«Фактор Ройзмана»

Глава «Города без наркотиков» Евгений Ройзман называет проверки фонда спланированной акцией властей.
Не так давно деятельность екатеринбургского фонда «Город без наркотиков» в очередной раз привлекла внимание силовых структур.

После смерти в больнице от менингоэнцефалита Татьяны Казанцевой – пациентки одного из реабилитационных центров - началась проверка деятельности всего фонда. Истинные причины повышенного внимания к общественной организации называются самые разные – от политического заказа мэрии Екатеринбурга до личной мести руководителя областного ГУВД Михаила Бородина. Проверяющие же настаивают на том, что лишь выполняют свою рутинную работу, а руководитель фонда Евгений Ройзман просто «раздувает» скандал. Чтобы разобраться в ситуации, корреспондент «Аргументов недели» встретился с главой «ГБН».

- Евгений Вадимович, что, на Ваш взгляд, послужило причиной проверок?

- Что касается сложившейся ситуации, то смерть Татьяны – лишь формальный повод. Менингоэнцефалит – это болезнь, которая развивается не один день, она уже попала к нам в реабилитационный центр в плохом состоянии, когда ей стало хуже – работники центра вызвали медиков, которые госпитализировали девушку, но помочь ей уже ничем не смогли. На основании этого силовики собирались брать штурмом наши реабилитационные центры – по иронии судьбы, 22 июня в четыре часа утра, – но под давлением общественности отказались от этого. Судя по всему, цель всех этих «телодвижений» – ликвидировать «Город без наркотиков». Когда у них не получилось сделать это силовым методом, они начали действовать иначе.
Мы были вынуждены распустить людей из наших центров, а полиция некоторых из них поймала и убедила, – кого-то запугиванием, а кого-то, наоборот, «лаской», - написать заявления о том, что в реабилитационных центрах их били и унижали. Наркоманы – люди безвольные, поэтому их можно вынудить подписать какую угодно бумагу.
Но даже когда мы предложили пациентам уйти, часть из них пожелали остаться, поскольку понимали, что без полноценной реабилитации их ждёт либо тюрьма, либо смерть.

- Так или иначе, силовики уже располагают заявлениями от наркоманов, проходивших лечение в реабилитационных центрах фонда. Те пишут, что их избивали…

- Ушедшие реабилитанты ещё не смогли отказаться от наркотической зависимости – такие люди подпишутся под любыми словами, если их запугать или дать им возможность снова употреблять наркотики. На деле у нас уже больше полугода в женском реабилитационном центре фактически живёт съёмочная группа из Москвы – ребята делают о нём фильм. Если бы они видели, что мы плохо обращаемся с реабилитантами, то не стали бы молчать. Когда же высокопоставленные силовики, которые ни разу не посещали наши центры, заявляют, что людей там удерживают против их воли или, тем более, бьют, – это выглядит, по меньшей мере, глупо. Например, вокруг мужского реабилитационного центра даже забора нет – как в таком случае там можно кого-то удерживать насильно?
Тем более что в 2003 году мы уже сталкивались с подобной ситуацией, возбуждённые уголовные дела позже были закрыты в связи с отсутствием состава преступления. Так, вероятнее всего, будет и сейчас.
Что бы человек, более того, наркоман, ни заявлял, тому нужны доказательства, а если следы побоев не подтверждаются никакими судебно-медицинскими экспертизами, то о каких перспективах уголовных дел может идти речь?
- Вместе с тем, за фонд, очевидно, взялись очень крепко. Как известно, к проверкам подключились не только силовые структуры, но и министерство юстиции РФ.

- Минюст действительно запросил у нас большое количество документов, а также всю переписку за последние три года. Это очень большой объем, – как минимум, две «ГАЗели».
Разумеется, объективно проанализировать такое количество документов невозможно. А потому, вероятнее всего, их цель – просто придраться к какому-нибудь документу и на его основании прекратить деятельность фонда. Привязаться могут к любой мелочи – я знаю, как это в России делается.
Причин такой активности против фонда множество: мне не могут простить то, что придал огласке межнациональный конфликт в маленьком свердловском посёлке Сагра, а также противодействовал силовикам-варягам из Москвы, когда они пытались обложить данью многие компании Екатеринбурга и даже наладить получение денег с наркоторговцев. Если бы власти направили те силы, которые они тратят на борьбу с фондом, в дело борьбы с наркотиками, то ситуация в области кардинально изменилась бы в лучшую сторону.
Я неугоден многим, кто хотел бы не делами заниматься, а набивать собственный карман, кто ведёт себя здесь, как фашистские оккупанты, но они пока не могут убрать меня. Подобная ситуация складывается не только в Свердловской области. Не секрет, что по всей стране сегодня пытаются нейтрализовать людей, которые хоть как-то могут влиять на ситуацию в своих регионах – тем, кто устраняет, без разницы, какие последствия будут для региона, если исчезнет Женя Ройзман или кто-то другой. Их интересует только собственная выгода и желание контролировать происходящее в соответствии со своим извращённым миропониманием.

- Вы делаете достаточно резкие публичные заявления – неужели не боитесь судебных исков со стороны Ваших противников?
- Они не подают на меня в суд, поскольку знают, что если «потянуть за ниточку», то можно вскрыть факты, которые могут не просто повредить, а критично повлиять на деятельность власти в регионе, а, возможно, и во всей России. Поэтому мои враги предпочитают не создавать себе серьёзные проблемы и лишь отвечают резкими высказываниями в прессе.
Я не оппозиционер – готов работать с властью, пока в ней есть хоть сколько-нибудь адекватные люди, и я работаю с ней, потому что адекватные люди там ещё есть. Когда же во власти останутся абсолютно невменяемые ребята, будет другой разговор.

- Могут ли последние события вокруг фонда «Город без наркотиков» быть связанными с «фактором Ройзмана», о котором в последнее время заговорили некоторые СМИ? Что это вообще за фактор?
- В администрации президента РФ есть такое понятие – «фактор Ройзмана» для региона: они считают, что я могу существенно повлиять на расстановку сил в регионе: вмешаться в ход любых выборов, стать кандидатом на выборах губернатора Свердловской области или мэра Екатеринбурга и выиграть их. При этом я для них человек, которого они не могут подкупить или «просчитать наперёд», и это им очень досаждает. На саммите в Петербурге один из журналистов спросил у чиновников, что будет с «фактором Ройзмана» – ему ответили, что такого фактора скоро не станет.
Этот фактор, если он есть, не может существовать отдельно от меня – Евгения Ройзмана. То есть, чтобы устранить «фактор Ройзмана», необходимо устранить меня самого. Я – это живой человек, который много сделал для города, пытается делать что-то для страны, открыл несколько музеев, воспитывает троих детей. Переступить через живого человека очень сложно, а если всё это суммировать в какой-то фактор, то избавиться от такого препятствия значительно проще.
А вообще ко всему этому не отношусь серьёзно: много они о себе думают – человек предполагает, а Бог располагает. Кремль думает, что это их страна, и они её захватили, а на деле ничего подобного, есть достаточно сдержек и противовесов, да и мы здесь не «мальчики для битья»!

Зов о помощи или истерика?

Силовики, в свою очередь, видят ситуацию иначе, по их мнению, Евгений Ройзман пытается создать политический скандал из обычной проверки, в ходе которой были выявлены нарушения.
Руководитель отдела по борьбе с организованной преступностью ГУ МВД РФ по Свердловской области Константин Строганов заявил, что есть показания и тех пациентов фонда, которых родители забирали ещё месяцем ранее. Так, одна из девочек сообщила забравшему её родственнику, что в фонде её били. Не хотели отдавать, так как у неё были сильные побои. Но он забрал племянницу и отвез в Пермский край, где они в больнице зафиксировали следы побоев. Полиция сейчас пытается собрать больше доказательств того, что избиения и унижения носили систематический характер.
Критикуют фонд и за методы работы с наркоманами. Дело в том, что сотрудники фонда считают наркоманию не заболеванием, а формой распущенности. Соответственно и методы в реабилитационных центрах применяются не лечебные, а воспитательные, которые хоть и доказали свою эффективность, – фонд действует уже 13 лет – но всё же критикуются специалистами-наркологами: без полноценного медикаментозного лечения бывшие пациенты фонда однажды могут снова вернуться к наркотикам.
Что же касается заявлений Евгения Ройзмана в своём блоге и в СМИ по поводу попытки захвата фонда, то в ГУ МВД по Свердловской области по этому поводу подчёркивают, что никакой задачи ликвидировать фонд у них нет. Как отметил руководитель пресс-службы ведомства Валерий Горелых, проводятся обычные проверочные мероприятия, а все высказывания фондовцев про штурм – лишь истерика. «Если в ходе проверок мы допустим нарушения закона, то нас самих надо будет проверять», - добавил он.