Мучительное желание поставить огромную, жирную фактическую – ну, прямо, броню – точку в «деле Пусси» (пальцы устали выстукивать словосочетание полностью, поэтому в дальнейшем – только «ПР») крепнет не по-детски.
Во-первых, потому что уже просто рвет на родину от количества терабайт информации, связанных с ними, во-вторых, потому что они не заслуживают и нанобита этой самой информации и, в-третьих, потому что высоколобые сограждане, многих из которых я числил среди людей не лишенных хотя бы трех мозговых извилин, тратят свое время и понуждают к этому же массовую аудиторию на создание опусов либо по оправданию и возвышению, либо по уничижению и проклятию вышеупомянутых биообъектов.
Где тот старший сержант, который гаркнет «А ну, с…и, б…ь, заткнулись все резко!!!» и будет в данном конкретном случае не только органичен, но и стопроцентно прав? Что-то не вижу…
А, собственно, отчего такое происходит? Мне кажется (в очередной раз слово ключевое), от того, что никто как-то не предлагает четкий, внятный, аксиоматический критерий, так сказать, точку опоры, для оценки обсуждаемого и осужденного перформанса. Точнее, предлагают, но и не убедительно, и – главное – абсолютно системно не верно. Иерархи уперлись во вторичные сакральные тексты (хотя Новый завет описывает ситуацию и методы ее разрешения исчерпывающе). Поклонники, нацепив на себя ТНП с брендовой (уже) символикой несут чудовищную ахинею о свободе совести.
Устав от всего этого, предлагаю тот самый искомый критерий. Он исключительно удобен. И тем, что слишком далеко в историю углубляться не надо, и тем, что на постижение его сути достаточно даже не законченного среднего образования, при условии пока еще низкой вредоносности ЕГЭ для мыслительных процессов. А кроме того, здесь найдется место и иерархам, и инсталляторам.
Да, это Владимир Владимирович. Но не тот, который тот, а самоубийца-поэт. Да-да, Маяковский.
Почему именно он? До все просто.
«ПР» и иже с ними позиционируют свершенное и уголовно оцененное как произведение искусства. Ну там, арт и все такое. Вот и давайте отталкиваться от этой печки.
Владимир Владимирович примерно в том же возрасте и социальном положении занимался – в том числе и по отношению к действовавшей тогда власти – ровно тем же. Перформансами. С группой единомышленников они разъезжали по стране и Москве с Питером, провоцируя всех и вся: от полиции до мирных обывателей. И желтыми галстуками – прообразом нынешних балаклав – и сценическими постановками с заглавием сугубо пиар-характера. Они раздавали пощечины общественному вкус сажали судей в садок, короче, отрывались по полной. При этом ночевали на бульварных скамейках, а плату по 50 копеек за строку считали равной доходу олигарха высшего порядка. Владимир Владимирович богохульствовал, как мог. «Облако в штанах» до цензуры обзывал «Тринадцатым апостолом» (имея в виду, конечно же, себя, любимого), именовал Господа нашего «недоучкой». В общем и целом – тот же «ПР», только вид сбоку. Капиталистический нос, по собственному, Владимира Владимировича, выражению «чуял в них динамитчиков».
Вопрос в том, что осталось в сухом остатке.
«Пуссирайтство» Владимира Владимировича помнится до сих пор. Просто потому, что желтая лента, повязанная галстуком, сочеталась с талантом, даром Божиим, искрой, огнем. «Скрипка и немножко нервно», «Хорошее отношение к лошадям», «Угрюмый дождь скосил глаза, а за решеткой четкой…», ноктюрном на водосточных трубах и многим другим – великим настолько, что даже агитпроп так и не смог задавить.
У сиюминутных «ПР» что там? Кроме траханья в музее – ничего. Ни рифмочки, ни строчечки. Ни-че-го. Даже не околоноля, просто ноль. Без палочки. Серость, бездарность, тоска и невыносимая беспросветность. Вы в ней все вывалялись, как свиньи в грязи, все – и те, и эти. И даже не замечаете, как эта грязь капает с ваших одежд. Читайте классиков - может, поумнеете. Да и со стиркой проблем поубавиться…