В языках коренных народов Таймыра есть подсказки, наполняющие название полуострова особым смыслом. С эвенкийского древнетунгусское «тамура» переводится как «ценный», «дорогой», «богатый». Долганское «туой муора» в переносном смысле означает «благодатный». Ненецкое «тай мярей» – «плешивый» или «лысый» – явное указание на особенности арктических ландшафтов. А нганасаны сочетанием «таа мирэ» называют оленьи тропы.
Главное богатство благодатного тундрового оленьего края – люди. Дружные, трудолюбивые, талантливые, неунывающие. Яркий пример – Аксинья ПОРОТОВА – частный предприниматель, модельер, мастерица, энергичная и приветливая хозяйка.
- Аксинья Ивановна, своих гостей в фестивальной юрте вы угощали юккой. Предлагали её в качестве лакомства.
– Да, сушёная рыбка у нас словно «Сникерс» – энергетический десерт. Неделя без мяса и северной рыбы, и у меня прямо упадок сил случается! Иной раз в дороге устану или после выставок – от постоянного общения эмоционально выдыхаюсь. Но стоит только поесть, например рыбки холодной, согудая (слово из эвенкийского, «малосольная рыба» – муксун, сиг, хариус; в традиционном варианте свежепойманную сырую рыбу режут на куски, солят и едят практически сразу. – Прим. ред.) – давление нормализуется, и усталость как рукой снимает. Северный человек так привык, жить не может без белковой пищи.
– Вы сейчас очень нарядно выглядите. Пальто из черного сукна оторочено мехом. Это песец?
– Росомаха. Костюм долганский праздничный.
– Полы и манжеты расшиты бисером. Это какие-то магические рисунки, которые испокон веков вышивали?
– Орнамент на парках словно паспорт. Раньше же документов в тундре не было. И по орнаменту можно было определить, из какого рода встречный или, например, сколько у женщины детей, замужем ли она, вдова ли или молодая девица на выданье.
– А что вышито на вашей «визитной карточке»?
– У меня «написано», что я взрослая женщина, имеющая мужа, троих детей и внуков. То есть я – счастливая женщина!
– А про мужа какие элементы вышивки говорят?
– Вот эти – стрелы. Он зверя бьёт хорошо. А вот чумы…
– Это что же, у вас так много домов?! Треугольников-то вон сколько нашито…
– Нет, это говорит о том, что у меня крепкий, хороший, свежий, негнилой «чум». Конечно, сейчас мы уже многое попутали, а что-то позабыли. Поэтому я перед собой поставила задачу – не стилизованные вещи создавать, а вернуться к традиционному, исконному. В тундре ведь как раньше одевались – во все меховое! Не только песцовые шубы, но и песцовые штаны носили. Даже нательное бельё – из натурального меха.
– О как! Это просто готовая идея для современных дизайнеров. Даже штанишки, и те из ценного меха должны быть, как у северных красавиц!
– Да, но на Севере это ж ещё и практично. Я, например, шорты меховые шью для мужиков-охотников, чтоб их не продуло.
А недавно подумала: нас, долган, на Таймыре много, а вот нганасанов совсем не остаётся, нужно срочно им помогать возрождать традиции. Уже несколько костюмов национальных нганасанских сделала.
– И что, на Таймыре все в национальной одежде ходят?
– С гордостью могу сказать, последние десять лет – да! Мне скоро будет пятьдесят. Примерно в сорок я и мои приятельницы, подруги, землячки осознали, что старшее поколение уходит, а мы живём в городе, соответственно, и одеваемся, как городские. Мы испугались, что детям ничего не сможем передать. И теперь взахлёб хватаем, впитываем всё от старшего поколения. Чтобы, когда станем старушками, нам было что рассказать своим внукам.
На праздники мы теперь обязательно наряжаемся в традиционное. Хотя бы элементами национальной одежды украшаемся. И детям, и внукам костюмы шьём. И, к слову, помимо народных праздников или Дня аборигена у нас уже шесть лет проводят совершенно особый фестиваль-стойбище «Таймырское кочевье». Началось с того, что человек пятнадцать особо инициативных задумали поставить чум и вывезти отдохнуть за город стариков. А в результате районная администрация идею подхватила, и мероприятие стало ежегодным, чумов на стойбище – всё больше и больше. И каждый может настрогать жердей, поставить свой чум и сидеть в домашней обстановке.