Попытка властей поднимать промышленные гиганты за счёт средств бюджета и госкорпораций даёт неоднозначные результаты. С одной стороны, в старые цеха поставляется новое оборудование, принимаются на работу тысячи рабочих, растёт оборот, возрождается социалка. С другой, власть насаждает антирыночные правила игры. И восстановленные заводы могут развалиться, если исчезнет административный ресурс, упадёт цена на энергоносители или поменяется вектор государственной политики. Самый крупный эксперимент в стране – возрождение знаменитого «Уралмаша» в Екатеринбурге. Здесь пока полёт нормальный: 50% прироста в год.
Хребет России
На территории уральского завода тяжёлого машиностроения (УЗТМ, или в просторечии «Уралмаш») поместится два Садовых кольца. В 1930-е годы для его работников на севере Свердловска заложили обособленный жилой район, где сегодня проживают 250 тыс. человек и откуда ездить на работу в другие места непросто. Любая известная персона, гостившая на Урале, посещала «Уралмаш»: у Фиделя Кастро при виде такого размаха отвалилась челюсть, Ким Ир Сен стал непривычно бледен, а один арабский принц подарил золотой перстень официантке в директорской столовой.
Сегодня на предприятии 14 тыс. человек, оборот перевалил за 10 млрд. рублей. На уралмашевском оборудовании в России достают из недр три четверти железной руды, разливают 2/3 стали, добывают 4/5 нефти и газа и выпускают все до одного железнодорожные рельсы. На «Уралмаш» приходится львиная доля рынка паровых турбин и стройоборудования, его продукция идёт в 42 страны мира. Но старожилы кривятся: по сравнению с советскими временами, коллектив сократился в разы, утрачены многие рынки, а отдельные цеха завода превратились в самостоятельные фирмы.
– Во время войны здесь 6 тысяч танков собрали, 30 тысяч орудий, – говорит слесарь «Уралмашзавода» Виктор Борыкин. – В цехах по 2 тысячи станков стояло, лучших для своего времени. Люди с песнями на работу шли, братство было, взаимопомощь. А потом бардак начался. Спроси в любом конце страны: «Что такое «Уралмаш?» Ответят: «Бандитская группировка». Правда, бандиты как раз помогали рабочим. Однажды голодные мужики в цеху забастовку устроили, к ним пришёл местный авторитет с мешком денег. А грабили завод не наши.
После распада СССР «Уралмаш» стал первым приватизированным промышленным гигантом. В 1996 г. предприятие оказалось в составе «Объединённых машиностроительных заводов» Кахи Бендукидзе. При нём начались реструктуризация активов и вывод наиболее прибыльных производств. Группа металлургических цехов стала отдельным юрлицом, ремонтно-механический цех №42 – Уральским заводом по ремонту тяжёлых машин. Рабочих увольняли тысячами. В 2000 г. в Екатеринбурге был убит директор «Уралмаша» Олег Белоненко. К 2006 г. гигант ужался до группы станочных цехов со сборочной лентой и персоналом в три тысячи человек. К тому времени Бендукидзе уже занимал пост в грузинском правительстве, и завод у него потихоньку отжали в пользу близкого Кремлю олигарха Алишера Усманова.
С Урала выдачи нет
Новым директором УЗТМ стал Назим Эфендиев, при котором на «Уралмаше» появилось рекордное в истории число директоров – более 20. Как писали местные журналисты, оклад каждого из них 500 тыс. рублей в месяц плюс бонусы, аренда роскошных квартир, охрана и представительский автопарк.
– Как только в Европе игрались ключевые матчи Лиги чемпионов по футболу, наш генералитет тут же выписывал себе командировку в город, где проводились игры, – рассказывает один из сотрудников «Уралмаша». – Ходили слухи, что на содержание директората уходит треть выручки завода.
Попутно продолжилась перекачка активов «Уралмаша» – на этот раз в Орск на предприятие ОРМЕТО-ЮУМЗ, также входящее в империю Усманова. Туда пошли уралмашевские контракты на краны, на буровое и обжиговое оборудование, которое делалось с огромным процентом брака, а «Уралмашу» приходилось исправлять чужие ошибки. Более того, в прессу попала информация, будто готовая продукция приобретается на Украине, маркируется клеймом «Уралмаша» и продаётся через ОРМЕТО-ЮУМЗ, где и остаётся сверхприбыль. Гром грянул, когда Орск провалил заказ «Газпрома» на поставку восьми передвижных буровых установок. Газпромбанк имел долю в активах «Уралмаша», и структуры Усманова отодвинули от принятия решений, а на место Эфендиева пришёл Олег Данченко из Петербурга.
Данченко тоже начал с обещаний восстановить былые позиции «Уралмаша». По словам нового директора, оборудование завода изношено на 90% и уже решён вопрос об инвестициях в завод в размере 4 млрд. рублей. В прошлом году предложение вернуться на завод получили 800 квалифицированных рабочих.
– В октябре я получил по почте письменное приглашение вернуться на завод, с которого меня сократили семь лет назад. Мой сосед выполнял там общественные работы: это полуувольнение, когда оставляют треть зарплаты и три дня в неделю ты по несколько часов убираешь территорию. Сейчас всех возвращают на нормальную пятидневку в цеха, грамотному работнику платят
30–40 тысяч рублей.
В 2007 г. у «Уралмаша» было 220 млн. рублей убытка, но в 2011-м он вышел в плюс. Данченко говорит о необходимости вернуть на завод профильные производства: например, буровые установки для газодобычи, которые частные фирмы производят на старых площадках завода. «Уралмаш» оценивает свои убытки от их деятельности почти в 1 млрд. рублей и готовит судебные иски.
– Система поддержки крупных предприятий при помощи госзаказов обязана сработать с «Уралмашем», если завод снова не начнут грабить, – говорит аналитик Андрей Близнец.