Весна – пора паводков и наводнений, из-за которых Россия ежегодно теряет миллиарды рублей. Стихия подозрительно часто застаёт регионы врасплох. Несмотря на отдельные дорогостоящие дамбы и плотины, мало что делается для защиты от паводков на перспективу. Не потому ли, что паводок не только напасть, но и кормилец?
На мокром месте
В 2017 г. первые сигналы о подтоплениях появились уже в конце февраля: в Ростовской области из-за дождей и обильного таяния снега залило более 100 частных подворий. В трёх районах даже пришлось ввести режим ЧС, к счастью, обошлось без жертв и сильных разрушений. Жителей села Федосеевка в Заветинском районе пришлось вывозить из отрезанного водой двора на лодке. А в Тацинском районе резко повысился уровень реки Кагальник, в плотине образовалась брешь шириной 10 м, куда и хлынула вода. Из южных районов Элисты пришлось эвакуировать более 60 человек.
Пока подсчитывают ущерб и готовят компенсации пострадавшим, эксперты не скрывают, что и в нынешнем году России придётся несладко. Паводки обещают потрепать и Кубань, и Южную Сибирь. Например, климатологи оценивают вероятность натерпеться от наводнений в Геленджике в 13%, в Сочи – в 8%. Город олимпийской славы пострадал ещё на стадии реконструкции в 2012–2014 гг., когда старые ливнёвки оказались заасфальтированы, а новые не справлялись. А в июне 2015 г. Сочи был парализован несколько дней: не функционировал городской транспорт, а в здании аэропорта стояла вода на уровне 80 см от земли.
Версия, будто в одну воронку снаряд дважды не попадает, с паводками не работает. Если ничего не предпринимать, убытки будут хоть каждый год. В 1998 г. два ледяных затора на реке Лене в Якутии вызвали подъём воды на 11 метров. Больше всех досталось Ленску и окрестностям: в зоне затопления оказались 97 тыс. человек, 15 погибли. Из трагедии сделаны выводы? Три года спустя Ленск снова полностью затопило паводком: погибли 8 человек, залило более 5 тыс. домов, ущерб оценили в 8 млрд рублей. Все помнят трагедию Крымска в 2012 г., когда погибли 168 человек, а 29 тыс. полностью утратили имущество. А ведь двумя годами ранее на Кубани уже случилась грозная «репетиция»: в 2010 г. подтопило 30 населённых пунктов в Туапсинском, Апшеронском районах и в районе Сочи – погибли 17 человек, пострадали 7,5 тысячи. Перед краевыми службами были «поставлены задачи»: проведены учения, закуплена техника и освоены нехилые деньги.
Сегодня мы знаем, что крымской трагедии способствовало бездействие чиновников, поскольку Краснодарский метеоцентр оповестил все муниципальные образования о штормовом предупреждении. Бывший глава Крымского района Василий Крутько сел на 6 лет, экс-глава Крымска Владимир Улановский – на 3,5 года и т.д. И хотя «крайние» определены, в Крымске во всей красе показала себя именно система. Как метеорологи предупредили о надвигающейся буре? Они разослали телеграммы! В течение нескольких дней после катастрофы помощь пострадавшим была партизанской: активисты в городах собирали тёплые вещи, арендовали фуры, заводили в Интернете «яндекс-кошельки». Ни Красного Креста, ни «Врачей без границ», ни мало-мальски профессиональных НКОдля борьбы со стихийными бедствиями. И в Японии, и в Канаде последствия страшных наводнений наряду с кадровыми спасателями разбирали организованные частники, а у нас государство стянуло все одеяла на себя. И шумно выпустило воздух.
Впрочем, нельзя сказать, что чиновники в Крымске бездействовали. Пытаясь в авральном порядке восстановить теплоснабжение в районе бедствия, они заключили договор с предпринимателями Борисом и Аскером Хакуй, владельцами местных котельных. За счёт бюджетных средств решено закупить новое оборудование на 52 млн рублей, которому красная цена – 20 миллионов. В октябре 2016 г. отец и сын Хакуй отделались условным сроком, никто из чиновников в качестве обвиняемых не привлекался.
Не Голландия
В сентябре 2013 г. из-за паводка на Дальнем Востоке пришлось эвакуировать 32 тыс. человек. Наблюдать за ликвидацией последствий прилетел президент Путин, и местные чиновники каждый по-своему оценивали для него последствия случившегося. Губернатор Приморья Владимир Миклушевский на совещании с президентом назвал сумму в 700 млн рублей, его хабаровский коллега Вячеслав Шпорт говорил о 370 млн, а замполпреда Владимир Пысин насчитал общего ущерба на 30 млрд рублей. Расхождение суммы убытка на два порядка подсказывает, что не такая уж это скверная тема – ликвидировать последствия.
Позднее было озвучено, что прямой ущерб от паводка на Дальнем Востоке составил 3,1 млрд рублей, без учёта сельского хозяйства – 1,2 млрд, из которых лишь 250–300 млн будет выплачено потерпевшим в качестве компенсаций. «Помимо убытков граждан пострадали дороги, мосты, школы, больницы», – рассказывал тот же губернатор Миклушевский. Или взять недавнюю ситуацию в Омской области, где разлился Иртыш. В некоторых районах области уровень воды превысил исторический максимум более чем на метр. Как власти противостоят стихии? Мобилизованы силы МЧС, в Усть-Ишиме соорудили временную дамбу из 15 тыс. мешков с песком и глиной. Не успела вода отступить, а в региональном министерстве строительства и ЖКХ уже прикинули, что на восстановление 195 участков размытых дорог потребуется не менее 110 млн рублей.
По данным Росгидромета, в России ежегодно происходит от 40 до 68 кризисных наводнений, которым подвержены около 500 тыс. кв. км. Среднегодовой ущерб оценивается примерно в 40 млрд рублей в год, в том числе в бассейнах рек Волга – 9,4 млрд рублей, Амур – 6,7 млрд, Обь – 4,4 млрд, Терек – 3 млрд, Дон – 2,6 млрд рублей и т.д. Тем не менее не видно ничего похожего на системную работу. Средства тонким слоем размазаны по целевым программам. Например, по программе развития водного транспорта чистят русло мелеющей Волги, худо-бедно укрепляют плотины. Но десятки питающих великую реку речушек заросли, и паводки часто происходят как раз из-за того, что воде не добраться до Волги. На реальное решение этой проблемы нет ни денег, ни должного количества земснарядов на случай, если средства вдруг упадут сверху.
На том же Дальнем Востоке на защиту от наводнений тратятся миллиарды из разных бюджетных карманов. Например, в 2017 г. Росавтодор сообщил о готовности бросить на борьбу с паводком 6 тыс. дорожных машин, организовано 1175 бригад общей численностью 9,2 тыс. человек. Но какой от них толк, если одна из причин частых наводнений – преступная вырубка защитных лесов, которые должны сдерживать потоки воды от тайфунов? По словам WWF России Евгения Лепёшкина, тайфун Лайонрок, который обрушился на Приморье летом 2016 г., наделал дел в Кавалеровском, Чугуевском, Дальнереченском районах, где в последние годы велись широкомасштабные рубки. «Чем разреженнее лес, чем больше в нём дорог, тем быстрее скатывается вода со склонов в русло реки, тем быстрее и сильнее поднимается её уровень», – подчеркнул эколог. В 2008–2014 гг. 30% всех защитных лесов Приморья были переданы в аренду лесозаготовителям. А реальные объёмы ликвидной древесины в 2013 г. оказались больше разрешённых к заготовке объёмов в 2–4 раза. Вряд ли об этом рассказали президенту Путину, рабочая поездка которого в Приморье совпала с началом тайфуна.
В бассейне Амура для защиты населения от привычных муссонных наводнений всего два водохранилища – Зейское и Бурейское. В итоге избыточную воду просто негде аккумулировать. На всю Россию 62 большие плотины, которых в соседнем Китае более 25 тысяч! «Большая» плотина – это значит, высота у неё более 15 м: в США их 6,5 тыс., в Индии – 2,6 тыс., в Японии – 2,5 тысячи. В России ставят на дешёвые защитные дамбы, которые на деле далеко не всегда защищают: наоборот, паводок не разливается по пойме, а сжимается и создаёт наводнение.
Кругом вода
При этом нельзя сказать, что казна совсем не даёт средств. Например, Минтранс давно лоббирует выделение 32 млрд рублей на создание Багаевского гидроузла на Дону. Защита от наводнений здесь ни при чём: просто в министерстве почему-то уверены, что регулярно падающий грузооборот на Дону скоро вырастет в 5 раз! А значит, нужно увеличивать пропускную способность реки: поставить огромную плотину, затопить соседние районы с пашнями и виноградниками, плюнув на убытки местных крестьян. Бессмысленный мегапроект – пожалуйста, а почистить реки, укрепить берега – денег нет.
В некоторых регионах губернаторы создают фонды для защиты от стихийных бедствий. Например, в СМИ писали о так называемом «Фонде риска», созданном в Кемеровской области по указанию губернатора Амана Тулеева. Все рентабельные предприятия неофициально обязались платить в него до 4% фонда оплаты труда, а некоторые и от 20 до 48% не пожалели. Например, банкротившийся Запсиб при миллиардных долгах перечислял 24% в копилку, которую журналисты называли «чёрной кассой». А распоряжаться ею мог только глава региона. Тулеев и сегодня беспокоится за жителей Кузбасса, предлагая им «до начала апреля застраховать от паводка своё имущество». Губернатор отметил, что снега в регионе выпало вдвое больше нормы, а малые речки из-за морозов промёрзли до дна – ничего хорошего это не сулит.
Простой народ и сам давно допёр, что проверить, кто и что потерял в результате стихии, не так и просто. В 2016 г. прокуратура Барнаула выявила, что одна гражданочка незаконно получила из выплат пострадавшим от наводнения 120 тыс. рублей – якобы за двух родственников. Сотрудница районной администрации под Омском включила в списки пострадавших от паводка себя, членов семьи и знакомых: 22 человека готовились получить 1,3 млн рублей.
Неуместный вопрос: почему в Голландии ещё в Средние века крестьянин первым делом вкладывался в плотины и мельницы, гонявшие воду, а у нас нет? Просто в России на местах никогда толком не было ни инициативы, ни полномочий, ни средств. В старинном селе Холуй (Ивановская область) никаких плотин от начальства уже не ждут, а просто сделали из ежегодного весеннего половодья шоу для туристов. Заплыть в избу с плавающими в горнице гусями и кастрюлями приглашают наподобие венецианской гондолы. Посмеяться можно, а гордиться нечем.