Мы то, что едим, в один голос уверяют с незапамятных времен современные диетологи, философы разных эпох и народная мудрость. Только вот подходы к данному вопросу все-таки у всех разные.
Разве отыщешь среди современных врачей того, кто одобрит поздний сытный ужин? А вот русские всегда верили, что нельзя на голодный желудок спать ложиться – цыгане приснятся. Моя бабушка еще и уточняла – тощие цыгане. Отчего же, интересно, поджарые ромалэ считаются воплощением ночных кошмаров? Этнографы уверяют, что объяснить сей факт может привычка славян обозначать болезненные состояния и хвори названиями инородцев.
Мыслители разных времен и народов единодушны во мнении, что аскеза, включая пищевые ограничения, ведет к величию духа и ясности мысли. «Угу», – не перечит русский люд и даже посты аккуратно соблюдает. Вот только уточняет, что кисель нужно обязательно хлебушком заесть – чтоб не остаться бедным.
В деревнях до сих пор пекут домашний хлеб, да и у городских хозяек электрические хлебопечки популярностью пользуются. Нелишним будет припомнить и поверья, связанные с выпечкой. «Отрезай и ешь первый ломоть хлеба из-под горбушки, и тебя все девушки любить будут», – наставляют они молодцев. Барышням же в поисках личного счастья, напротив, стоит налегать на корочки. К тому же горбушки вроде как способствуют рождению мальчиков. Хочешь наследника родить, идешь к повивалке и просишь горбушки заговорить. К слову, чтоб ребенок родился красивым, беременной женщине украинцы раньше посоветовали бы основательно вылизывать мутовку после приготовления обеда и свою тарелку. Чистоту последней залогом здорового потомства считали и на Вологодчине, потому там будущим мамам приходилось все доедать подчистую. А на Костромской земле ни крошечки не оставляли еще и для того, чтоб хорошая погода стояла. Однако, как известно, во всем надо знать меру. И если ты одним куском не наелся, то другим, согласно старой русской поговорке, непременно… подавишься. Так что, как пить дать, возьмешь за столом второй кусок хлеба, не доев первый, – и кто-то из родных останется голодным. Белорусы настойчиво не рекомендовали еще и доедать за кем-то – пусть даже близким родственником. Потому как уверены были: если откусишь от чужого куска хлеба – будешь с этим человеком «кусаться» и «грызться». Делиться своим куском тоже не стоит, чтоб мысли твои не узнали.
К хлебу на Руси всегда относились с особым благоговением. Почитали его как божий дар, «хозяина стола», «голову всему». Наколоть хлеб вилкой считалось проявлением неуважения. Но еще больший, непростительный грех совершишь, если хлеб выбросишь. Даже заплесневевший следовало скормить птицам. Только зачем отдавать пернатым друзьям то, что и самому тебе может добром послужить?! Некогда полагали: съешь заплесневелое – не только верный оберег от медведей и грозы получишь, но еще и плавать хорошо будешь! От горелого хлеба пращуры тоже пользу видели. Во-первых, он защищал от волков, во-вторых, предвещал (казалось бы, невнимательной) хозяйке страстную ночь. К слову, неловкость стряпухе тоже в прибыль – в прямом смысле слова. Если вынимала она пироги из печи, и один перевернулся – ждала выгоду с пользой.
Медом и маслом старались не объедаться. И поляки, и русские полагали, что слипнется. В смысле, глаза «слипятся», и останешься «слепаком». К тому же уверяли, что масло не следует есть, потому что комары кусать станут. Зато горькие редьку и лук и от комаров, и от мошкары почитали надежной защитой. В профилактических, «противоукусных» целях есть их следовало начиная с Пасхи. Но не раньше Юрьева дня – 23 апреля по старому стилю. Потому что до этого праздника всю молодую зелень запрещалось даже вносить в дом. В Юрьев день также теряли свою силу запреты на молодое мясо и молочные продукты. Наиболее последовательно запрет пить молоко с начала Великого поста (или с 1 марта) до Юрьева дня соблюдался женщинами, у которых умерли грудные дети. По южнославянским поверьям, на «том свете» такие младенцы сидят на молочном дереве и пьют молоко. Если мать умершего ребенка нарушит запрет, он отлучается от дерева, остается голодным и непременно ее проклянет.
Женщины во все времена стремились к красоте. И если наши современницы, недовольные размерами своих округлостей, доверяются пластической хирургии, то их прапрапрабабушки ели пенки с топленого молока, а мамы приговаривали: «Девушка, расти, титечки, расти». А вот крепкий чай, считалось, красоту забирает, потому в прежние века барышни прихлебывали бледненькие настои. А может, дело в том, что чай в ту пору был дорогим «колониальным» товаром. И чтобы продлить удовольствие, приходилось экономить.