Истинное «величие» Колчака

Одной из тенденций постсоветских лет стала реабилитация лидеров белого движения. Ее самая распространенная версия разъясняет все нашим «тупиковым советским прошлым». Следовательно, все, кто боролся с большевиками, есть некие провидцы из прошлого, наконец-то их цель достигнута, с советской властью и коммунистами страна распрощалась, поэтому нужно поименно вспомнить тех, кто боролся тогда за наше нынешнее «светлое» состоявшееся. Одним словом, историческая справедливость, хоть и поздновато, но торжествует. Более того, этих деятелей в ряде случаев пытаются приравнять чуть ли не к святым. В сентябре 2016 г. на открытии памятника Врангелю в Керчи первый замминистра культуры В. Аристархов поставил имя этого «белого барона» в один ряд с Дмитрием Донским, Александром Невским. Вот так: ни больше, ни меньше.

А начиналась эта «процессия» с Иркутска. Здесь в 2004 г. на месте предполагаемого расстрела А.В. Колчака был установлен памятник несостоявшемуся «Верховному правителю России». Процесс реабилитации Колчака в общественном сознании получил свое продолжение в известном фильме «Адмирал». В Иркутском музыкальном театре им. Н. М. Загурского в декабре 2015 г. состоялась премьера спектакля «Анна и адмирал. История любви». От этого спектакля веет такой ненавистью к советской России, что пропаганда Геббельса на этом фоне блекнет.

Идеализация А.В. Колчака не увязывается с тем его обликом, который прочно укоренился в общественном сознании в 1920-е гг. Сибирские старожилы долгие годы своим самым злым псам давали кличку «Колчак». Никто не оспаривает и аргументацию Верховного суда России, отказавшего в реабилитации Колчака. Очевидно, что в деятельности А.В. Колчака есть такие аспекты, которые упорно стараются не замечать.

Если оценивать историю Великой русской смуты 1917 г. геополитически, то главным в ней являлись не идеологические различия, а то, что кому-то были интересны ресурсы нашей страны, устранение с рынка конкурента, кто-то рассматривал русский мир в качестве объекта своего политического присвоения.

С установления прямого контроля над сушей в начале XX в. между государствами развернулась ожесточенная борьба за доступ к ресурсам. Одновременно начался быстрый процесс сколачивания различных блоков, поскольку в одиночку бороться за ресурсы невозможно. В начале ХХ в. в Евразии наиболее динамично развиваются две державы: Германия и Россия. Союзнические отношения между ними означали, что именно этим государствам будет принадлежать решающая роль в контроле над ресурсами континента, их распределением. Морские государства, и прежде всего Великобритания, могли переломить ситуацию в свою пользу, только в случае недопущения такого союза, а еще лучше, если эти государства удастся столкнуть между собой в военном конфликте. Именно этой геополитической игрой пронизана мировая политика начиная с конца XIX в. и по сегодняшний день. Американский геополитик Зб. Бжезинский назвал ее «Великой шахматной доской».

В России имелись политические силы, государственные деятели, которые понимали характер геополитических процессов и стремились не допустить войны России с Германией. Однако в этой геополитической схватке начала ХХ в. англосаксы сумели переиграть всех. Выбор монарха в пользу Антанты завершился величайшей геополитической катастрофой и социальными потрясениями. Сегодня геополитический расклад трансформирован итогами двух мировых войн, распадом советской государственности. В условиях открытой антироссийской истерии и антироссийских санкций вопрос о том, кто «друзья» и кто «враги» российского государства, становится очевидным.

Какова же была позиция А.В. Колчака в этом геополитическом раскладе? Официальный суд над правительством Колчака проходил с 20 по 30 мая 1920 г. в пригороде Омска. Доказательная база опиралась более чем на три тысячи документов. И одним из основных пунктов, по которым обвинялся Колчак, являлась организация истребительной войны против населения при поддержке иностранных государств.

Рамки газетной публикации не позволяют развернуто описать эту сторону жизни «Верховного правителя», поэтому отметим основные моменты его деятельности на этом поприще. Основным документом служат признательные показания самого Колчака, зафиксированные в протоколах его допроса.

Первый опыт общения Колчака с заграницей произошел в годы русско-японской войны 1904-1905 гг. Эту войну Япония поостереглась бы развязать, если бы не открытая поддержка со стороны Великобритании и США. Германия в этой войне выступала на стороне России. Не знать этого расклада А.В. Колчак не мог.

Колчак побывал в плену у японцев. С пленными работали представители союзников Японии (Англия, Франция) и обращались с ними, по словам Колчака, «великодушно». В Россию Колчак возвращается не через Владивосток, территорию России, а через США и Англию. И вот после этого начинается стремительный взлет его карьеры. Колчак с группой офицеров в рамках непонятного «кружка» начинает заниматься «возрождением российского флота». С подачи кружка(!) предлагается судостроительная программа, которая основывается на следующей оценке военно-политической обстановки: война неизбежна, начнется примерно в 1915 г. Германия в этой войне будет основным врагом России. Безызвестный лейтенант во главе какого-то «полуофициального кружка» (так его называет сам Колчак) начинает определять приоритеты национальной политики. Колчака буквально «раскручивают» СМИ, в высоких кругах звучат его доклады. Столь стремительные карьерные взлеты наводят на мысль, что его проталкивали некие внешние силы.

Следует напомнить, что именно в это время разворачивается острейшая борьба за создание стратегических блоков. Великобритания делает все возможное, чтобы стравить Россию с Германией. И в этой борьбе Колчак по странной логике не на стороне союза с Германией, которая поддерживала Россию в войне с Японией, а на стороне англосаксов.

Что собой представляла судостроительная программа, пролоббированная «младореформаторами» во главе с Колчаком? В условиях, когда средства на строительство флота были предельно ограничены, Колчак выступил за строительство линкоров для русского флота. Основной довод Колчака: Россия, чтобы считать себя великой страной, тоже должна иметь линкоры, поскольку их имеют Англия, Франция, Германия.

Но, в отличие от этих стран, Россия не имела военно-морских баз, называвшихся тогда угольными станциями. Следовательно, Россия не могла использовать линкоры на большом удалении от родных берегов. В такой ситуации российские линкоры могли быть использованы только на внутренних морях — Балтийском и Черном. Но запертые в бассейнах этих морей, они становились чрезвычайно уязвимыми для подводных лодок, вооруженных торпедами. Поэтому в итоге реализации данной программы даже на Балтике Россия была не способна противостоять германскому или английскому флоту в открытом бою. По прямому назначению линкоры использованы так и не были. Таким образом, реализация данной программы привела к тому, что морское господство Великобритании не было поколеблено, а уязвимость нашего флота даже во внутренних морях возросла в связи с угрозой со стороны подводного флота.

При этом Колчак утверждал, что флот Англии нам непосредственно не угрожает и России нецелесообразно укреплять свои силы на Тихом океане. С этих позиций создание линкорного флота смотрится вообще полной бессмыслицей. Колчак настаивает на строительстве линкоров, но они не должны бороздить океанские просторы и тем более не присутствовать в районе Тихого океана. Напомню, что русский геополитик Ядрихин аргументированно доказывал, что англосаксы намерены уничтожить торговый и военный флоты России, ослабить ее до пределов возможного, оттеснить от Тихого океана вглубь Сибири. И деятельность Колчака как-то удивительно целостно совпадает с их стратегией. Поэтому и начало войны Германии с Россией Колчак встречает «с громадным энтузиазмом и радостью».

Шаги, предпринятые Колчаком в годы смуты, также никак не ассоциируются с деятельностью, направленной на укрепление российской государственности. После февральского переворота Колчак мгновенно «забывает» о присяге. Из высшего командования он первым, опередив даже заговорщиков, присягнул Временному правительству. Затем, так же легко, Колчак обнулил свою присягу Временному правительству. Когда делегатское собрание флота поставило вопрос о разоружении офицеров, Колчак снимает с себя все полномочия. Вместо того чтобы сделать все возможное для сохранения флота, он в знак «протеста» против революции, которую только что приветствовал, покидает флот.

Как известно, ситуация с Черноморским флотом в конечном итоге закончилась катастрофой: половина флота была затоплена командами, остальные попали в руки немцев и были уведены в различные порты. На Черном море российский флот практически был уничтожен. В отличие от него, Балтийский флот сохранил боеспособность, активно сопротивлялся и сыграл исключительно важную роль в отражении германского наступления на северо-западном направлении.

В этом деле есть еще один интересный аспект. Колчак добровольно отказывается командовать флотом за день до приезда американского контр-адмирала Дж. Гленнона. Гленнон был в составе специальной дипломатической миссии США, отправленной президентом Вильсоном в Россию. Обратно в Петроград они возвращались уже вместе в одном вагоне. И затем американский адмирал инициировал поездку Колчака в США.

С какой стороны Колчак интересовал американцев? В годы Первой мировой войны был разработан детальный план по нейтрализации турецкого ВМФ через контроль над Босфором. Окончательный контроль за проливами в соответствии с этим планом должен был быть осуществлен в 1917 г. Колчак несомненно был посвящен в детали разрабатываемого плана. США не меньше России были заинтересованы в контроле над черноморскими проливами. Именно поэтому глава американской миссии сенатор И. Рут и контр-адмирал Дж. Гленнон предлагают адмиралу поехать в США для участия в разработке плана захвата проливов. Колчак соглашается и расценивает это как поступление на американскую службу.

Колчак на допросе не скрывал, что целью его поездки в США являлась сдача российских планов по установлению контроля над черноморскими проливами. О планах Колчака и цели его поездки в США были проинформированы и англичане. И именно англичане через свои пункты контроля обеспечили безопасный выезд адмирала из России через Швецию под чужой фамилией. Вся эта ситуация с отъездом Колчака очень напоминает детективную историю по вывозу ценных агентов из страны. Прибыв первоначально в Лондон, Колчак встречается там с британским военным министром, а затем с начальником штаба британского флота. В США для Колчака выделили специальный вагон, все обслуживание и проживание осуществлялось за счет американского правительства.

Несколько недель Колчак передавал нужную информацию американцам. Когда те вытянули из него все, отношение к нему стало достаточно прохладным. Иллюзии в плане применения себя на службе американского государства растаяли. Тогда Колчак принимает решение о переходе на военную службу Великобритании. Он просит принять его в английскую армию «на каких угодно условиях». В итоге получает назначение в Индию на «месопотамский фронт». Колчак отбывает к месту своего назначения. Однако в Сингапуре его догоняет новая телеграмма из генерального штаба Великобритании о том, что ему «рекомендуется ехать на Дальний Восток, начать там свою деятельность».

Таким образом, на Дальнем Востоке Колчак оказывается не как идейный противник большевиков, а как человек, находившийся на службе у Великобритании и выполняющий команды и указания британского правительства. С этих позиций жестокость и насилие со стороны колчаковских войск, находившихся под контролем «союзников», вполне объяснима. Крестьянство Сибири и малочисленный рабочий класс воевать на стороне интервентов не желали. Загнать их в войско Колчака можно было только посредством репрессий и насилия. Местное население прекрасно осознавало, кого представляет Колчак и на чьей стороне он воюет. Пытаясь оправдаться, на допросе Колчак рисует картину своей беспомощности противостоять карательным отрядам, грабившим и расстреливавшим местное население за любое неповиновение.

Англичане, как всегда, предпочитали действовать через других лиц. Войска интервентов в Сибири и на Дальнем Востоке представляли внушительную силу. Однако бремя ведения прямых военных действий они возложили на русских. В этой работе не хватало координации, не было человека, способного выполнить предназначенную англичанами роль «Верховного правителя». И именно в этой ситуации была сделана ставка на Колчака. И Колчак с этой ролью согласился. Естественно, что назначенного «Верховного правителя» признали и все другие лидеры белого движения, поскольку все они спонсировались из-за рубежа. Без открытой поддержки белого движения со стороны «союзных государств» не было бы никакой гражданской войны. Деньги на интервенцию Сибири и Дальнего Востока давали Англия и Франция, а оружие на них закупалось в Японии.

Из Японии во Владивосток А.В. Колчак добирается в сопровождении Ренью, возглавлявшего французскую «дипломатическую миссию». А в октябре 1918 г. в Омск его доставляет английский генерал А. Нокс (они прибыли с ним вместе в одном купе). Четвертого ноября «союзники» назначают Колчака военным и морским министром «Сибирского правительства». Колчак на допросе постоянно ссылается на то, что ему очень хотелось выполнить союзнические обязательства России в войне с Германией, и этим он пытается оправдать свое поступление на военную службу к англичанам. Но англичане направили его бороться с русским народом на стороне интервентов, а не с армией Германии.

На всех совещаниях колчаковского правительства и командования присутствуют представители иностранных государств. Колчак постоянно проговаривается об этом, давая показания на допросе. Фактически он всегда находится в сопровождении и под присмотром «союзников». У него очень близкие отношения с представителем англичан Уордом. Тот даже конвой по просьбе Колчака выделяет для сопровождения арестованных членов директории. Во время переворота в Омске присутствовали все представители союзных государств. Колчак свидетельствует, что отношения союзных друзей к нему «были самыми положительными». На многочисленных фото этого периода Колчак, как правило, находится в окружении представителей союзных войск. Поезд, на котором Колчак отправился из Омска на Уральский фронт, охранял английский конвой. Из Омска в Иркутск Колчак отправился в купе, декорированном флагами Великобритании, США, Франции, Японии и Чехословакии.

То, что союзники предали его, поскольку в новой ситуации он оказался им бесполезен, так это привычное дело для англосаксов. Без войска, способного бороться с советской властью, Колчак никакой ценности для них не представлял. Когда чехи остановили состав и отобрали паровоз у «Верховного правителя России», тот, как кисейная барышня, а не боевой адмирал, послал представителям «великих держав» телеграмму с просьбой воздействовать на непослушных чехов. Этот факт, как никакой другой, характеризует истинное «величие» Колчака и указывает на то, что он был марионеткой у интервентов.

15 января арестованные в Нижнеудинске Колчак и Пепеляев (всего 112 человек) были сняты с поезда и переданы Политцентру. При этом Политцентр брал на себя обязательство арестовать штаб Колчака и передать его вместе с золотым запасом Советской России. Но Колчака поспешили расстрелять в Иркутске.

Такова судьба этого человека. Его погубило не пренебрежение «союзных друзей», а собственное предательство. Когда верхушечно-военный переворот в октябре 1917 г. перерос в гражданско-отечественную, а затем в национально-освободительную войну, в которой решалась судьба России, Колчак открыто перешел на сторону тех иностранных сил, с которыми российская империя всегда сражалась и с которыми геополитическое противостояние продолжается сегодня. Это был его выбор, о мотивах которого можно строить различные предположения. И этот выбор закончился для него личной катастрофой. В данном случае его действия ничем не отличаются от поведения тех предателей, которые воевали со своим населением под командованием различных «гауляйтеров» в годы Великой Отечественной войны.

Утверждение, что реабилитация таких деятелей есть акт национального примирения, дескать, и белые, и красные были за Россию, только ее будущее представляли по-разному, — есть типичная манипуляция общественным сознанием. Истинное примирение тех, кто был за Россию, произошло в годы Гражданской войны. Когда в конце 1917 г. Англия и Франция заключили соглашение о военной интервенции и разделе России на сферы влияния и к ним присоединились другие государства, гражданская война приобрела характер национально-освободительной борьбы. И в этой борьбе за Россию нужно было делать выбор, в том числе и офицерству царской армии. И они сделали свой выбор. Из 150 тыс. офицеров царской армии почти 73 тыс. сражались в Красной Армии, а на стороне белых — 35 тыс. Уже к началу 1919 г., когда Колчака провозгласили «Верховным правителем России», бывшие офицеры и генералы составляли более 53% командного состава Красной Армии, из них более 600 офицеров и генералов Генерального штаба. Начальники штабов, фронтов, армий и дивизий являлись генералами и офицерами царской армии, многие из которых были потомственными дворянами. Восточным фронтом, который громил колчаковское войско, командовал Владимир Александрович Ольдерогге, генерал-майор царской армии. Южный фронт, разгромивший Деникина, возглавлял Владимир Николаевич Егорьев, генерал-лейтенант царской армии. Северный фронт, который изгнал англо-американо-французских интервентов с Русского Севера, возглавлял вначале Дмитрий Павлович Парский, генерал-лейтенант царской армии, а затем Дмитрий Николаевич Надежный, генерал-лейтенант царской армии.

Морской Генеральный штаб русского флота в начале 1918-го практически в полном составе перешел на сторону Советской власти и руководил теперь уже Рабоче-Крестьянским Красным Флотом всю Гражданскую войну. То есть настоящие патриоты России примирились уже тогда, в годы Гражданской войны.

Особенно хочу отметить, что тенденция к реабилитации личностей, подобных Колчаку, создает опасный прецедент для реабилитации подобных деятелей периода Великой Отечественной войны. В России это начинается с установления мемориальной доски Маннергейму и памятника Краснову, воевавшим на стороне гитлеровской Германии, а на Украине уже заканчивается повсеместным переименованием улиц в честь Бандеры и таким же повсеместным установлением ему памятников. Поэтому примиряться с Колчаком, о котором народ в Сибири говорил: «Мундир английский, погон французский, табак японский, правитель омский», ни один человек, любящий свою Родину, никогда не станет.