Учитель Илья Фарбер осуждён на 7 лет лишения свободы за получение взятки в деревне Мошёнка на Селигере. Вроде бы провинциальный судебный процесс, никакой политики, – а выглядит пощёчиной властям. Потому что власть, при которой возможен такой приговор, тяжело больна. А на месте Фарбера мог оказаться кто угодно.
Следствие выдвинуло простую казённую версию. Приехал москвич с тремя детьми в сельскую глушь учительствовать, вошёл в доверие к главе района, получил в своё ведение деревенский клуб с бюджетом на ремонт в 2,5 млн. рублей. И начал вымогать взятку у подрядчика – мол, иначе не приму объект и никаких денег не получишь. Подрядчик написал заявление в ФСБ. Под контролем чекистов он передал Фарберу 132 тыс. меченых рублей, с которыми его сцапали на выходе. Какие, казалось бы, вопросы? Жители Мошёнки, которые должны знать ситуацию изнутри, помалкивают.
Даже недоброжелатели Фарбера соглашаются: приговор жестковат. Столько не получал ни один мэр или вице-губернатор, укравший миллиарды. В прошлом году суд осудил Фарбера вовсе на 8 лет, но на кассации в Верховном суде что-то не срослось – и дело вернули на новое рассмотрение.
Нетрудно догадаться, что именно смутило судей Верховного. Например, ситуация с ремонтом. Клуб ремонтировали медленно, и рабочие показали, что Фарбер расплачивался с ними из своего кармана. А также привозил стройматериалы и мечтал сделать из клуба современный культурный центр. Подсудимый утверждает, что и деньги подрядчику одалживал без расписок, – интеллигент, что с него взять. За подрядчиком, кстати, выявили недоделок почти на 1 млн. рублей, но к нему претензий у властей нет.
Судьи ВС наверняка удивились: а при чём тут вообще ФСБ? Ремонт сельского клуба – это вопрос безопасности державы? Вон в Питере самый дорогой в мире стадион 10 лет возводят, а контроль чекистов там незаметен. В материалах «дела Фарбера» отсутствует один нюанс, о котором судачат жители Мошёнки. Якобы был у подсудимого роман с местной чиновницей, красивой молодой женщиной. А у той имелся ухажёр – видный офицер спецслужб. Отсюда 7 лет и 3 млн. рублей штрафа – больше чем насильникам, грабителям, наркоторговцам.
Суд не принял во внимание, что Фарбер в одиночку воспитывает троих детей. Что у него серьёзная травма позвоночника. Два года с момента задержания его держат в тюрьме, хотя никогда раньше он с законом не конфликтовал. На первом процессе судья призвал присяжных «не обращать внимания на слова подсудимого». А гособвинитель публично усомнился, что «человек с фамилией Фарбер» может помогать деревне бескорыстно.
Нельзя сказать, что Фарбера в Мошёнке любили – в посёлке можно встретить нецензурные надписи о нём на заборах. Он ведь преподавал в школе три предмета, но вместо зубрёжки вёл с детьми разговоры о цели в жизни, о ресурсах человека, устраивал психологические игры. Для жителей глубинки любая непохожесть заставляет подозревать худшее: мол, Фарбер – педофил. Хотя можно не сомневаться, что, если бы существовало хоть косвенное подтверждение, на учителя слепили бы ещё одно дело.
Надо понимать нравы в доведённой до ручки деревне: поставил стеклопакеты или разбил в огороде поле для гольфа – могут спалить дом. Здесь не любят выпендрёжников. А Фарбер в понимании люмпенов как раз такой: еврей, москвич, знает языки, бывал за границей, не пьёт, не курит, неплохо зарабатывает (в свободное от школы время проектировал коттеджи), модно одевается. Он и на суде выглядел как карбонарий перед гильотиной – в распахнутой на груди белой холщовой рубахе. Рубаху ему сшили ученики из школы. А они-то уж получше родителей знают, что за человек их учитель. Хотя дети тоже удивляются: зачем он к ним в Тверскую область приехал, что ему в Москве не жилось?
Но весь ужас случившегося с Ильёй Фарбером в том, что никто по большому счёту не удивлён ещё одной возмутительной расправой, не имеющей ничего общего с правом и здравым смыслом.