На севере России, на Кольском полуострове, живут саамы. Прежде их именовали лапландцами, лопарями. Сегодня у нас в стране представителей этноса насчитывается около двух тысяч. Саамов можно встретить в Норвегии, Швеции, Финляндии. Когда-то этот северный народ жил исключительно оленеводством, охотой и рыболовством. О нынешнем дне российских саамов «НА» беседовал с председателем этнокультурной организации – Саамского парламента Кольского полуострова – Валентиной СОВКИНОЙ.
- У саамов никогда не было своего государства, они прекрасно уживались с народами разных стран. Нынче многие из нас живут в городах, имеют хорошее образование, работают служащими, педагогами, врачами. Но для тех, кто компактно проживает в нескольких районах Мурманской области – в Ловозерском, Ковдорском, Терском, – основным делом и по сей день остаётся оленеводство. А это ведь производство безотходное. Поэтому мы славимся ещё и как мастера рукоделия: изготавливаем обувь, одежду, сувениры.
– А сколько саамов занято непосредственно в оленеводстве?
– В оленеводческом кооперативе «Тундра» работают около ста саамов, в кооперативе «Оленевод» – десять. И сейчас заметна тенденция: создание саамских общин – как родовых, так и территориально-соседских. Осваивают рыбные квоты, вылавливают сига, ряпушку и некоторые породы морских рыб. Своих траулеров у нас нет, кооперируемся с другими рыбаками.
– Считается, что этническая культура лучше сохраняется у тех малочисленных народов, которые ведут традиционный образ жизни. Таковых среди саамов немного. Вы ощущаете в этом опасность для народа?
– Я не согласна с тем, что лишь те, кто ведёт традиционный образ жизни, являются носителями национальной культуры. В нас она заложена на генетическом уровне. Есть всё-таки саамское сознание, которое заключается в знании языка, тонком чувствовании национальных мелодий, родовых песен. А без традиционного питания – рыбы, мяса, ягод – мы просто не можем обойтись! Живущим в городах саамам не хватает знания языка – во многих семьях он уже не звучит. Между тем молодёжь хочет говорить по-саамски, многие посещают языковые курсы в Апатитах, Мончегорске или Мурманске. Ребята с удовольствием изучают не только язык, но и танцы, песни, фольклор.
– А как заключаются браки у саамов? Кочевнику ведь непросто найти себе невесту.
– Прежде саамы кочевали по тундре и лишь по большим праздникам собирались. Там и происходили смотрины, молодые люди выбирали себе невест. Сегодня всё иначе: пришла любовь – открывай сердце. Чисто саамских семей в Ловозере не больше сотни. А смешанных – порядка трёхсот. У меня вот два сына. Они считают себя саамами, говорят по-саамски. Но мой муж – коми.
– На ваш взгляд, чем внешне саамы отличаются от других народов, живущих по соседству? У вас вот глаза светлые…
– Не у всех саамов такие. Есть «лесные» саамы – и есть «морские». «Морские» – светлокожие, светлоглазые, со светлыми волосами. А «лесные» – крепкие, коренастые, с карими глазами, смуглые, темноволосые. Ростом ниже «морских». Мой отец – из «морских» саамов, мама – из «лесных». Недавно я встречалась с норвежскими саамами. Дело было на берегу озера. Стоило мне войти в чум, как меня сразу «вычислили»: ты саамская женщина. У нас принято при входе наклонить голову, как бы кланяясь, и идти налево, на женскую половину чума. Я делаю это интуитивно, ведь с раннего детства ездила в тундру с бабушкой и дедушкой. И, знаете, до сих пор боготворю тундру. Побывав там, чувствую необыкновенный прилив сил.
– Сколько же сейчас оленей у саамов?
– У нас кооперативное стадо, но есть и частные.
– Вы специально не называете цифр? Говорить о количестве оленей не принято?
– От двадцати голов и более на семью.
– Немного!
– А так повелось. Саамы всегда разводили оленей только для нужд семьи.
– На Ямале или Таймыре стада оленей тысячные.
– В Мурманской области мало места. Пастбища хорошие, но браконьеры истребили много животных. Хорошо бы года на два объявить мораторий на забой оленей. Такое ведь было после Великой Отечественной войны, в результате этой меры поголовье оленей быстро выросло. Причём не за пять лет, как планировалось, а всего за три года! Я состою в оленеводческой комиссии, мы просчитываем поголовье. Сейчас на всех саамов не более 60 тысяч особей.
– Несколько лет назад разразился скандал: в одном из саамских хозяйств оказались «бумажные» олени, то есть реальных животных не было, но средства на них выделялись…
– Так ситуацию представили в СМИ.
– Разве в этом не участвовали саамы?
– Факты существования «бумажных» оленей до сих пор уточняются, продолжаются судебные разбирательства. Выяснилось, например, что руководитель хозяйства саамом не являлся.
– Можно предотвратить подобные ситуации?
– Можно, если создать реестр саамов в нашем регионе. Нас ведь немного, и такой реестр на основании переписи населения мог бы иметь определённую законную силу. Пусть простят меня соплеменники, но я против той системы льгот, которая сейчас предусмотрена государством для коренных малочисленных народов. Считаю её не слишком эффективной. Нужны какие-то другие механизмы, которые помогали бы в более тесном контакте с местной властью самим людям обустраивать свою жизнь, быть ответственными хозяевами на своей земле. Во всяком случае, тем из нас, кто хочет оставаться саамами и вести традиционный образ жизни.
Потомки древнейшего населения
Саамов считают потомками древнейшего населения Северной Европы, по другому мнению, они переселились с Востока. До XVII века основными занятиями саамов были охота и рыболовство, с XVII века интенсивно развивалось оленеводство, ставшее для большинства саамов главным занятием. Саамы Кольского полуострова издревле сочетают занятие оленеводством с рыболовством и охотой. Около 13% современных российских саамов ведут традиционный образ жизни.