, как и на воле, незнание законов не освобождает от ответственности. Значит, прежде чем колоть, надо было подробно всё узнать об этой картинке.
Были случаи, когда таким бедолагам давали в руки напильник и велели к утру картинку самостоятельно стереть. Стирали.
– Наколки в тюрьме обязательны?
– Нет, они наносятся добровольно. Никто не имеет права насильно принудить арестанта нанести какую-либо татуировку. Хотя есть исключения: силком, например, могут нанести «блатной узор» человеку, наказанному за что-то решением сходки насилием, т.е. по-арестантски – «опущенному».
Как правило, их наносят на палец в виде определённого перстня-узора или на запястье, чтобы «правильные» арестанты видели, с кем общаются и, не дай бог, не пожали бы ему случайно руку или сели за один стол. Так и самому можно попасть в «обиженные». За особое негодяйство могут наколоть позорную картинку и на лоб.
Многие же авторитеты вообще ничего себе не накалывают: татуировка, как родинка или отпечаток пальца, – особая примета. Она заносится в специальный формуляр и сопровождает человека всю его жизнь. Так зачем добровольно помогать следствию искать самого себя? Например, в 70-х годах прошлого века начальник ялтинской милиции специально с сотрудниками приезжал на городской пляж и всех, у кого были наколки «со смыслом», тут же хватали и увозили. Так они облегчали себе оперативную работу.
– Воры в законе подлежат какому-либо наказанию помимо суда собственного или суда светского? Например, можно ли ударить вора за оскорбление?
– Теоретически да. Практически же ударивший вора, т.е. надругавшийся над его авторитетом, обязательно будет найден и жестоко наказан. Возможно – убит. Таковы правила сообщества, они придуманы давно, к ним привыкли, по ним живут, изменить их невозможно.
– Жестоко…
– А разве светская жизнь нынешнего общества милосерднее? Сопливые футболисты, ошалевшие от бабла, ногами и стульями избивают при свидетелях взрослого человека лишь за то, что он сделал им справедливое замечание. Могли ведь и убить, случайно обошлось. Но ведь они в тот момент об этом и не думали. Безнаказанность – вот главная отличительная черта современного цивильного общества!
Министр экономики (!) вымогает миллионы у своего же товарища по власти! В криминальном мире украсть или отнять что-то у такого же, как ты, называется «крысятничеством». «Крыса» – реальный кандидат в «опущенные», либо на тот свет. Губернаторы на украденные деньги покупают авторучки по миллиону баксов, а «правильный» вор даже угла своего не имеет.
– Да что там вор. Сколько ещё простых людей ютится в разрушенных халупах без всяких перспектив?
– Если чиновник-казнокрад от вседозволенности абсолютно теряет чувство опасности, то вор ежедневно живёт под её гнётом и старается её не провоцировать.
Я, например, могу легко несколько раз сказать человеку «спасибо», «извините», «пожалуйста», это нормальное поведение в любом обществе. Но если кто-то оскорбит меня или попытается унизить, ответ будет иным.
– Каким?
– Без комментариев.
– В 1996 году рейтинг доверия Ельцина у населения упал до 5–6%. Победа на выборах была под угрозой. Говорят, силовики даже обратились тогда к «уважаемым людям» с просьбой повлиять своим авторитетом на избирателей. Вам что-нибудь об этом известно?
– Мне об этом досконально ничего не известно, хотя что-то слышал и вполне допускаю, что подобные попытки могли иметь место. В критический момент власти готовы идти на переговоры и со своими оппонентами, и со своими врагами. Даже президент Кеннеди имел тесные «деловые» связи с мафией. Но после тех же выборов все властные договорённости тут же забываются. Это факт. Кстати, версия о том, что Кеннеди и погиб от рук мафии за какие-то невыполненные обещания, жива в США до сих пор.
Поэтому американцы, люди примитивные, безэмоциональные, но очень прагматичные, живут по обобщённому, хоть и неписаному, принципу: «Не верь полицейскому!» Мне кажется это логичным.
– Последний вопрос: вам известно что-либо о том, что сегодня в России помимо традиционных «красных» и «чёрных» зон якобы появились и какие-то «зелёные зоны». Что это такое?
– По моей информации, это похоже на правду. В основном там содержатся выходцы с Северного Кавказа: боевики, террористы, ваххабиты, исламисты, грабители, те, кто успел понюхать порох и в Сирии, набраться там определённой идеологии и т.д. Этих людей всегда объединяли их фанатизм, общая вера, кровное родство и бездумная исполнительность. Это очень сильная и удобная машина для исполнения любого злодеяния. Если это так, то власть сама закладывает и под себя, и под общество мину замедленного действия.
В наше время, наоборот, старались не концентрировать сидельцев по национальным или религиозным признакам в одном месте. Благо лагерей в России было и есть великое множество. Больниц и роддомов меньше.
Эти люди не признают понятий, лагерных принципов, авторитетных людей, не гнушаются общаться с «обиженными», сидят с ними за одним столом. Те за это им очень благодарны. Так происходит ненасильственная вербовка в свои ряды, религию и т.д. Некоторые там же принимают ислам. Всё это в конечном итоге может привести к серьёзным разборкам, покруче печально известной «сучьей войны». Впрочем, это уже политика, которой я не занимаюсь по определению. А возможно, просто у властей есть какие-то свои особые конечные цели. Не знаю.
– И последнее. Какими бы словами вы хотели завершить нашу беседу?
– У вашей газеты миллионная читательская аудитория. Это много. Наверняка среди этих людей есть и те, кто либо по недомыслию, либо начитавшись дешёвых детективов и не понимая до конца смысла жизни, мечтают добровольно пройти лагерные университеты. Добрать, как им кажется, лёгкого авторитета. Лично для них скажу: не рвитесь туда, не идеализируйте наш мир, там тоже хватает и склок, и сплетен, и несправедливости, и прочей грязи. Всё, как в обычной жизни. Лучше свободы, даже самой горькой, в жизни нет ничего. Её надо уважать и ценить. Потому рекомендую всем запомнить одну лагерную заповедь: «Вход – пятак, а выход – стольник». Только вот найдётся ли он, этот выход?