ТЕМ не менее складывалось впечатление, что власть сильно нервничает, чего-то опасается. Ну понятно, что, когда нашей власти снятся кошмары, они окрашены в оранжевый цвет. Но то – кошмары. В реальности России не грозит «оранжевая революция». И нет никаких параллелей с Украиной. Там, во-первых, у Кучмы рейтинг был никакой, и, во-вторых, была реальная популярная оппозиция. В России – все наоборот. У Путина высочайший рейтинг.
Это, кстати говоря, явление для России совершенно нетипичное и вовсе удивительное. Если рассмотреть всех руководителей страны после Сталина, то неизменно видим одно и то же: в начале их правления они пользуются всенародной любовью, а к концу, напротив, народной неприязнью. С Путиным – все не так. Поначалу к нему было отношение скорее сдержанное, а дальше пошел рост симпатий, который продолжается по сей день. Что до популярной либеральной оппозиции, то она просуществовала в России недолго в лице СПС и «Яблока». При этом следует помнить о том, что Чубайс – лидер СПС – был ненавидим всеми теми, кто считал (не совсем без основания), что проводимая им ваучеризация была в чистом виде обманкой. А к Явлинскому вскоре стали относиться как к человеку, который много говорит, но мало делает. Если же говорить об оппозиции нынешней, то ее популярность весьма низка – но не потому, что у нее нет доступа к телевидению (что является, на самом деле, еще одним свидетельством нервозности власти), а потому, что она всячески «мочит» Путина. А Путин, как уже было замечено, чрезвычайно популярен.
И все же были в этой предвыборной кампании вещи, как бы это сказать, ну, странные.
Беспартийный президент страны в единственном числе возглавил партийный список. Сразу возникают вопросы. Почему в единственном числе? Во всех остальных партиях списки возглавляют тройки, а здесь – один. Как я, избиратель, должен это понимать? Что – он такой великий, что некого поставить рядом? Или что, наличие номеров два и три каким-то образом его принижают? И потом: как может беспартийный человек возглавить партийный список? Мне, конечно, возразят, что это не запрещено законом, что это не вызвало возражений ЦИК – это я понимаю. Но меня интересует не формальная сторона вопроса, а его суть: может ли, например, атеист возглавить воскресную церковную школу? Закон, полагаю, не запрещает подобное, но логика…
Но это еще не все. Как только президент огласил свое согласие возглавить список ЕР, г-н Грызлов сообщил нам, что, по сути дела, предстоят не выборы в Госдуму, а референдум. Да-да, именно референдум, потому что, голосуя за ЕР, мы тем самым выражаем свою поддержку политики Путина. А голосуя за любую другую партию, мы выражаем свое несогласие с этой политикой. А потом сам президент сказал нам то же самое: убедительная победа ЕР будет означать поддержку его, президента, курса.
Тут-то у меня возникло острое желание крикнуть «Одну минуточку, стоп!» Что же вы меня ставите в такое положение, а? Я, может, вполне поддерживаю политику Путина, но это вовсе не означает, что я голосую за ЕР. Там есть такие люди – в том числе среди руководства – за которых я бы не голосовал ни за какие коврижки.
Другое дело, если бы Путин был членом ЕР. Тогда это было бы логично. А так? Нет, это положительно странно. Ну зачем это надо было президенту? И я пока не нахожу другого ответа, кроме одного: были реальные опасения того, что ЕР не соберет достаточного для ее целей количества голосов.
Смешно. Хотя, нет, не очень смешно, потому что эта неуверенность, эта нервозность выражались, в частности, в крайне настороженном отношении Кремля ко всему, что показывалось и говорилось на телевидении. И это я могу засвидетельствовать с полным знанием дела.
Ну ладно, выборы прошли.
Понятно, не прошедшие в Думу и прошедшие с меньшим, чем им хотелось бы, количеством мест, громко и в основном в западном направлении жалуются на «нелигитимность» выборов. Запад конечно же подхватывает эти жалобы и делает соответствующие моменту заявления.
Были нарушения? Конечно, были. Чего стоят данные некоторых субъектов Федерации о том, что у них пришли проголосовать более 90% местного электората. А в одном субъекте проголосовали не то 104%, не то 109%. Как услышал, сразу вспомнил Чичикова.
Но вспоминаю 1995 год. Предстояли президентские выборы, а в те дни рейтинг Бориса Николаевича Ельцина держался на уровне 5–6%. Рейтинг его основного конкурента, Г. А. Зюганова, приближался к 30%. Было понятно, что у Ельцина шансов нет, коммунисты возвращаются к власти.
Не тут-то было.
Зимой 1996 г. в Давосе, на Всемирном экономическом форуме, собрались люди, в чьих руках сосредоточились и власть, и деньги в России. Они приняли решение вложить все силы в переизбрание Ельцина. Главным инструментом для этого оказалось телевидение, на котором постоянно фигурировал активный, решительный, героический Ельцин, а Зюганов либо не фигурировал вовсе, либо фигурировал в сугубо отрицательном образе. И рейтинг Ельцина стал стремительно расти, а Зюганова – падать. Ну и где были столь активные сегодня правозащитники? Где были представители ОБСЕ?
Вспоминаю еще и выборы президента США 2000 года. Победил – и сегодня с этим почти никто не спорит – Ал. Гор. Но победу ту украли, причем это тоже мало кем оспаривается. Ну и где были правозащитники, где была ОБСЕ? На что я намекаю? Да нет, не намекаю вовсе. Хочу просто сказать, что если кандидат устраивает по тем или иным причинам Запад (и правозащитников), то о его избрании плохо не скажут. А вот если не устраивает – крик будет такой, мало не покажется.
Я когда пришел на свой избирательный участок, то встретил за двумя урнами для бюллетеней не менее сорока теле- и фотокамер. Стал вспоминать, кто живет в моем районе? Не Путин же. А тут женщина, которая регистрировала меня, сказала с ухмылкой:
– Ждут Каспарова.
А я подумал, какая же тупая власть сделала из Каспарова всемирного героя и борца за демократию в России. Прошу понять меня правильно: не будучи сторонником Каспарова (как он мог объединиться с фашиствующим Лимоновым?!), я не являюсь и его противником. Я хочу лишь сказать, что скороспелое решение о его аресте и пятидневном тюремном заключении лишь подтверждает крайнюю степень нервозности властей.
Так чего они все-таки так боялись?
Рискну высказать одно предположение.
Вспомним: нас призывали ОБЯЗАТЕЛЬНО голосовать, причем так настойчиво, как никогда. Нас призывали голосовать за ЕР, при этом жирно подчеркивая, что мы тем самым выражаем поддержку президенту (я почему-то вспомнил строчку из Маяковского: «мы говорим Ленин, подразумеваем – партия, мы говорим партия, подразумеваем – Ленин»). И нас убеждали с помощью всякого рода опросов общественного мнения, что (а) исход выборов предрешен и (б) всякие СПС, «Яблоки» и прочие либералы не набирают и процента.
Первый призыв – голосуйте! – возымел определенное воздействие: явка была чуть больше 64%. Второй тоже сработал – из этого числа 64% проголосовали за Путина (ЕР). Сработал и третий: около 36% электората не стали голосовать.
Ну а кто эти 36%? Очевидно, они не сторонники Путина и ЕР – те пришли. Это и не сторонники КПРФ, поскольку те всегда приходят – сказывается старая закалка. Так чьи же это сторонники? Я не знаю, но допускаю, что среди них было немало сторонников СПС и «Яблока», но их убедили в том, что голосовать за эти партии бесполезно, – и они поверили.
Как мне кажется, именно этого электората боялась власть. Именно по его поводу нервничала.
Интересно, по поводу чего будет она нервничать теперь, поскольку кандидат Путина уже назван?
Владимир ПОЗНЕР, журналист
ОПРОС ПО ТЕМЕ
Кого и чего будет бояться партия власти на выборах президента?
Спросили мы граждан России
ВАНДА Евская, врач, Самара:
– По-моему, этой команде бояться некого и нечего. Ну разве что господин Каспаров с компанией снова пошумит. Но это так – мелочи, которые всерьез никого не задевают.
Виктор Есин, 46 лет, философ, Омск:
– Реальных опасностей нет. Есть две «неприятности»:
1. Реакция Европы и США на такую демократию.
2. Усиление влияния оппозиционных кандидатов (в частности, Жириновского и Зюганова) – опять же в ответ на сложившуюся ситуацию. Но примерно через полгода надо ждать нового изменения обстановки. Как в шахматах, произойдет рокировка: «в связи с…» (можете домыслить список причин) пост президента в соответствии с Конституцией займет премьер.
Сергей Дедов, 41 год, служащий, Липецк:
– Ничего и никого. Партия сильная, вся власть у нее в руках. Каких-то коренных перемен преемник не произведет – может, просто не успеет. Хотя реальных конкурентов у него нет. Кроме разве что…
Виктор, 44 года, повар, Орск:
– Наше почти единодушное «да» вовсе не означает полную и единодушную поддержку, так ведь? (Не мы ли дружно голосовали за КПСС?) Будут и забастовки, которых уже и так много, и митинги... Наверное, их организаторам нелишне заранее подумать о конспирации!
Иван Гиенко, 39 лет, плотник, Томск:
– Кого она должна бояться? Кто символ «Единой России»? Медведь! А у нас в Сибири говорят так: «Тайга – закон, медведь – прокурор».