Эксперт Сергей Галиев: в России нет миграционной политики как таковой

О проблемах миграции говорят всё больше – в Совбезе, в Следственном комитете, в Госдуме, в Русской православной церкви. Гость «АН» – политолог Сергей ГАЛИЕВ.

– В ушедшем году глава Следственного комитета А. Бастрыкин заявил, что число тяжких и особо тяжких преступлений среди мигрантов выросло на 37% (почти до 15 тысяч в год), среди них убийств – на 18% (до 291), изнасилований – на 7% (до 276). «Вот такая идея высказывается людьми: пока русские на фронте, мигранты атакуют наши тылы», – подчеркнул Бастрыкин.

– Я бы объяснил эти цифры так. Во-первых, возросла раскрываемость. Во-вторых, упал уровень доходов, что способствует совершению преступлений мигрантами. Особенно это касается тяжких преступлений: большинство убийств – следствие грабежей и воровства. Да и рост изнасилований можно объяснить тем же: материальные проблемы вызывают ожесточённость.

Если перечислить преступления мигрантов в порядке многочисленности, то самое распространённое – это наркоторговля (особенно среди граждан Киргизии и Таджикистана), затем идут грабежи, воровство и убийства, а на третьем месте – преступления сексуального характера. Замечу: всё это связано главным образом с мигрантами из Средней Азии и Закавказья. Среди них уровень преступности втрое выше, чем среди россиян. Тогда как мигранты из Молдавии, Белоруссии и Украины совершают преступления не чаще, чем российские граждане.

Из Средней Азии в Россию зачастую едут люди с чрезвычайно низким уровнем квалификации, образования. В основном это выходцы из дальней сельской местности, из «медвежьих углов». Я сейчас проживаю в Ташкенте и ясно вижу: когда они приезжают в столицу своего же государства, их воспринимают так же негативно, потому что и здесь они повышают криминогенность. Россияне, посещающие среднеазиатские столицы, удивляются: почему местные люди, воспитанные, образованные, так сильно отличаются от тех, которые едут в РФ? Именно потому, что образованные люди востребованы у себя дома, в своих странах.

В то же время есть и внутрироссийская причина, провоцирующая преступность среди мигрантов.

– Какая же?

– Ужасные правонарушения со стороны работодателей. Часто мигрантов попросту «кидают» либо, что ещё хуже, фактически берут в рабство, отказываясь вернуть паспорт и заставляя работать за еду. В Москве есть организация, созданная узбекской диаспорой для защиты прав узбеков, и две трети всей работы, которой она занята, – это именно вызволение людей из такого рабства. Обращаться в полицию мигранты боятся, поскольку у них просроченные документы.

Раньше такие случаи были характерны для ретейла, но за последнее время в этой сфере более-менее навели порядок. В крупных строительных компаниях тоже навели порядок. А в небольших и средних строительных компаниях мно-о-го что случается.

– Рабство – это всё-таки крайний случай. Но есть вещи, которые у всех на виду: например, в известной столичной парикмахерской сети, которая нанимает только мигрантов, сотрудники работают по 12 часов в день с единственным выходным.

– В том-то всё и дело: миграция обусловлена прежде всего не демографическими причинами, а нарушениями в сфере трудового права, заинтересованностью безответственного бизнеса. Наш рынок труда невероятно перекошен в сторону работодателя. Если даже граждане России испытывают проблемы с отстаиванием своих трудовых прав (людей заставляют работать сверх нормы, в выходные и так далее), то что же говорить о мигрантах?

Только 30–40% мигрантов приобретают патенты и работают легально. Зачем патент, если работодатель предпочитает не платить за тебя налоги и нанимает тебя «в чёрную»? Иными словами, 60–70% мигрантов работают в чёрной экономике – государство с этого не получает ничего. При этом нагрузка на государство и на общество возрастает, и речь прежде всего даже не о системах образования и здравоохранения, а об инфраструктуре инженерных сетей. Мигранты любят проживать по 20 человек в одной комнате и, соответственно, нагружают водопровод, водоотведение, электропроводку. Отсюда – аварии.

Увы, работодатели откупаются от проверщиков. В России долгое время была такая же ситуация в сфере налогового администрирования, пока Мишустин не цифровизировал его. А как перевели в цифру, сразу всё стало прозрачно, махинации с налогами резко усложнились. Что мешает сделать то же самое – абсолютно то же самое – в трудовой области?

– Лоббизм?

– Да. К тому же мигранты выгодны не только бизнесу, но и чиновникам. Выросла целая прослойка паразитирующих компаний по правовому обеспечению миграции. Как мигранту получить какую-нибудь справку, если он не в состоянии писать по-русски? Никак, вот он и платит этим компаниям, которые прикормлены местными чиновниками.

Впрочем, дело даже не во владении русским языком. Когда я прописывал в России свою мать, русскую гражданку Казахстана, мне пришлось потратить 80 тысяч рублей на услуги этих посредников. Чиновники сразу говорят: «Вы будете сами заполнять документы? Или вам дать телефончик?» Я давно занимаюсь миграцией, пересмотрел за свою жизнь массу подобных документов, и тем не менее даже я потрачу года два, если буду делать это сам. А за деньги нам всё сделали гораздо быстрее – за четыре месяца. Хотите натурализовать русского человека в России – платите 80 тысяч рублей.

Часто можно услышать: «Мы не Америка, мы не Евросоюз, к нам не хотят ехать образованные кадры». Чепуха! Многие русские из СНГ хотели бы перебраться в Россию. Исходя из декларируемой потребности в мигрантах, я подсчитал: мы 20 лет можем завозить в РФ одних только русских (русскоязычных) людей. Но! Наш рынок труда на это не заточен, такие мигранты ему не нужны. Они хотят работать по закону, они говорят: «У нас есть трудовые права!» Чем более безграмотен и бесправен мигрант (и, как результат, более криминогенен), тем он удобнее для нашего бизнеса и нашей бюрократии.

– В ходе СВО был поднят вопрос о принятии мер для призыва мигрантов, которые получили российское гражданство и подпадают под призывные критерии. Разве для этого нужны какие-то особые меры? Граждане-мигранты чем-то отличаются от коренных граждан?

– Речь идёт о том, что многие мигранты (если не большинство) не встали на воинский учёт, когда приобрели российское гражданство. Получается, гражданин есть, а в военкомате он не значится – на него нет дела. Сейчас государство активно «окучивает» этих людей, осуществляя проверки через работодателей. Поделюсь опять-таки личным опытом: в декабре я посетил подмосковный военкомат и восемь часов простоял на улице в очереди. На две трети очередь состояла из среднеазиатов и кавказцев.

– Как вам предложение лишать гражданства тех мигрантов, кто уклоняется от призыва?

– Во-первых, наша Конституция не предполагает такой меры, как лишение гражданства. Во-вторых, зачем это нужно? За уклонение полагается уголовная ответственность. Что страшнее – отъём паспорта и депортация или тюремное заключение? Короче говоря, популизм какой-то.

Очень дельно звучит другое предложение: давать мигрантам гражданство за участие в СВО. Это хороший мировой опыт – например, через военную службу можно получить гражданство Франции. Мигранты таким образом приучаются к порядку, но самое главное даже не это. Главное, что они усваивают культурный код. Военные действия формируют между сослуживцами тесные связи. Вовлекаясь в эту среду, мигранты быстро ассимилируются, преодолевают культурный барьер. Сплачивающий эффект, уравнивающий людей в едином культурном поле, наша страна получила в Великую Отечественную войну. Но, разумеется, комплектация военных частей должна происходить таким образом, чтобы в армии не возникали национальные землячества.

– На высшем уровне обсуждают возможность строительства мечети Вооружённых сил рядом с православным храмом Вооружённых сил, воздвигнутым в Парке Победы в 2020 году. Подчёркивается вклад мусульманских народов России в специальную военную операцию, при этом большинство прихожан московских мечетей – иностранцы. Может быть, в Парке Победы наряду с исламом было бы корректно отметить и третью главную религию России – буддизм? Представители наших буддистских народов тоже героически сражаются на фронте.

– Вполне разделяю вашу логику, но как бы не вышло так, что буддийскому храму придётся пустовать. На фоне заполненной прихожанами мечети это будет выглядеть странно.

Давайте подытожим. Главная проблема российской миграционной политики состоит в том, что её как таковой нет. Она предполагает управление потоками мигрантов, но никакого управления не происходит: в страну пускают практически всех желающих. Нам подошла бы балльная система, применяемая в англосаксонских странах: имеешь среднее образование – плюс 1 балл, имеешь среднее профессиональное образование – плюс 2 балла, имеешь высшее образование – плюс 3 балла. Отдельно дополнительный балл я бы ставил женщинам – просто за то, что они женщины. Сейчас в миграционных потоках сильнейший дисбаланс в мужскую сторону. Это как раз и способствует изнасилованиям, потому что россиянки редко бывают заинтересованы мигрантами, считая их ниже себя по статусу.

И конечно же, необходима культурная адаптация приезжих. Федеральное агентство по делам национальностей пытается что-то делать, но его ресурсы ограничены. Миграционная политика отдана в ведение МВД, что ошибочно, потому как это не их профиль. МВД занимается учётом – вот и вся наша миграционная политика. В большинстве государств существует министерство народонаселения, которое занимается сразу и миграцией, и демографией, и продолжительностью жизни, – а у нас такого министерства нет.