Недавно Президент России заявил, что Россельхозакадемию необходимо реформировать – читай расформировать. О том, кому это выгодно, кто дезинформирует президента и на чьих костях создается наукоград «Сколково», «АН» спросили и.о. президента РАСХН Владимира ФИСИНИНА.
Кто подставил Президента России?
– Президент России упрекнул РАСХН в том, что она занимается не прикладными, а фундаментальными исследованиями, и предложил подумать над ее реформированием. Сельхознауки у нас больше не будет?
– Президента явно ввели в заблуждение. Российская академия сельскохозяйственных наук (РАСХН) осуществляет и фундаментальные, и прикладные исследования. Только что мы выпустили каталог научно-технической продукции, разработанной РАСХН. Там более трехсот разработок, большинство из них запатентовано. В уставе академии, утвержденной правительством, тоже есть запись о проведении «фундаментальных и прикладных исследований».
Другое дело, что на прикладные исследования денег из федерального бюджета не дают. Мы их финансируем из того, что удалось найти самим. Многие научные институты только половину необходимых средств получают из бюджета, а половину зарабатывают по хоздоговорам.
– Но, судя по реакции властей, ваши исследования даром не нужны. Отобрали землю у НИИ «Немчиновка», отбирают под постройку коттеджей у Павловской опытной станции им. Н.И. Вавилова с ее уникальными семенным и растительным фондами. Как остановить эту вакханалию?
– По «Немчиновке» ученые академии свою точку зрения высказали – решение насчет постройки на этих землях «Сколково» непродуманно. Но сегодня говорить об этом поздно. Сейчас мы прорабатываем вопрос, где будут новые места размещения. Селекционные участки, вероятно, разместим в Толстопальцеве, в Крекшине. Но там другая земля. Значит, надо вновь проводить работу по ее возрождению. Там также нет жилья для селекционеров – а это 50 км от Москвы.
– Кто будет это финансировать?
– Денег у академии на такие дорогостоящие мероприятия нет. Понимание наших проблем в правительстве есть, но и у них средств пока нет. Сейчас мы только формируем какие-то сметы, ведем подсчеты. Конечно, можно было не тратить государственные деньги. Ведь «Немчиновка» могла стать полноправной частью проекта «Сколково». Селекция, генетика – это тоже наука, тоже высокие технологии, безопасность страны. Но решение принято, к нашим словам не прислушались.
– А по Павловской станции?
– Я подписал письмо к вице-премьеру В. Зубкову с просьбой пересмотреть решение о выделении двух участков земли Павловской опытной станции института растениеводства им. Вавилова под коттеджную застройку. Хотят отобрать 100 гектаров, на которых растет 10 тысяч уникальных образцов многолетних растений знаменитой вавиловской коллекции. Это национальное достояние. Год назад на заседании Всемирного зернового форума в родном Санкт-Петербурге Дмитрий Медведев говорил об этой коллекции с гордостью. И что теперь – все уничтожить? Найдите землю для дач в других местах. А уничтожать коллекцию недопустимо. Странно, что президент говорит одно, а его подчиненные делают совершенно другое. Кто из них лукавит?
ЖКХ для несушек
– Вы говорили о разработках академии, можно конкретные примеры?
– Например, всегда для кур-несушек непрерывный искусственный световой день был 17–18 часов в сутки. Мы провели исследования и научно доказали, что можно светить с перерывами всего-то 8 часов. В два с половиной раза меньше. Разработали технологию вентиляции, при которой птичник от 40 до 90 тысяч несушек можно не отапливать вообще. Они сами себя обогревают даже в 50 градусов мороза. Отапливать надо только помещения для молодняка и инкубатории. Значит, огромные котельные можно закрывать. Только внедрение этих двух исследований в масштабах страны экономит сотни миллионов рублей. А таких разработок у нас более тысячи.
– Как внедрять новые методы?
– Дать больше свободы отраслевым союзам – птицеводов, свиноводов, животноводов – не на бумаге, а на деле. Например, выделить на новые разработки и их внедрение несколько миллионов рублей. Это копейки для бюджета Минсельхоза. Через год проверить – что, где, как внедрили, каков экономический эффект. Есть отдача – дать больше денег. Руководители союзов гораздо лучше чиновников знают, что необходимо внедрять. Тем более что методик уже разработано вагон и маленькая тележка. Мы можем много говорить о модернизации, но первым шагом должно быть внедрение уже разработанных технологий. А то сейчас все выносится на конкурс, который зачастую выигрывают проходимцы. Фирмочки, зарегистрированные в квартирах. Просто предлагают меньшую сумму и все.
Две беды: урожай и неурожай
– В этом году из-за аномальной жары прогноз по зерну достаточно пессимистический. Однако говорят, что экспорт не упадет. Хватит ли зерна нам самим?
– Зерна для человека хватит. Однако поставлена задача резко поднять отечественное животноводство. Но свинье, корове, птице надо кушать. В том числе и зерно. А чем ее будут кормить, если мы большие объемы отправим на экспорт? Зерна для корма не хватит, и, естественно, пойдет снижение поголовья. Цены вначале немного упадут, но потом все заполонит импорт. Но возможности производства зерна в России огромны. Сейчас, как говорят агрономы, «гуляет» от 20 до 30 миллионов гектаров плодородных земель. На них растет сорняк, земля никем не обрабатывается, не удобряется, не плодоносит. Точной статистики «гуляющих» земель нет, так как государственная система институтов РосНИИземпроект была ликвидирована, и работы по землеустройству, почвенному и геоботаническому обследованию свернуты.
Остро стоит вопрос и с качеством посевного материала, особенно привезенного из-за границы. Там, где завезли импортные семена, например, в Саратов завезли из Сирии, хлеб полностью выгорел. А в Краснопутском районе той же Саратовской области семена Ершовской селекционной станции дали 20 центнеров с гектара. Это наши семена, они районированы для наших полосы и климата.
Яйцепроводы вместо нефтяной трубы
– А какова ситуация с птицеводством? Вроде бы мы уже собираемся мясо экспортировать?
– Рано говорить об экспорте. Производство мяса кур и яйца действительно растет быстрее других отраслей животноводства.
Сейчас мир производит 1 триллион яиц в год. СССР в 90-м году занимал первое место в мире по валовому производству яйца – 89,3 миллиарда штук в год. США – 83 миллиарда. Сейчас мы производим 39,5 миллиарда. (РСФСР в 1990 году – 47,5 миллиарда штук.) Яйца есть на всех прилавках. Но птицефабрики отпускают десяток по 6–10 рублей, а в торговых сетях они стоят 30–50 рублей. Навар посредников – сотни процентов.
Но мы могли бы выйти и на экспорт. В 1906 году Россия экспортировала в Европу 2 миллиарда 883 миллиона штук. Больше половины рынка в Англии занимало русское яйцо. В Австро-Венгрии – до 27%. Но для экспорта надо строить заводы по переработке обычного яйца в бесскорлупное. В виде сухого яичного порошка либо в жидком пастеризованном виде. США, к примеру, продают 25 миллиардов переработанных яиц в год. Мы же только начинаем заниматься этой темой. Недавно такой завод открылся в Ярославской области. В сутки он будет перерабатывать 600 тысяч штук. Пока в России всего четыре подобных завода. А надо в десятки раз больше.
В 1990 году мы произвели 1,8 миллиона тонн мяса птицы. Импорт составлял 2,4%. Всего каждый советский человек ел двенадцать с половиной килограммов мяса птицы в год. В 2009 году россиянин вышел на 24,5 кг. Из них своего – 18 кг. Это единственный вид животноводства, по которому мы 90-й год перешагнули.
Но возникает вопрос импортных квот. Во всем мире эта система мобильная. Квота уменьшается, если родной производитель наращивает объемы производства. И увеличивается, если возникли какие-то проблемы. У нас – жесткая. На год.
Из-за отмены поставок куриного мяса из Америки в этом году российские фабрики резко нарастили производство своего мяса птицы. Но если сейчас все 780 тысяч тонн импортной курятины выйдут на рынок за остающиеся полгода – российское птицеводство просто рухнет. Нас раздавят. Союз птицеводов просто умоляет правительство сократить поставки наполовину – не больше 350 тысяч тонн до конца года! Тогда мы сумеем сохранить темп, не будет затоваривания.
На 2011 год мы просим 350 тысяч тонн годовой квоты. А в 2012 году – не более 200 тысяч тонн. То есть доля импорта должна составить ничтожные 8–10%. А это значит, что Россия к 2013–2014 годам сможет вообще обойтись без импорта мяса бройлеров. И реально, если политические решения не вмешаются, выйти на мировой рынок мяса курицы и яйца уже к 2015 году. Если же квоты не сократят, то это останется мечтой.
– То есть надо строить яйцепроводы в Индию, например, вместо нефтепроводов в Китай?
– Много говорят – надо заниматься экспортом. Надо. Но сама фабрика не выйдет на международный рынок. Не хватит ни средств, ни возможностей, ни знания рынка. Да и нас там особо никто не ждет. В СССР было Министерство внешней торговли, которое лоббировало на Западе и Востоке отечественных производителей.
С началом перестройки все пустили на самотек – выплывай как знаешь. Обращаемся в Минпромторг – помогите. В ответ: для нас это мелочь. Через несколько лет Россия нарастит и потенциал для экспорта по свинине. И опять упремся в отсутствие помощи и координации. Зато Минпромторг будет усиленно помогать нефтяникам и газовикам – там же другие объемы. И, наверное, другая благодарность.