Народный артист России Александр ГРАДСКИЙ обладает не только одним из самых сильных голосов на нашей эстраде, но и сильным, принципиальным характером. Он один из немногих среди звезд имеет свод принципов, которым никогда не изменяет.
- Александр Борисович, многие считают, что жизнь – искусство постоянного компромисса. А вы известны своей жесткой принципиальностью. Скажите, как одно совмещается с другим? Наверняка вам тоже порой приходится лавировать и идти на компромиссы?
– Я этого никогда не делал. На самом деле это не так сложно. Если сказать себе, что ты так устроен, тогда все остальное становится намного легче. Уже не приходится задумываться, как сделать правильный выбор. И если все события ты пропускаешь через такой фильтр, жить проще. Легче определиться с тем, что петь, как себя вести, что говорить, а что не говорить. Надо хорошо понимать, чему ты служишь. Если на таком фундаменте основывать свою жизнь, почти невозможно наделать глупостей. Даже в советское время не было случая, чтобы я не спел какую-то песню, потому что мне сказали: этого петь нельзя. Если мне перед концертом говорили, что эту песню по идеологическим соображениям петь не стоит, я просто разворачивался и говорил: отменяйте концерт. Никто не отменял, зрители пришли в зал, билеты проданы.
– С таким характером вы могли бы добиться успеха в политике.
– Меня зазывали во все партии подряд. Но потом звонить перестали, поняв, что в этом нет никакого смысла. Например, зачем приглашать меня на встречу президента и рок-музыкантов, когда заранее известно, что я отвечу? Поэтому политики хорошо знают, что вот с этим парнем бессмысленно разговаривать, он ни в каких политических акциях участия принимать не будет. И в этой милой договоренности мы находимся. Они знают, что я буду делать, а что не буду, поэтому и не ставят себя в глупое положение лишними звонками и просьбами. Я тоже от них ничего не жду.
– Вспомнились некрасовские строки «Поэтом можешь ты не быть...». Насколько правильно вот так самоустраняться из общественной жизни? Вокруг так много глупости и несовершенства. И, может быть, вы своим умом и талантом могли бы что-то исправить, что-то изменить?
– Конечно, многое в нашей жизни мне не нравится, но мне никогда в голову бы не пришло, кому-то указывать, что хорошо, а что плохо. Не дай бог мне кого-то от чего-то предостерегать. Наверняка я в чем-то могу и ошибаться. Помните, как говорил уже ушедший от нас «великий филолог» Виктор Степанович Черномырдин: «Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу». Я боюсь, что даже из благих побуждений могу наворотить много чего лишнего. Так что для всех будет лучше, если я оставлю себе только музыку. На телевидении мне просто голову проели постоянными предложениями выступать во всевозможных ток-шоу и говорить на различные общественно-политические темы. Конечно, я могу обо всем этом поговорить, но предпочитаю отказываться.
– И все-таки есть что-то такое, что бы вы изменили в нашей жизни или людях?
– Мне хотелось, чтобы люди больше интересовались чем только можно, а не сидели перед телевизором и ждали, когда им все покажут и расскажут. Например, появившийся Интернет со всеми его кошмарами и глупостями – это удивительная вещь, поскольку вместе с ним появилась возможность себя развивать, даже не выходя из дома. Самое главное не оставаться «ленивым и нелюбопытным». Очень важно быть любознательным, потому что жизнь пройдет, и ты чего-то не узнаешь, а ведь мог бы узнать. Например, я не умею кататься на коньках, у меня времени на это не хватило, я был занят другими вещами. Но умение кататься на коньках – это то, от чего можно отказаться. А вот от возможности развить свой ум отказываться не стоит, поскольку это дает ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Учатся и развиваются прежде всего в школе, которая сейчас переживает не лучшие времена.
– На самом деле школы тоже бывают разные. Например, мне показывали школу на юго-западе Москвы. Там дети изучают два иностранных языка, у них много часов литературы, прекрасный музыкальный класс. Хотя понятно, что обучение стоит недешево, и попасть в эту школу могут себе позволить далеко не все. Также я видел по телевидению кино Валерии Гай Германики про современную школу. Наверное, и такая школа тоже есть. И чья в этом вина в общем понятно. Общество, так же как и рыба, гниет с головы. И когда голова не соображает, что она делает со школой, детьми, обучением, впоследствии все это захватывает социум в целом.
А поменять эту голову наш народ пока как-то не готов. По-моему, сейчас сложилась ситуация, в которой каждый человек живет сам по себе, каждый выживает в одиночку. И все же, несмотря на все глупости, которые совершают в Министерстве образования, есть большое число педагогов и директоров школ, которых дети любят и с радостью к ним приходят.
– Приходилось ли вам где-либо встречаться с нынешней молодежью? И что вы о ней думаете?
– Молодежь можно увидеть и на моих концертах. Конечно, не так много, процентов 10–15 от зала. И, скорее всего, это дети тех, кто в молодости увлекался моей музыкой. Но недавно я выступал на 10-летии очень популярной среди молодежи группы. На этом концерте была исключительно молодежь. Они не очень хорошо представляли, что я буду делать на сцене. И когда я начал петь свои песни, например, про ванкуверовскую олимпиаду и другие, они сначала удивленно притихли, а потом растормошились, начали смеяться и говорить: «Надо же как! А мы и не знали, обязательно надо будет вас слушать». Я надеюсь на то, что в нашей стране вот такой интерес к хорошей музыке и текстам не прекратится. Пусть это и не будет массовым явлением. Важно, чтобы это в принципе было.