Господь Бог покарал Газпром за гордыню: трудно как-то иначе интерпретировать результаты последнего заседания Совета по культурному наследию. Посвящено оно вроде бы частному вопросу — результатам историко-культурной экспертизы участка земли на стрелке Невы и Охты, известному как «Охта-центр». Откуда же такие философские выводы?
Трудно сказать, чем руководствовался председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер, вознамерившись построить 300-метровый небоскреб в точке слияния Невы и Охты на месте древней крепости Ниеншанц. И кем он считал себя в эту минуту. Может быть, новым Петром, бросившим с позиций дешевого европейского авангардизма вызов всему, что было до него? Или Геростратом, осознавшим, что лучший способ увековечить свое имя — это испортить что-нибудь всемирно известное, например, панораму невских берегов? Как бы то ни было, Газпром собирался построить на этом месте небоскреб, а в результате получил головную боль с очень отдаленной перспективой.
По закону перед тем, как строить что-либо в историческом центре, необходимо провести археологические изыскания. Тем более, что на этом месте еще до основания Петербурга существовала крепость Ниеншанц, уничтоженная при Петре, а до того — крепость Ландскрона. Газпром честно выполнил закон, финансировав раскопки. Предполагалось, по-видимому, что там ничего не найдут. Ниеншанц, Ниеншанц… когда он был, Ниеншанц-то!
…Время шло, город шумел, под этот шумок газпромовцам удалось добиться для себя исключения из высотного регламента, затем амбициозный проект был и вовсе свернут и перемещен в Лахту. А участок по-прежнему оставался в собственности Газпрома, и на нем по-прежнему копались археологи. И вся беда оказалась в том, что Ниеншанц они все-таки нашли! И не только Ниеншанц, но и остатки более древних сооружений! Кроме относительно недавних остатков Ниеншанца и Ландскроны, нашли следы стоянки времен Жжелезного века и даже эпохи неолита. И вот теперь Совет разбирался с историко-культурной экспертизой этого места, заказанной Газпромом. Участок могучему концерну уже не нужен, однако перед тем, как его продавать, надо понять, что же именно идет на продажу.
Эксперты, в общем, увидели все правильно. Более-менее ценные находки давно переданы в музеи, на месте остались крепостные рвы (ничем не отличающиеся от канав, выкопанных в ходе ремонта канализации) и основания построек без самих построек. Найденная парочка срубов, в общем-то, погоды не делает: сруб он и есть сруб, в конце концов, его можно отдельно взять под охрану. Эксперты заключили, что все ценное с этой территории уже вывезено в музеи, то, что осталось, ценности не представляет, предложили считать участок достопримечательным местом регионального значения (где, по закону, разрешена хозяйственная деятельность) и на этом успокоиться.
И вот тут началось! Для начала Совет подверг сомнению компетентность экспертов, среди которых не было ни одного археолога. Но это было только начало.
Александра Марголиса, сопредседателя ВООПиК, возмутило слово «региональное». Он заметил, что кроме Ниеншанца, здесь еще располагалась Охтинская верфь, где были построены шлюп «Камчатка», на котором знаменитый русский путешественник Головнин совершил кругосветное плавание, шлюп «Восток» — флагман экспедиции Лазарева и Беллинсгаузена, открывшей Антарктиду, и другие суда, ставшие гордостью русского флота. И если кому угодно считать ценность Ниеншанца региональной, то про верфь этого никак не скажешь.
Впрочем, на статус места признание заслуг охтинских судостроителей не повлияло бы никак, ведь от верфи ничего не осталось. И тут выступил с рецензией зав. секцией архитектурной археологии Эрмитажа Олег Иоаннесян, напомнив собравшимся, что существует еще такая неприятная реальность, как закон. А согласно закону судьбу археологических объектов вообще не нам решать, поскольку они изначально имеют федеральное, и только федеральное значение. В итоге Совет постановил: поручить КГИОП обратиться к федеральным органам, чтобы уже они проводили экспертизу и решали судьбу территории.
Таким образом, Газпром нежданно для себя оказался владельцем памятника федерального значения, любое хозяйственное использование которого запрещено в принципе. Это будет похуже, чем чемодан без ручки.
Что делать теперь с этим участком — совершенно непонятно. Строить на нем нельзя, продать… Кто его купит? Прозвучало, правда, на Совете предложение: городу следует выкупить участок и сделать там «что-нибудь мемориальное», но вовсе не факт, что город захочет это сделать.
Напрашивается только один выход: пусть «что-нибудь мемориальное» сделает сам Газпром, благо денег у него немерено. Заодно и грех гордыни искупит. А то ведь они собираются все-таки строить свою стоэтажную суперкукурузу — естественную приманку для террористов, так что неплохо бы и подстраховаться добрыми делами….