Министр внутренних дел Латвии Рихардс Козловскис «провинился», считают местные национально озабоченные политики. Нацблок парламента вначале выразил недоверие главе МВД, потребовав его отставки, но затем отозвал это предложение и дал министру трехмесячный «испытательный срок».
Чем же опальный министр вызвал такие строгие меры меры воздействия? Оказывается тем, что не помешал антифашистам выразить свое отношение к маршу легионеров.
Как писали «АН-онлайн», 16 марта в Риге состоялось традиционное шествие в честь Дня памяти легионеров Waffen SS. Колонну ветеранов легиона и их единомышленников антифашисты встретили трансляцией «Бухенвальдского набата» и рассказа о преступлениях команды Виктора Арайса, причастной к убийствам десятков тысяч советских граждан, в первую очередь латвийских евреев. Один из сторонников легионеров попытался прекратить трансляцию, но полиция его остановила.
Раздражение националистов вызвал «шум у памятника Свободы». Нужно отметить, что Рихардс Козловскис сказал журналистам, что понимает ситуацию и приносит свои извинение «перед теми, кому этот шум помешал реализовать те цели, для которых они пришли к памятнику Свободы».
Теперь министру предстоит в течение 3-х месяцев доказать своё раскаяние из-за событий 16-го марта, сказал в интервью радиостанции Mix FM лидер нацблока Райвис Дзинтарс. Речь идет об «укреплении законодательной базы, чтобы впредь проведению мероприятия у Памятника Свободы нельзя было помешать».
«Мы хотим получить гарантии, и в течение этих трех месяцев будем оценивать то, как эта работа будет выполняться, - заявил Дзинтарс. - На данный момент, мы не будем ставить господину Козловскису никаких условий, ему самому нужно понять, что делать. Мы же хотим удостовериться, что его извинение искренне, и что он полон решимости сделать все возможное, чтобы такая ситуация никогда больше не повторилась».
Остается согласиться с мнением русскоязычного латвийского издания «Вести сегодня»: «Во всем мире требование отставки — обычное явление, но чтобы министру коалиционные партнеры давали некий испытательный срок, в данном случае на три месяца, это какой–то нонсенс!».