Голос за Путина как протест

Сколько бы ни было воплей, что результаты, мол, подтасованы, – а мне очевидно, что никогда ещё Путин не пользовался столь массовой поддержкой. И голосовали за него на этот раз не только те, кто любит быть «за», но и те, кто любит быть «против».

Мода на (кухонную) оппозиционность в русской интеллигенции возникла не позднее XIX века, но своего максимума достигла в советское время. И, бунтуя душой против государственного строя, советский человек зачастую не осознавал, что эту парадигму ему внушил сам же этот строй – внушил через школу, через идеологизированную подачу золотого века русской литературы.

В советской картине мира, последствия которой мы пожинаем по сей день, Гоголь обличал российский феодализм, Пушкин всю жизнь был латентным декабристом, а Достоевский – политической жертвой режима. Тот факт, что и Гоголь, и зрелый Пушкин, и зрелый Достоевский выступали по отношению к самодержавной власти идейными лоялистами, – оставался за скобками.

Эта инерция в умах многих русских интеллигентов по-прежнему налицо. Быть «против» для таких людей – что-то само собой разумеющееся и если даже требующее аргументов, то не столь уж сильно требующее и не таких уж сильных аргументов, нежели позиция «за». Лоялист как бы по умолчанию неправ. Морально или материально ангажирован, нравственно нечистоплотен.

Я бы не стал всецело осмеивать этот образ мыслей. В конце концов, мир несовершенен, несовершенно общество, несовершенно государство – и вполне закономерно желание отстраниться или даже противопоставить себя окружающему несовершенству, а всех тех, кто не отстраняется, записать в сообщники несовершенства, назначить виновниками. Кроме того, вполне естественно сочувствовать слабому, а власть почти всегда выглядит сильнее тех, кто против неё.

И вот тут-то на помощь Путину пришёл, сам того не понимая, Запад.

Украина в ходе войны была бы слабой и правой в глазах многих россиян, если бы сильный Запад не поддержал её армию материально (эта поддержка, впрочем, началась до нашей спецоперации и как раз-таки стала её причиной).

Российская несистемная оппозиция выглядела бы слабой и угнетённой, если бы мировой гегемон не верховодил ею столь открыто и даже демонстративно.

А Путин был бы только властью, только правителем – и не был бы повстанцем. Повстанцем против мирового гегемона, против западного миропорядка.

Всё как у рэпера Артёма Саграды: «Это не либерализм, это гендерный фашизм, гниющий извращенец, что цепляется за жизнь… Танцует Шива-Разрушитель, Антихрист-Superstar. Я просто житель гибнущей планеты – и я восстал!»