Люди встречаются, влюбляются, женятся, расходятся. Кто-то расстается полюбовно и друзьями, бережно сохраняя для детей возможность общения с мамой или папой, а кто-то, наоборот, превращает ребенка в разменную монету в выяснении отношений и сведении счетов. Как в случае с четырехлетней Аней Лариной, заботы о которой ее мать переложила не на ее отца Павла Таранова, а на сожителя — человека, по опасениям отца, воспитывающего девочку далекими от педагогики методами.
Анечка раздора
Краснодарец Павел Таранов и Татьяна З. познакомились в клубе, пару месяцев жили вместе, потом подали заявление в загс. А затем 11 ноября 2013-го на свет появилась дочь. Однако рождение дочки, увы, не скрепило семью. Разное отношение к воспитанию ребенка и финансовые проблемы, случившиеся после потери Павлом работы, привели пару к расторжению брака в марте 2016 года. Сначала супруги прервали общение, но потом отношения вроде бы нормализовались.
— А потом мать увезла ребенка в другой субъект за 750 км, откуда она родом, пояснив мне, что проблемы с работой вынуждают оставить дочку на попечение своей мамы — бабушки девочки. Сама же бывшая супруга вернулась в Краснодар. Затем она переехала в станицу Каневскую, как я позднее выяснил, к своему новому спутнику жизни. В обстоятельствах, когда мой ребенок находится в сотнях километров от мамы и папы и я не могу с ним видеться, мне ничего не оставалось, кроме как обратиться за защитой своих отцовских прав в суд. Я обратился в Прикубанский районный суд Краснодара с иском об определении порядка общения с ребенком, ведь фактически я был лишен возможности заботиться о дочке, оставленной бывшей супругой почти за тысячу километров,— говорит Павел.
За то время, что дочь Павла жила с матерью бывшей жены, Павлу стало абсолютно ясно, что никаких проблем с работой у бывшей супруги нет. Общеизвестно, что порой маленький ребенок от первого брака своим присутствием крайне мешает одному из родителей строить свою новую счастливую личную жизнь. Мама Татьяна устраивает свою личную жизнь с гражданином Ж. Н. Н., зарабатывающим на хлеб представительством в суде. Видимо, после того, как Татьяна обрела в одном лице нового спутника жизни и личного юриста, она подала встречное исковое заявлении об определении места жительства ребенка с матерью и взыскании алиментов. И это несмотря на то, что прежде дочь проживала с Павлом, от забот о ней отец не отказывался и из славного города на Волге после «ссылки» к бабушке дочку забирал именно он, а не мать.
Определением Каневского районного суда Краснодарского края было утверждено мировое соглашение между бывшими супругами. Согласно ему, Павел получил право видеть дочь, но проживать она оставалась с матерью. Как потом выяснилось, не только с матерью, но и с ее новым «законным» супругом и по совместительству доверенным представителем в суде. В разговоре с матерью Павла (аудиозапись разговора есть в распоряжении редакции) ее собеседник — по смыслу разговора сожитель Татьяны, он же юрист-представитель Ж. Н. Н. — прямо сообщил, что всё общение с матерью Ани теперь «будет через него» и общаться по всем вопросам о ребенке следует именно с ним, поскольку и бывшая супруга Павла, и Анечка неожиданно стали семьей гражданина Ж. Н. Н.
— С этих пор бывшая жена полностью перепоручила решение всех вопросов, связанных с нашим ребенком, своему сожителю Ж. Н. Н. Бывшая супруга, как и ее сожитель, заблокировали мой номер телефона, лишив меня общения с дочерью и возможности реализовать свои отцовские права. Также они заблокировали телефон дочери, который я подарил ей для связи со мной. Когда в соответствии с мировым соглашением я забирал Аню для общения, девочку провожал и встречал сожитель бывшей супруги — совершенно посторонний для дочери человек. В детсад дочку отвозит тоже он. Когда она болеет, к врачам тоже обращается сожитель. Всё это подкрепило мои подозрения, что мать устранилась от заботы о нашем совместном ребенке,— продолжает Павел Таранов.
На другой аудиозаписи — звонок Валентины Павловны, матери Павла, сожителю Татьяны. Бабушка Ани спрашивает, как ее внучка чувствует себя после болезни. Чужой для девочки мужчина отвечает, что нормально. Женщина спрашивает, почему они не могут дозвониться Ане, ведь у ребенка есть телефон, подаренный Павлом, на что гражданин отвечает, что он не знает и «не контролирует ничьи телефоны». Валентина Павловна просит: «Пусть Татьяна даст трубку внучке». В ответ узнает, что это исключено и ребенку его волей запрещено разговаривать с бабушкой и иными родственниками по линии отца, как и с самим отцом на какие-либо темы. Согласитесь, странная ситуация со всех точек зрения — и человеческой, и юридической: чужой человек ограничивает общение чужого же ребенка с родными папой, бабушкой и дедушкой. И звонить, как выясняется, ребенку запрещено своим родным. Получается, сожитель-представитель Ж. Н. Н. без всяких на то оснований уполномочил сам себя вершить судьбы других людей. Видимо, иного способа почувствовать себя мужчиной и доказать свои чувства Татьяне, кроме как самоутверждаясь за счет ее бывшего мужа Павла и ребенка, у него не нашлось.
Недетские фантазии
— Аня — болезненный ребенок, и у нас в мировом соглашении есть пункт, что, если мать не может находиться с ней, она уведомляет об этом отца и я забираю дочку. Еще до того, как Татьяна и ее сожитель меня заблокировали, я позвонил сожителю — и тот дал трубку моей дочери. От нее я узнал, что дочь болеет, мама на работе, а сидит с больным ребенком некая тетя. Как выяснилось в дальнейшем разговоре с сожителем-представителем Ж. Н. Н., с моим ребенком сидит его мама — чужой для дочери человек и проблемы в этом посторонний для моих близких гражданин не видит. Когда же я вновь спросил, для чего привлекать к уходу за больным ребенком посторонних ему людей, сожитель бывшей жены сказал, что это фантазии девочки. При встрече Аня пожаловалась мне на «нехорошее отношение» к ней «дяди Коли», который, как говорит дочь, называл ее «свиньей» и грубо обращался с дочкой,— вспоминает Павел.
После нескольких жалоб дочери, чтобы удостовериться, имеет ли он дело с детскими фантазиями или с крайней человеческой непорядочностью, в апреле нынешнего года Павел обратился в краснодарский АНО «Центр судебных экспертиз и оценки». Перед экспертом было поставлено несколько вопросов: о том, имеются ли признаки физического или психологического насилия над ребенком со стороны матери Татьяны или ее сожителя Ж. Н. Н.; о том, кто сидит с девочкой, когда она болеет, а также боится ли ребенок сожителя матери; имеют ли место негативные высказывания матери Ани о ее отце, бабушке и дедушке; запрещает ли мать рассказывать ребенку о состоянии своего здоровья отцу и говорить с ним по телефону.
Из заключения эксперта можно увидеть, что «Павел Т. эмоционально поддерживает дочь без видимых признаков психологического давления и говорит: „Аня, отвечай, пожалуйста, когда спрашивают”. Аня отвечает в быстром темпе, что не хочет жить с мамой, так как там „живет дядя Коля”, который называет ее „свинья” или „свинота”, а иногда бьет, когда она не слушается. Мама, со слов Анечки, ее не защищает. На вопрос, кто ее лечит, когда она болеет, ребенок отвечает: либо „дядя Коля”, либо „баба Люда” (мать гражданина Ж. Н. Н. — Прим. автора). Как мы видим, Аня даже не упоминает маму, кроме как „мама говорит, что бабушка и дедушка старенькие и скоро умрут”».
На основании проведенной психологической экспертизы экспертом были выявлены признаки психологического и физического насилия, оказываемого на ребенка со стороны матери Татьяны и ее сожителя-представителя Ж. Н. Н., «выражавшиеся в форме унижения, оскорбления, высмеивания ребенка и нанесения ему неслучайных побоев». Экспертом также установлен факт боязни ребенком сожителя матери — Ж. Н. Н., которого девочка идентифицирует как человека с татуировкой хищника на руке. Установлен экспертизой и другой более чем настораживающий факт: сожитель матери Ж. Н. Н. заставляет ребенка целовать его в различные части тела, обосновывая это примирением после конфликта. Ребенок уточняет, что «чаще всего это щека», но иногда и татуированная рука...
Результаты экспертизы были приложены к иску Павла Таранова в Каневской районный суд по пересмотру мирового соглашения между Павлом и Татьяной по причине вновь открывшихся обстоятельств, которые негативно влияют на физическое и психологическое состояние совместной дочери. Собственно, заключение эксперта и являлось главным основанием для расторжения прежнего мирового соглашения: какой хороший отец смирится с тем, что его дочку шлепает, называет свиньей и заставляет целовать свою татуировку чужой дядя? Полученное заключение экспертов внутренне не позволяло уже отцу списывать всё на детские фантазии.
Тот еще гусь
Заседание в Каневском районном суде длилось более четырех часов: были зачитаны все листы гражданского дела, опрошена исследовавшая психологическое состояние девочки эксперт. Когда ей был задан вопрос, ассоциирует ли Аня гражданина Ж. Н. Н. с человеком, который проживает с матерью, сожитель-представитель Ж. начал отрицать сам факт совместного проживания с Татьяной, привычно сославшись на детские фантазии. Когда представитель Павла Таранова ходатайствовал о приобщении к материалам дела аудиозаписи одного из телефонных разговоров сожителя с матерью Павла — бабушкой девочки, во время которого сожитель как раз и сообщает, что Аня и Татьяна живут в доме его матери, судьей было отказано.
Есть в распоряжении редакции и аудиозапись весьма неприглядного момента заседания, когда представитель Павла спрашивает сожителя Татьяны Ж. Н. Н., есть ли у него татуировка в виде хищника на теле (та самая, которую дочку, по жалобам ребенка, заставляет целовать сожитель матери), и просит приподнять часть одежды. На этот вопрос сожитель матери, «уважаемый» юрист Ж. Н. Н., представитель в деле о правах четырехлетней девочки в зале судебного заседания, отвечает: «А х... тебе не показать? Может, ты трусы снимешь?» Когда защитник отца ребенка просит занести произошедшее в протокол судебного заседания, судья делает вид, что ничего не услышал. Суд вопреки очевидности считает несостоятельным сделанное по обращению Павла экспертное заключение, но не назначает другой экспертизы, что в рамках судопроизводства было бы единственным правильным решением. В зале судебного заседания сожитель-представитель Ж. Н. Н. здоровается за руку с судьей, в суде его все называют Колей... Все эти факты создают впечатление, что районный суд по каким-то причинам заранее занимает позицию даже не матери ребенка, а ее сожителя-представителя Ж. Н. Н., чужого для девочки человека.
Так кто же такой этот «уважаемый» приятель судей Каневского районного суда гражданин Ж.? Законный муж Татьяны? Нет, он ее сожитель и представитель по доверенности. Как удалось выяснить, он бывший районный депутат, а ныне юрист. Сам о себе в одном из разговоров с мамой Павла он обмолвился, что является боевым офицером и прошел две чеченские кампании. Звучит странно, ведь из доверенности видно, что родился «боевой офицер» в 1982 году и пошел служить, судя по всему… в одиннадцать лет! Однако гражданин Ж. убежден, что во всей станице и в суде он уважаемый человек и отношение к нему немного другое, чем к обычным людям. Об этом сожитель Татьяны, по информации Павла, без стеснения прямо заявлял бабушке ребенка. В этом, как мы помним, Павел и его защита могли убедиться при участии в судебном заседании, где Ж. Н. Н. даже дозволено безнаказанно нецензурно браниться. Согласитесь, подобные факты в корне подрывают веру в судебную систему. Ведь если судьи Каневского районного суда действительно позволяют столь открыто «своим» приятелям-юристам (на сайте этого суда мы видим, что фамилия горе-представителя мелькает подозрительно часто по самым разным делам) демонстрировать свои связи и вести себя подобным хамским образом на судебных заседаниях, в гуманность и справедливость их решений верить не приходится.
Сегодня Аня по-прежнему живет с матерью и ее представителем Ж. Н. Н., который в суде упорно отрицает, что является сожителем Татьяны. Как правило, в вопросах определения места жительства ребенка закон занимает сторону матери. Но так ли это правильно в случае, когда интересы ребенка не учитываются вовсе и мешающая личной жизни матери Анечка оказывается не с любимым папой, который готов и хочет о ней заботиться, а среди чужих людей? Остается непонятным и другой момент: почему совершенно посторонний гражданин с таким рвением берется за воспитание чужого ребенка и какие цели этим преследует?
…Павел Таранов намерен продолжить борьбу за благо своей дочери. На прощание он показывает видеозапись, где Аня ужинает и разговаривает с папой. На вопрос отца, поедет ли она в Каневскую, девочка отвечает: «Нет, потому что там меня обижают. С папой буду жить, буду в ваш садик ходить». Через секунду она спрашивает отца, имея в виду сожителя матери: «Ты когда проговоришь с ним?»
Когда верстался номер
Недавно Павел Таранов привез дочку в Каневской районный отдел судебных приставов, чтобы в соответствии с действующим мировым соглашением вернуть ее матери после положенного ему общения. Там его встречала не ее мама Татьяна, а тот же сожитель-представитель Ж. Н. Н. Пристав М. Курбала сообщила Павлу, что гражданин по доверенности представляет интересы его бывшей жены, что дает ему право отводить и забирать ребенка, передавать отцу и пр. Однако в нотариальной доверенности, выданной сожителю, такие его полномочия не указаны, а единственным законным представителем ребенка, который может представлять интересы Ани в рамках мирового соглашения, выступает ее мать Татьяна и только она. Представительство ребенка по закону является личным неотчуждаемым правом, и никто, кроме матери, не может передать его кому-либо — по доверенности или устному указанию. Возникает вопрос: что же это за мать, которая после двухнедельной разлуки с ребенком не хочет его видеть и отправляет вместо себя своего сожителя-доверителя?