В минувшем году петербургские власти «проспали» 70‑летие прорыва блокады Ленинграда – даже салюта в этот день не было. А спустя год подготовка к 70-летию снятия блокады Ленинграда сопровождалась скандалами, Смольному не раз пришлось оправдываться и объясняться.
Сначала – за формулировку технического задания для участия в конкурсе на проведение праздника, где говорилось о создании «атмосферы блокадного Ленинграда». Эти слова правильно посчитали кощунственными, и никакие оправдания о том, что «городские праздники надо разнообразить», действия не возымели. Дальше – больше. Как известно, московские думцы ещё в прошлом году поменяли привычное название – День снятия блокады Ленинграда – на ужасное и с точки зрения русского языка, и с точки зрения смысла – День полного освобождения советскими войсками Ленинграда от блокады его немецко-фашистскими войсками. В соцсетях петербуржцы предлагали «придумавшим эту адскую ахинею вечно гореть на медленном огне, перечитывая учебник русского языка Розенталя». Изменение названия праздника запутало умы чиновников и исполнителей их воли: на билбордах в Петербурге появилось название праздника в усечённом виде, без советских войск – их «забыли вставить», зато с немецко-фашистскими, которые, судя по тексту, город и освободили.
Смольный оправдывался – «человеческий фактор, вкралась ошибка, исправим». Потом ещё скандал – кто-то, как сказали в комитете по печати Смольного, якобы от имени Городского центра размещения рекламы разослал фирмам письма с запретом в праздничные дни рекламы немецких брендов. В общем кто-то кого-то подставил, а на самом деле, как говорят в петербургском правительстве, у городских властей и мысли не было такое рассылать.
Между тем ещё в конце минувшего года на сайте Гознака появляется новость о том, что выпущена памятная медаль… «Победителю блокады Ленинграда». Оказывается, консультантами выступили петербуржцы-специалисты Монетного двора… Что происходит? Кто кого победил?!
А в Петербурге тем временем весь минувший год прошёл под знаком битвы за Фарфоровское кладбище, где хоронили в блокаду, – немало сил пришлось приложить, чтобы доказать властям очевидное: нельзя тут строить торгово-развлекательный центр. Накануне праздничных дней – ещё одно известие: снята мемориальная доска со стены блокадной подстанции на Фонтанке – здание готовят к сносу, там будет апарт-отель. Между тем градозащитники не раз предлагали властям сохранить это здание в стиле конструктивизма, чтобы осталась зримая память о том, как в апреле 1942 года удалось запустить в блокадном городе трамвайное движение.
От таких известий становится страшно – если мы ещё можем спросить уцелевших блокадников, то как лет через 10–15 будет воспринято то время? Опыт сопереживания, понимания, осознания, через что прошёл город, – каким он будет для тех, кто придёт после нас? Опыт сопереживания мы можем получить, читая дневники и письма ленинградцев, узнавая о блокаде «из первых уст».
«Блокада из первых уст» – именно так называется осуществлённый в 2014 году совместный проект Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда и «Лениздата» «Блокада из первых уст» – «Ленинградцы. Блокадные дневники из фондов Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда». В книге представлены дневники ленинградцев: 16-летнего подростка Бори Капранова, умершего по пути в эвакуацию; главного инженера одной из ленинградских ГЭС Льва Ходоркова, заведующего райздравотделом Кировского района Израиля Назимова; лектора политотдела 42-й армии Владимира Ге; дознавателя военной комендатуры Ленинградского гарнизона Владимира Кузнецова; преподавателя ремесленного училища при Адмиралтейском заводе Константина Мосолова; цензора Софьи Неклюдовой; воспоминания Зинаиды Кузнецовой, которой 22 июня 1941 года исполнилось 13 лет. В книге «Ленинградцы» продолжается традиция, начатая писателями Даниилом Граниным и Алесем Адамовичем, – создаётся ошеломляющая картина трагедии города и физического и духовного сопротивления ленинградцев гибели и расчеловечиванию.
«Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся…» – эти слова из Послания апостола Павла к коринфянам, как говорит петербургский писатель, ответственный редактор книги «Ленинградцы» Наталия Соколовская, стали той самой тайной блокады – пройдя через неё, выжившие изменились все. Эти слова стали эпиграфом к ещё одной книге, которая должна вот-вот увидеть свет в «Лениздате» – «Записки оставшейся в живых. Блокадные дневники Татьяны Великотной, Веры Берхман, Ирины Зеленской». Эти женщины были сёстрами милосердия в годы Первой мировой войны, а потом оказались в аду Ленинградской блокады.
Вера Берхман начала вести дневниковые записи после смерти своей сестры Татьяны Великотной. Вот что она пишет в сентябре 1942 года: «Мучит меня то, что я всё съедаю. Не спрятать, не разделить, не воздержаться. Но всё же – не меньше ли я теперь животное? Много плачу и как только заплакала, так плачу ежедневно. Умом я начала охватывать ужасы, сердцем – сострадать, где только можно. Начала с Божией помощью приневоливать волю к добру. …Господь коснулся меня сейчас в грозе и буре – я в смятении чувств, сама знаю, что сейчас не прежняя я, но и ещё не такова, как должно быть…»
«Приневоливать волю к добру» – вот задача, которую решали ленинградцы, – спасти свою душу, сохранить её, – говорит Наталия Соколовская. – Почти все они в своих дневниках так или иначе касаются этого, пишут о том, как будут поняты теми, кто это будет читать, понимая, что происходящее с ними – бесценный опыт».
Наконец-то спустя много лет впервые без купюр увидела свет «Блокадная книга» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. Скоро снова появится её переиздание с существенными дополнениями – дневниковыми записями Алеся Адамовича, которые писатель вёл во время создания «Блокадной книги». Адамович в своих заметках вновь и вновь возвращается к мысли об «уроке Ленинграда всему человечеству»: «Человек несчастен и оттого, что сам себя не знает. И потому вдруг враг себе – как в блокаду… Себе – человеку. И оттого, что обнаруживает в себе состояния, которые потом забыть не дано, а жить с памятью о них и тревожно, и не хочется».