Не запрещать разрешённое

Начавший свою работу экспертный совет по этике при УФАС в Волгограде своё первое заседание провёл, расколов специалистов на два лагеря. Помимо других вопросов комиссия рассмотрела два случая размещения наружной рекламы волгоградских предпринимателей: медицинской клиники, рекламирующей увеличение груди, и мясного ресторана, предлагающего стейки, которые они «выращивают сами».  С небольшим перевесом голосов рекламу признали непристойной и запретили, хотя никаких пунктов закона она не нарушала. В студию радио «Комсомольская правда» к ведущему Алексею Сёмину пришли член общественного совета при УФАС Вячеслав Черепахин и доктор философских наук Андрей Макаров, чтобы выяснить, что такое «оскорбление чувств», и как такое решение может ударить по предпринимателям, а в конечном итоге и по потребителям.

Сёмин: На фоне этого запрета можно судить, что происходит с моралью в современном Волгограде. Мы возвращаемся к строгим запретам?

Макаров: Я вижу здесь проблему и в другой плоскости, не только в этической и информационной. В Волгограде всё пространство занято бизнесом, который борется сейчас друг с другом: это и транспортная схема, и уничтожение центрального парка. Его сейчас хотят застроить железками-аттракционами, с которых начнут качать деньги. Люди реально недовольны тем, что всё пространство занято бизнесом. И благо, что создается экспертный совет, который может хоть что-то сказать, выразить компетентное мнение и повлиять на ситуацию. Надо признать, что общественное пространство – улицы, по которым мы ходим, замусорены наружной рекламой. Посмотрите пример других больших городов, они очистились от наружки. Этот вид доживает последние дни и у нас  –  поэтому они вынуждены вести  себя так агрессивно. Дело не в том, что показана грудь, хоть и прикрытая. Дело в ассоциациях, а они предельно агрессивны. Это не поддерживается основной массой населения.

Черепахин: В целом я с этим посылом по перегруженности согласен, но есть некоторые детали, которые существенно искажают понимание происходящего. Во-первых, это не борьба бизнеса с бизнесом, и транспортную схему сюда присоединять не надо. Если называть вещи своими именами, то это борьба с бизнесом. А во-вторых, я вообще сторонник того, что подобные ситуации нужно рассматривать с точки зрения законодательства. Закон – это общественный договор людей с разными взглядами, разными вкусами, менталитетом, разным понятием, что такое этично, а что морально. Что в законе написано -  это то, о чём общество договорилось. Если запрета нет в законе, значит, это делать можно.

Макаров: Давайте посмотрим юридическую сторону. Часть 6-ая статьи 5-ой Закона о рекламе говорит о недопустимости использования «бранных слов и непристойно-оскорбительных образов, сравнений и выражений в отношении пола, расы, национальности, профессии, социальной категории, возраста и языка». Но закон не чётко регламентирует это, он не перечисляет образы, поэтому опираться приходится на экспертов, когда допустимость определяет качественное меньшинство.

Черепахин: Так вот и УФАС, и совет экспертов решили, что данная реклама этот закон не нарушает. Но был второй пункт голосования: о том, кажется ли она вам уместной. И тогда большинство сказали: она неуместна. Это было субъективное оценочное суждение. Причем, в случае с медицинской клиникой это голосование было 50 на 50, но поскольку у председателя преимущественный голос, поэтому в протокол пошло итоговое решение о запрете, одобренное большинством голосов. У меня сложилось мнение, что и в обществе, и в совете превалирует ощущение, что при прочих равных условиях, предпринимателей надо наказать – они виноваты. Я же убежден, что потребитель должен голосовать своим кошельком: не нравится реклама – не покупай.

Макаров: Мне тоже не нравятся эти запреты, но я готов смириться с тем трендом, который задает общество.

Черепахин: А я убежден, что честное предпринимательство – это один из факторов развития. И как раз нормальным предпринимателям нужна реклама. Она не нужна бизнесменам, сращенным с властью – они на теме сидят. А нормальным предпринимателям очень нужна реклама. Запрещать её по надуманным причинам – путь неправильный. Вот если бы мы в наш экспертный совет ввели, к примеру, хотя бы пятерых верующих мусульман – то вообще всю рекламу нужно было бы запретить. У них ведь запрещено изображение человека. А чтобы не возникало двоечтений, как в нашем случае, нужно совершенствовать законодательство. Ко всему обществу мой посыл таков: давайте будем терпимее, ни у каких рекламщиков в мыслях нет вас обидеть. Если же не нравится продукт или реклама – голосуйте рублём.

Макаров: Моя позиция такая: нужно совместить минимум два регулятора. Один регулятор юридический, другой традиционный. Если это выставочное помещение или музей, здесь решение принимают эксперты по поводу пристойности-непристойности и проставляют «16+», «18+» – тот возрастной ценз, которому продукт соответствует. Но что касается общественного пространства города, то здесь должно быть более строгое регулирование. Потому что это открытое пространство, здесь нет билетов, и видят это все. Хотя последнее время я часто вижу на вывешенных билбордах пометку «18+». Это глупость несусветная - повесить плакат на всеобщее обозрение в городе и отмечать возрастной ценз. То есть, тот, кто не достиг порога, должен, проходя, глаза закрывать?  Поэтому в наружной рекламе, помимо юридического регулятора, должен быть регулятор традиционный. Его институт – это общественный совет.

Черепахин: Общественный совет – это благо, потому что с помощью него можно будет объяснять и популяризовать «как не надо». Но никакими советами нельзя исправить несовершенство законодательства.