Кто страшнее — китайцы или Дерипаска?

«В 2017 году проблемы сохранения озера Байкал вошли в топ обсуждаемых тем не только на уровне региона, но и в международную и федеральную экологическую повестку», — отметил заместитель генерального директора РИА «ФедералПресс» Денис Литовченко. Представитель информагентства специально прибыл в Иркутск, 21 февраля он выступил модератором круглого стола по громкой теме «Значение сохранения водных ресурсов в стратегии экологической безопасности Иркутской области». Как объяснил Денис Литовченко немногочисленным участникам дискуссии, состоявшейся на конференц-площадке гостиницы «Дельта», организаторы планировали подвести некий итог прошедшего Года экологии. Такой приоритет, если помните, был заявлен на уровне государства. Однако природоохранные ведомства и власть не нашли возможности присутствовать на мероприятии. Прояснить свою позицию собрались люди науки и активисты-общественники. Каждый смотрел на ситуацию под своим углом.

Самоочищение Байкала: когда предел?

Старт обсуждению дали ученые Института географии им. В.Б. Сочавы Сибирского отделения Российской академии наук.

Заведующая лабораторией геохимии ландшафтов и географии почв, к.г.н. и доцент Иркутского госуниверситета Ирина Белозерцева сообщила, что в феврале-марте 2015 года проводился отбор проб снега в акватории озера Байкал, проверяли концентрацию вредных элементов. Результаты мониторинга оказались довольно предсказуемыми: в прибрежных зонах, где есть населенные пункты и турбазы, уровень загрязнения снега (а вместе с ним и почвы, атмосферы, водных ресурсов) существенно выше общего фона, хотя большинство показателей все-таки не выходит за пределы допустимых нормативов концентрации. Откуда столько сульфатов, нитритов, фосфатов, калия, натрия, азота, тяжелых металлов? Сказываются и безответственный слив моющих веществ, и печное отопление, и как попало обустроенная канализация, и «наносы» с действующих предприятий. Факторов много. Они же выливаются в загрязнение впадающих в Байкал рек. В итоге в озеро попадает вода с повышенной концентрацией нефтепродуктов, свинца и других опасных элементов.

Однако ученые института географии сделали акцент: акватория Байкала достаточно чиста из-за большого массива воды. Озеро способно самоочищаться. Пока ему это по силам. Ключевое слово — «пока». Ирина Белозерцева подчеркнула, что «пробы байкальской воды в большинстве случаев отвечают санитарно-гигиеническим требованиям, наша вода остается самой чистой в мире, но ее нужно беречь».

Хлебнем из канализации?

Если пить из Байкала пока еще для жизни не опасно, то вот от воды из колодцев в Листвянке Ирина Белозерцева посоветовала воздержаться. «Воду из них ни в коем случае пить нельзя! Если мы проведем микробиологический анализ этих вод, то мы там найдем загрязнители фекального происхождения. (Вспомните о неблагоустроенных туалетах.) А в этом месте еще и сам рельеф способствует застою воды. И вот люди ее качают и пьют. Нужно же осознавать опасность!» — предостерегла эксперт.

Коллега Ирины Белозерцевой, заведующая лабораторией гидрологии и климатологии Ольга Гаринова помогла обрисовать текущую картину: «Локальные очистные сооружения очень часто негерметичны, и то, что в них попадает, уходит в почву. А территория небольшая, поток туристов колоссальный, застройка плотная. И почти везде септики. Многие из них даже не забетонированы, хотя сверху выглядит нормально».

Практически все участники дискуссии выразили обеспокоенность хаотичной застройкой прибайкальских территорий. У владельцев нелегальных гостиниц (среди них немало китайских дельцов), турбаз, гостевых домов на первом месте, очевидно, выгода. Кого заботит воздействие на природу?

Спросите, куда же смотрят контролеры? Участники круглого стола адресовали этот вопрос с воздух, так как представители природоохранной прокуратуры отсутствовали.

Что подвинуть: человека или границы «водоохранки»?

«Законы не работают, попустительство кругом, — с возмущением констатировала экологический активист, сотрудник Байкальского интерактивного экологического центра Юлия Карельченко. — За последние десять лет ситуация обрела катастрофический характер. На землях ИЖС, где должны жить 3 человека, возводятся гостиницы на 100 отдыхающих. И что? На все закрывают глаза».

В борьбу с серыми схемами, позволяющими строить и легализовать турбазы-«нахаловки», немало сил вложила еще одна участница круглого стола, активистка Любовь Аликина. «Мы поставили во главу угла человека. Но человек может жить везде. Почему он хочет жить там, где наносит вред природе? — озадачена активистка. — В 2004 году Хужир был маленьким населенным пунктом. А сегодня территория вокруг поселка активно застраивается. Даже священный Шаманский лес не пощадили — вырубают реликтовые деревья».

Вполне логично за круглым столом была поднята резонансная в настоящий момент тема — о границах водоохранной зоны (ВЗ) озера Байкал. Ольга Гагаринова напомнила, что в 2006 году Институт географии СО РАН в общем пакете предложений по экологическому зонированию Байкальской природной территории подготовил научно обоснованный проект границ ВЗ, но этот проект принят не был. Границы оставались не установленными до 2015 года, когда водоохранную зону уравняли с Центральной экологической зоной озера Байкал. Под природоохранные ограничения попала территория площадью около 90 тыс. кв. км с численностью населения около 130 тыс. человек. «Оказалось, что теперь вблизи многих населенных пунктов (даже удаленных от береговой линии на 50-70 км) нельзя, в частности, хранить отходы, добывать щебень или размещать кладбища. Местное население запротестовало, не понимая, как жить и работать», — обрисовала Ольга Гагаринова суть проблемы. Эксперт озвучила свой вариант решения.

Известно, что в 2017 году по заданию Минприроды РФ Институтом географии СО РАН был подготовлен скорректированный научно обоснованный вариант водоохранной зоны озера Байкал с учетом изменений природной и хозяйственной обстановки. В этом проекте максимальное удаление границы водоохраной зоны от берега — около 4 км.

«Сегодня граница водоохранной зоны, совмещенная с границей центральной экологической зоны, проходит на расстоянии десятков километров от населенных пунктов. Граница водоохранной зоны по проекту ИГ СО РАН для большей части населенных пунктов проходит в непосредственной близости или частично пересекает территорию поселений. Существует возможность транспортировки отходов и размещения кладбищ за пределами водоохранной зоны в непосредственной близости от поселений», — объяснила Ольга Гагаринова. Однако субъектам РФ — Иркутской области и Бурятии — и этот вариант не понравился. Они согласовали его лишь частично — для пространств, где нет населенных пунктов. В поселениях власти предлагают совместить границы водоохранной зоны и прибрежной защитной полосы, т.е. установить в 200 м от берега.

«Нет понимания необходимости соблюдения норм и ограничений деятельности для сохранения уникального озера со стороны населения и администраций субъектов», — с огорчением отметила Ольга Гагаринова, настаивающая на том, что для населенных пунктов требуется проведение водоохранного зонирования с учетом особенностей территориального планирования и инженерного обустройства территорий. Градостроительный кодекс РФ это позволяет.

«Там, где есть необходимая инфраструктура — ливневая канализация, очистные сооружения, набережные с преграждающими путь стокам парапетами, можно свободно развивать хоть промышленность, хоть туризм, хоть что-то еще», — резюмировала свою позицию Ольга Гагаринова. Учтут ли в правительстве такое мнение? Воздержимся от прогнозов.

Наезд на ГЭС: для громкого словца?

Организаторы круглого стола также попытались заострить внимание на обмелении Байкала и связать его с работой Иркутской ГЭС. Активисты-общественники несколько раз недобрым словом помянули Олега Дерипаску. Вспомнили о том, что пару лет назад орнитолог Виталий Рябцев возмущался резким сбросом воды, который смыл гнезда ангарских чаек, уничтожив неокрепших птенцов.

С другой стороны, Ольга Гагаринова считает панику по поводу гидросооружений надуманной. «ГЭС должна работать по графику и предоставлять возможность прохода судов, забора воды. По-моему, потребности промышленности, транспорта и населения в любом случае важнее гнезд чаек. Тем более что огромный ущерб природе, экологии, опять же населению (и Байкалу) нанесен при создании этого гидротехнического сооружения. И сейчас переживать из-за гнезд чаек несерьезно. А вот общее маловодье, заболачивание прибрежной зоны Ангары в нижнем бьефе, проблемы с водозабором и качеством воды — действительно важные вопросы», — высказала Ольга Гагаринова свое личное мнение.

Тем не менее ведущий научный сотрудник лаборатории картографии, геоинформатики и дистанционных методов Института географии СО РАН, д.г.н. Татьяна Калихман заявила, что некоторые гидросооружения в Ангаро-Енисейском каскаде — та же Богучанская ГЭС — особо не нужны.

Перейдем ли от «липы» к реальным действиям?

В финале дискуссии участники круглого стола снова негодовали по поводу агрессивного бизнеса, заинтересованного в прибайкальских землях, возмущались низким качеством природоохранных проектов и откровенной «липой» в части нормативов.

О чем в итоге договорились? Каким путем решили двигаться к пресловутой «экологической безопасности»? Участники констатировали, что «каждый шаг в этом направлении придется делать с большим трудом, сталкиваясь с противостоянием». На том и разошлись.

«Как обычно, вопросов и мнений много, а времени недостаточно. Все участники этой встречи выступали с идеей охраны природы, — резюмировала Ольга Гагаринова. — Но, как довести до реальных сдвигов в положительную сторону, не ясно. Часто интересы «бизнеса» сильнее закона, науки и мнения местных жителей».