Среди героев нашего времени нечасто встретишь высоколобых интеллектуалов, ученых, исследователей… Слишком сильны стереотипы, что успех – это деньги, а занятие наукой денег не приносит. И вообще успешные ученые уезжают за границу, так как здесь условий для самореализации у них нет. Биография нашего героя, словно специально, полна таких фактов, которые многие стереотипы разрушают.
Военное детство в глухой провинции – но отличное образование. В трудные 1990-е годы он не бросил научную деятельность, но и не потерялся в водовороте перемен. Работал в США – но вернулся на родину, чтобы продвигать начатое дело.
Сегодня Юрий Петрович ГАЛИШНИКОВ стоит во главе большого клана – инженерно-научного, делового и, наконец, семейного, ведь в созданном им Челябинском инженерно-производственном центре «Учебная техника» трудятся его дети и двое внуков. Династия, однако. С чего она начиналась?
На выбор повлияла злоба дня
- Юрий Петрович, вы родились в небольшом городе в Сибири, перед началом Великой Отечественной войны. «Стартовые условия», прямо скажем, не самые лучшие. Что в детстве определило вашу дальнейшую судьбу?
- Я родился в центральносибирском городке Минусинске, месте ссылки в царские, да и советские времена, за два с небольшим месяца до начала Второй мировой войны и за два года до того, как грянула Великая Отечественная. Отец - он был по профессии шофер - сначала ушел на Финскую, а затем на Отечественную. Помню, как провожали на фронт мою молодую тетку Ольгу, она пошла добровольцем. Уныния у моих родных по этому поводу не было. Мы с мамой - она работала на рядовой должности в местном отделении Госбанка - и бабушкой остались выживать в нашем глубоком тылу. Жизнь и до войны-то была в наших краях небогатой, а тут наступила полная нищета. Но моральная, так сказать, атмосфера и у мамы на работе, и в быту была хорошая, жили дружно. Буквально грезили победой, ходили по вечерам к соседям слушать передачу «Огонь по врагу», радио было не у всех. На следующий год после войны я пошел в первый класс. К этому времени вернулся домой отец, к счастью, целый и невредимый. Однако в материальном плане жить стало немногим лучше. Помню послевоенные очереди за хлебом, переклички в ночь – полночь, номера химическим карандашом на руках, развесной хлеб с довесками, удивительно невкусный, какой-то кислый….
Что вынесло мое поколение из своего трудного детства? Думаю, способность встречать жизненные трудности без истерик, умение затягивать пояса по обстоятельствам и вообще не унывать.
- Интерес к науке и технике рано в вас проснулся?
- Отнюдь нет! В школьные годы, помимо математики и физики, меня очень интересовали языки, литература. Подумывал даже о том, чтобы получить филологическое образование, но пересилила, так сказать, злоба дня. Давайте вспомним, что 1950 – 1960-е годы были, как тогда говорили, годами великих строек коммунизма. Закладывались предприятия черной и цветной металлургии, машиностроительные заводы в большом количестве, строились тепловые и гидроэлектростанции. Стране нужны были как воздух инженерные кадры. На бытовом уровне звучало: «Учись, человеком станешь!» В итоге я пошел учиться на инженера в Томский политехнический институт, крупнейший за Уралом, имевший высокую репутацию из-за своего дореволюционного происхождения.
- Какую роль сыграли в вашем выборе учителя? Встречались ли вам настоящие наставники, в высоком понимании этого слова?
- Могу, не кривя душой, сказать, что мне повезло с моими школьными учителями, я помню большинство из них поименно. В нашей глухомани они смогли разбудить во мне и, наверное, в других учениках интерес к большому миру, в который мы готовились входить. Из вузовской поры вспоминаю как своего учителя - заведующего кафедрой теоретических основ электротехники Олега Борисовича Толпыго, в прошлом морского офицера, блестящего лектора и строгого экзаменатора. От него я получил единственную двойку за все годы учебы, он показал мне, как нужно работать над собой, чтобы быть на уровне. За это я спустя годы, когда знакомил его с содержанием своей докторской диссертации, выразил ему искреннюю благодарность.
С головой ушел в науку
- После «политеха» у вас начались производственные будни?
- Нет, интерес к науке пересилил. Работал сначала в одном из томских НИИ, затем поступил в аспирантуру родного ТПИ, и вот тогда во мне пробудилась настоящая жажда знаний. Я с головой погрузился в научно-исследовательскую работу. К завершению аспирантуры с защитой кандидатской диссертации эта работа стала моей глубокой внутренней потребностью. Перебравшись затем в Карагандинский политехнический институт по приглашению тогдашнего ректора академика А.С. Сагинова, я получил отличную возможность продолжить свои научные исследования в области электромеханики и электроэнергетики, совмещая их по необходимости с преподавательством.
Огромную пользу в смысле профессионального созревания как научного работника и вузовского преподавателя мне принесла поездка в Имперский колледж науки и технологий Лондонского университета (Великобритания). По направлению от вуза в течение учебного года я изучал там современную постановку инженерного образования. Общался с крупными университетскими учеными, знакомился с их лекционной деятельностью, изучал организацию и материально-техническое обеспечение лабораторного практикума.
Постепенно к моим научным и преподавательским занятиям стали прибавляться административные обязанности: завкафедрой, декана одного из факультетов КарПТИ, а затем и ректора довольно крупного Индустриального института в соседней Павлодарской области.
- Сначала Сибирь, затем – Казахстан… А как вы оказались на Южном Урале?
- Как и многие. Когда в конце 1980-х годов обострились националистические настроения в Казахстане, я счел за лучшее добровольно сложить с себя высокие ректорские полномочия и перебрался в Челябинск, где и проработал более десяти лет на должностях профессора и завкафедрой ЧПИ-ЧГТУ-ЮУрГУ. В завершение вузовской карьеры в рамках известной программы Фулбрайта занимался проблемами инновационного предпринимательства, основанного на технологиях, в университете штата Пенсильвания – одном из крупнейших технологических вузов США. По итогам пребывания в Пенстейт мною было подготовлено и издано в ЮУрГУ учебное пособие «Инновационное предпринимательство в условиях современной России (Творческие аспекты)».
- Не было ли соблазна перебраться в США насовсем? Многие воспользовались бы таким шансом - время было непростое, как сейчас говорят, лихие 90-е…
- Не скрою, я предпринимал шаги к тому, чтобы обеспечить себе, моей супруге и сыну возможность задержаться в Штатах на неопределенно долгое время. Подал прошение на грин-карту и даже получил официальное одобрение как лицо с выдающимися способностями - это американская квалификация. Но к тому времени мы с моим коллегой по ЮУрГУ Павлом Николаевичем Сениговым основали предприятие по разработке и производству учебно-лабораторного оборудования нового поколения. Сегодня это группа компаний «ГалСен». И когда я узнал, что без меня наше общее дело развивается слабо, то без колебаний вернулся домой, несмотря на то, что к тому времени уже уволился из ЮУрГУ в связи с достижением пенсионного возраста.
«Мы резво взялись за дело»
- Вы в бизнес пришли из науки - немногим это удалось. Большинство представителей научно-технической интеллигенции в те времена просто сложили руки...
- Да, научно-техническая интеллигенция в те годы оказалась в нелегком положении. Академическая наука опустилась до уровня выживания, отраслевая наука из-за развала промышленности приказала долго жить, вузовская, которая также кормилась во многом из фондов новой техники промпредприятий, последовала за отраслевой. Очень многие специалисты не смогли применить свой профессиональный багаж в новых жизненных обстоятельствах. Вузовские ученые тоже в большинстве случаев «бросили весла» и просто выживали.
- А что вас заставило «не бросить весла»?
- Помог счастливый случай и …. прежний опыт. В середине 1990-х ректор ЮУрГУ (тогда ЧГТУ) Герман Платонович Вяткин предложил мне и другим завкафедрами энергетического факультета заняться разработкой и последующим производством учебно-лабораторного оборудования. Я, помня яркие впечатления, полученные от лабораторий Лондонского и других британских университетов, с готовностью принял это предложение. С моим коллегой по кафедре П.Н. Сениговым и еще двумя-тремя энтузиастами мы резво взялись за дело. Замечу в скобках, что другие завкафедрами на этом этапе предпочли уклониться от исполнения ректорского поручения и только спустя время, когда стали явными наши успехи, они как-то зашевелились. Мы же начали с создания уникальной модели электроэнергетической системы по профилю нашей кафедры и вполне преуспели в этом. Разработкой заинтересовались коллеги из УПИ во главе с профессором П.И. Бартоломеем и, поддержанные финансово ОАО «Свердловэнерго», заказали нам целых пять экземпляров этой модели. Затем последовали другие разработки. Так и начался наш бизнес, пока в рамках ЮУрГУ. Позднее, после моего возвращения из США, мы воспользовались своим правом на экономическую свободу и создали собственное предприятие.
- Бизнес – это в определенной степени риск. Как ваша семья к этому отнеслась?
- Конечно, поддержала! Вообще, для человека, ведущего активную, в том числе деловую жизнь, крепкая, благополучная семья - необходимое условие. Моя семья образовалась в 1964 году. Прошедшие годы вместили многое. Мы с моей женой Валентиной родили и воспитали троих детей. При этом я успешно закончил аспирантуру, позднее подготовил «без отрыва от производства» и защитил докторскую диссертацию, жена прошла вузовское обучение и получила диплом экономиста. Дети получили образование – кто какое хотел. В данное время мои дочери Ольга и Вера, а также сын Константин и внуки Валентина и Евгений работают со мной, что вызывает у меня только положительные эмоции. Надеюсь, что со временем к нам присоединятся и правнуки, которых у меня на сегодня целых пятеро.
- О, у вас огромный опыт воспитания! Вас устраивает то, что сегодня происходит в образовании?
- Если иметь в виду школьное образование, то прежде оно было более основательным, что ли. Без ложной скромности скажу, что я и сейчас декламирую по памяти стихи, заученные в средней школе. Они стали как бы органичной частью моего внутреннего мира. Мои дети эти стихи читали, мои внуки о них, видимо, только слышали, а что будет с правнуками, одному Богу известно. То же касается математических формул, законов физики и т.д. Хотя, надо признать, в компьютерных делах они доки.
Вузовскую систему знаю, так сказать, изнутри. То, что происходит сейчас под флагом реформы профессионального образования, не внушает оптимизма. Переход к так называемой болонской системе представляется не слишком обоснованным, если только задача была не в том, чтобы максимально облегчить нашим наиболее талантливым молодым людям возможность уехать из страны. Само же содержание профессионального образования изменяется мало. Творческий уровень учебного процесса в инженерных вузах в массе остается низким.
- Но финансирование-то растет!
- Справедливости ради надо признать, что финансовое положение университетов в последние годы укрепляется, выделяются заметные средства на модернизацию учебных лабораторий. Это меня не может не радовать. В то же время принятая система оплаты труда преподавателей и сотрудников обескураживает. Заявленное федеральной властью повышение зарплат оказывается на грани с фикцией. Принятая система доплат к основным окладам преподавателей может способствовать злоупотреблениям и коррупции, порождать настроения приспособленчества среди рядовых преподавателей. При этом гигантски выросло имущественное расслоение между неимоверно раздутой администрацией и профессорско-преподавательским составом. Согласно публикуемым данным заработки ректоров университетов в десятки раз превышает зарплату профессора, доктора наук. Можно предполагать, что неплохо живется и ближайшему окружению ректора. Ясно, что подобное неравенство пагубно сказывается на моральной, да и деловой атмосфере вуза. Для сравнения напомню, что в советское время оклад ректора был всего лишь процентов на десять больше, чем у завкафедрой с профессорским званием. В целом, думается, университеты должны вернуться от оказания платных образовательных услуг к реальному учебно-воспитательному процессу.
- Государство сегодня озабочено, по крайней мере, на словах, что мало выпускников выбирают технические специальности, зато стало много гуманитариев и специалистов «неопределенного профиля». Вы видите достойную смену нынешнему поколению «технарей»?
- Бессмысленно ставить телегу впереди лошади. Когда реально начнется прокламируемая властями реиндустриализация страны в нынешних условиях, будут реально востребованы инженеры, тогда и возрастут конкурсы на технические специальности, повысится мотивация студентов, станет «модным» успешный учебный труд, в целом повысится качество подготовки молодых инженеров.
Пока что достойной замены уходящему поколению инженеров я не вижу. Молодые специалисты конкурентоспособны разве что в компьютерных технологиях. Но этого явно мало, чтобы успешно справляться с реальным производством.
«Чувствую невидимую руку»
- Как Вы считаете, человек сам определяет свою судьбу или все-таки что-то движет нами свыше? Не сделало ли Вас занятие наукой философом?
- Судя по всему, господь Бог предоставляет людям полную свободу действий, прощая им все прегрешения, только не забывай покаяться. С этой точки зрения, человек вроде бы сам «кузнец своего счастья» или несчастья (смеется). Однако, занимаясь последние полтора десятка лет непростым бизнесом, я иногда ощущаю некую невидимую руку, которая или удерживает меня от того или иного действия, или, наоборот, как бы слегка подталкивает в спину. Я называю это высшими силами, которые, возможно, в такой вот манере, ненавязчиво управляют нами. Впрочем, завзятые атеисты, вероятно, с подобным суждением не согласятся. Вообще технарям, к которым я себя отношу в силу своего первоначального инженерного образования, не свойственен философский настрой, они люди по-преимуществу практические. Но, понятно, их приобщенность к точным наукам влияет на жизненные взгляды. Я сам, например, вижу общий смысл человеческой жизни в противодействии известному в науке закону возрастающей энтропии, какого бы рода человеческой деятельности это ни касалось.