За последние 20 лет сепаратизм в России изменился: на смену национальным мотивам пришли экономические. Миллионы жителей Калининграда, Урала, Сибири, Дальнего Востока и даже Петербурга уверены, что их малые родины являются колониями Москвы. Якобы москвичам принадлежит весь крупный бизнес, их ставленники во власти коррумпированы, а принимаемые в столице законы убивают экономику регионов. Открытые проявления сепаратизма пока не бросаются в глаза, но они могут взорвать страну, когда упадут в цене энергоносители или начнётся смена элит. Если в начале XXI века властная вертикаль спасла Россию от распада, то сегодня она – главная причина местного фрондёрства, на котором выросло целое поколение.
Парад суверенитетов
Сторонники отделения от России активизировались даже в Петербурге. Хотя им, казалось бы, грех жаловаться: главные налогоплательщики Смольного добывают нефть и газ далеко за пределами Питера. Но сепаратисты полагают, что государство Ингерманландия (Петербург с западной частью Ленобласти) могло бы стать частью Евросоюза и лучше жить за счёт туризма, портов и интеллектуальных производств.
– Раньше питерские сепаратисты говорили о непохожести европейского города на остальную Россию, а сегодня стало больше конкретных претензий к власти: разрушение исторического центра, цензура, бюрократизация, беззащитность собственности, – говорит историк Сергей Ачильдиев. – Представляют ли они серьёзную политическую силу? Конечно нет. Но любые радикалы получают свой шанс, когда слабеет власть, недовольство которой зрело многие годы. От СССР ведь отделились даже те союзные республики, где к началу перестройки не было никаких сепаратистов. Сегодня вся страна уверена, что кормит Москву – при определённых обстоятельствах это джокер.
Нельзя сказать, что власть не замечает опасности: в преддверии саммита АТЭС 20 млрд. долларов вложены в экономику Дальнего Востока – самого удалённого от Москвы региона России, где проживают 6,2 млн. россиян. Но во Владивостоке это не произвело эффекта: здесь говорят, что Кремль похож на мужа, который несколько лет приходил домой пьяным, а однажды явился с цветами. Средняя зарплата в Приморье осталась на уровне 23 тыс. рублей.
– У нас такие мудрые законы, что рыба стоит дороже, чем в Москве, – говорит экономист из Владивостока Юрий Кузьмин. – Власть не понимает, как мы здесь живём, и вводит нелепые правила. Нельзя взять помещение в долгосрочную аренду, в любой момент всё могут отобрать. Ради очередного спасения ВАЗа душат ввоз праворульных машин. Для развития внутренних производств угробили челночный бизнес. Чтобы мы не слишком интегрировались с Китаем, установили 500-километровую зону вдоль границы, где нельзя ничего строить. И каков результат? 15 тысяч разорённых челноков уехали из региона. У границы задохнулся туризм. Возросла контрабанда, развился чёрный рынок, и только половина жителей Приморья называет зарплату основой своего дохода. Сепаратисты? Приморские партизаны? Властям нужно бояться другого: две трети молодёжи никогда не были в Москве и не имеют желания её посещать.
В радиусе 1000 км вокруг Владивостока живут 410 млн. китайцев, японцев и корейцев, которые создают ВВП в 7 трлн. долларов – в 4 раза больше ВВП России. Жители Приморья за границу ездят за покупками и развлечениями, даже просто на уик-энд: дешевле и качественнее. Несмотря на объявленные 6 лет назад планы правительства РФ переселить в Приморье около 20 млн. соотечественников, приехали только 3 тысячи. А уезжают 15 тыс. ежегодно.
По словам профессора Дальневосточного финансового университета Александра Абрамова, к региону необходим гибкий подход: законодательные люфты, особые бюджетные и налоговые зоны, отмена ряда ограничений, децентрализация. Но из-за расходов на саммит АТЭС разговоров об этом много не будет: Москва считает, что уже дала Дальнему Востоку очень много. Хотя большинство объектов саммита возводили столичные компании руками таджикских рабочих. О конкуренции с соседями речи нет: мост на остров Русский обошёлся в 3 раза дороже похожего моста в Китае. А на предложение Южной Кореи построить скоростную железную дорогу параллельно Транссибу центр ответил отказом.
Сибирь отдельно
По всей Сибири идёт акция гражданского неповиновения: в анкетных графах «национальность» и «гражданство» принято писать «сибиряк». По разным оценкам, «сибиряков» от 100 тыс. до 4 миллионов.
– В бизнесе первый вопрос о том, кто потенциальный партнёр: сибиряк или москвич? – рассказывает социолог из Иркутска Владимир Шаноров. – Москвич может быть из Петербурга, Брянска или Балашихи – для местных он символ колониального режима. Нельзя годами выкачивать из Сибири нефть, газ, железо, лес, а вместо них завозить ядерные полигоны, радиоактивные отходы и армии уголовников. Почему-то все наши крупнейшие предприятия управляются москвичами, без которых ни один вопрос не решить. Традиционно грузовик с сырьём не может въехать на завод без разрешения, а охрана говорит: «Москва ещё спит». Когда в столице ночь, у нас самая работа.
В школах учителя рассказывают детям, что их родной край сказочно богатый. Что здесь находится 85% запасов российского природного газа, 60% нефти, 75% угля, 70% алюминия. Эти доходы и 20 лет назад обеспечивали половину валютной выручки России, а сегодня даже и подсчётов таких нет.
На бывшего омоновца из Новосибирска Александра Будникова возбуждено уже четвёртое уголовное дело, в материалах которого говорится о создании «экстремистского сообщества, ставящего своей целью вооружённое отделение Сибири от Российской Федерации». Но в целом местные сепаратисты осторожны и говорят не об отделении от России, а о «выравнивании качества жизни». Они валят в одну кучу увод сибирских предприятий в офшоры, запрет ловить рыбу в Байкале местным жителям, камчатский рыболовный флот в Южной Корее, 15 обанкроченных москвичами иркутских заводов, чужаков-губернаторов и делают вывод: все проблемы Сибири – следствие политики центра.
Далее – везде
В уральских СМИ сообщают, что под идею отделения от Москвы можно хоть завтра собрать 20% голосов. Популярный в регионе общественный деятель Евгений Ройзман поясняет, что по всему Уралу убирают местных силовиков и глав субъектов: вдруг они сговорятся и устроят мятеж. На их место приходят назначенцы из центра, которые ведут себя, как англичане в Африке: обкладывают данью всех, у кого есть заметный бизнес. Как следствие, из региона уходит бизнес.
В Калининграде создали свободную экономическую зону, и регион демонстрировал самый высокий в России рост инвестиций. Но через год-два зону ликвидируют, и инвесторы в панике: у них вся стратегия развития отталкивалась от этих льгот. Ещё раньше начали мочить внесистемный бизнес вроде автомобильных перегонщиков. Суды вчиняли «коммерческую деятельность» всем, кто ввёз в течение года более пяти машин, и назначали штрафы в 2–3 млн. рублей. Должникам закрыли выезд с территории анклава и всерьёз обсуждали вариант наложить арест на их квартиры. А ведь здесь та же ситуация, что и на Дальнем Востоке: у 70% граждан есть загранпаспорта, а большая часть молодёжи не видела Москвы.
– Доля федеральных денег в совокупном бюджете Сибири – четверть, или 223 миллиарда рублей, – говорит экономист Андрей Близнец. – В виде налогов и таможенных платежей в Москву уходит 700 миллиардов, собранных в Сибири. Но не нужно забывать про социалку, про федеральные программы, которые возвращают часть этой разницы. Пенсии в Москве и Абакане почти одинаковы. А сибирские заводы, электростанции, рудники создавались усилиями всей страны. Поэтому неуместно говорить «хватит кормить Москву», «это наш Эрмитаж» и т.д. Странно и требование налоговых льгот – а чем Брянская область хуже Калининградской? Но регионы должны иметь больше финансовой самостоятельности, налоги местных предприятий должны быть привязаны к местным же бюджетам.
Главная проблема в том, что ручное управление из Москвы способно решать только глобальные вопросы вроде саммита АТЭС или реконструкции БАМа. Но люди страдают от множества мелочей, на решение которых у местных властей нет то понимания, то полномочий. А недовольное население – основа для усиления сепаратистов. Крах СССР был мгновенным и неожиданным. А сегодняшняя Россия куда больше зависит от мировых рынков и цен на нефть.