Власть без человеческого лица

В России, похоже, широко распространено мнение, что сегодняшний Запад — это довольно причудливое место, где царят свобода, граничащая с анархией, и демократия, то есть власть народа. Это место, где голос каждого гражданина услышан и где каждый гражданин может говорить и делать то, что хочет. В конце концов, сам Запад только и делает, что говорит о демократии и свободе - беспрерывно, гипнотически. Однако, увы, это очень наивные представления о состоянии свободы и демократии в сегодняшних Европе и Америке, почти подростковое понимание демократии и свободы.

Такое представление у некоторых вызывает безграничное восхищение всем западным. Для других такая «свобода» является символом деградации, упадка и безнравственности. А в реальности — это ни то, ни другое. На сегодняшнем Западе демократия и свобода являются ни чем иным, как приманкой. Panem et circenses — хлеб и зрелища. Не случайно первыми жертвами такого рода соблазна часто становятся студенты, впечатлительные молодые умы, желающие всего и сразу и думающие, что им что-то должны. Или недовольные обществом — те, кто по тем или иным причинам оказывается на обочине и не получает того признания, которое они считают заслуженным. Однако, в любом обществе, даже в самом богатом, большинство всегда находится на обочине. Власть везде принадлежит немногим избранным.

В Европе и Америке, надо признать, есть свобода слова, есть свобода проводить митинги, есть свобода спать с кем хочешь и много других прекрасных свобод. Проблема в том, что свобода слова, митинги и спать с кем попало никак не влияют на структуру власти. Сегодняшний мир слишком сложен, чтобы управление им было передано толпе экзальтированных людей с улицы. Западный истеблишмент это хорошо понимает: пока люди ограничиваются протестами в фольклористической манере или написанием в соцсетях чего-то странного и подрывного — ладно, пусть делают. Технократическая и плутократическая структура власти не затрагивается таковым шоу уродов. Во многих западных странах доминирует героический миф о народе, который выходит на улицу, чтобы отстаивать свои права. Однако трудно вспомнить, когда в последний раз на Западе протесты свергли какое-нибудь правительство.

Важно понять другое, чтобы избежать еще одной наивной ошибки, к которой многие могут быть склонны. Нельзя путать личности и власть. Сегодня власть на Западе — это не различные Макрон, Байден, Урсула фон дер Ляйен, судьба которых временна и преходяща. Эти персонажи — не более чем менеджеры со срочными контрактами, люди, которые ничего не решают. Люди, которые делают вид, что решают что-то, о чем понятия не имеют, не потому, что они глупы, а потому, что современный мир слишком сложно устроен даже для них. Эта каста бюрократов, профессиональных политиков и ревностных секретарей — не что иное, как верные слуги власти, хорошие и скромные служащие, щедро вознаграждаемые. Как правило, после пары лет работы они получают солидный доход и хорошо устраиваются на всю жизнь, тогда как «нормальным» людям приходится работать 45 лет. Очевидно, что так происходило всегда во все времена и во многих странах. Но, как всегда, больше всего в таких случаях раздражает вопиющее лицемерие: по крайней мере, в других странах верным служителям власти хватает порядочности не разглагольствовать постоянно о демократии, свободе и правах.

Истинная власть невидима, безымянна — это порядок, основанный на правилах, это закон без лица, dura lex sed lex, это безошибочный и безличный алгоритм — люди делают ошибки, а законы — нет. Власть — это железный закон рынков, закон отсутствия альтернативы — основополагающий принцип неолиберализма.

Это система тотального контроля, поскольку она якобы основана на науке и самой природе вещей. В этом можно убедиться, рассмотрев некоторые наиболее важные проблемы последних лет. Возьмем, к примеру, ЛГБТ, пандемию коронавируса и войну на Украине. Есть ли на Западе свобода слова относительно этих вещей? Формально, да. В принципе, нет. А какое значение имеет форма, если нет содержания? Форма без содержания — мыльный пузырь, замок из песка, постановка для капризной и рассеянной публики.

Усилия правильно формировать мнение публики со стороны средств массовой информации и других структур, формирующих общественный дискурс, являются тотальными и непрерывными.

Сегодня на Западе стало уже невозможно просто говорить, что мужчина — это мужчина, а женщина — это женщина: биология считается ретроградной и фашистской, отвратительной, чем-то, чего не должно существовать в современном мире. А во время ковида — кстати, невозможно исключить его скорое возвращение — было невозможно подвергнуть сомнению эффективность экспериментальной генной терапии, используемой в новых мРНК-вакцинах — надо было верить науке и экспертам, а не спорить. Сегодня невозможно подвергнуть сомнению причины священной войны на Украине, которая для многих на Западе стала новым великим делом целого поколения политиков и медийных деятелей. Кто сегодня на Западе может сказать, что он за переговоры между Россией и Украиной по разрешению войны? Волна организованного остракизма была яростной и беспощадной, обвинение в путинизме — худшее оскорбление, которое можно придумать сегодня на Западе.

Перед лицом этой безликой силы политика может только адаптироваться. Демократическая политика, то есть политика, которая представлена массам в виде своего рода спектакля и которая благодаря «консенсусу» масс приобретает налет легитимности, всегда приходит поздно по сравнению с реальной властью, плутотехнократической властью. 

В последние годы, когда один кризис следовал за другим практически без перерыва, постоянное чрезвычайное положение консолидировало эту плутотехнократическую власть, как никогда раньше. Чрезвычайное положение стало основным инструментом анонимной власти.

Кто-то скажет, что все это неправда и опровергнуто, например, избранием Трампа в 2016 году. Это было настоящим примером триумфа демократии, победы аутсайдера, бросившего вызов системе. Но, победив на выборах, Трамп не победил истеблишмент, который никогда не прекращал попыток лишить его легитимности и делал все, чтобы помешать его работе во время его мандата. Теперь ему даже угрожают арестом, чтобы помешать ему принять участие и потенциально выиграть выборы через год. Если это можно назвать демократией…

Многие россияне — особенно те, кто считает себя исключительно образованными, просвещенными и умными — убеждены, что пропаганда в России тотальна и вездесуща, и что информация в России настолько коррумпирована, что лучше полагаться на Запад — Запад нам поможет. Эта группа людей в России, назовем их для удобства западофилами — и даже сегодня, как ни удивительно, их в России немало — склонна отвергать любую критику Запада как простую «пропаганду». Это ложный аргумент. Даже если предположить, что Россия не идеальная страна — это не освобождает Запад от критики, не оправдывает действия Запада в мире. И самое главное — это не дает права верить сказкам о свободе и демократии на Западе. Мы видели, как Запад помог «наивным» украинцам, которые из «любви» к своей стране решили объединиться с Западом и раствориться на Западе.

Бедные украинцы. Они не могли понять, что триумф цивилизации тотального разума, которая контролирует все и нейтрализует любой тип жизненной силы, требует полной адаптации и субординации к рациональности реальности.

Сегодня политический идеал на Западе — это политика, как алгоритм, политика, которая скрывается, не зависит от фигур политиков и их харизмы. Харизма, личность на самом деле считаются соблазняющими и угрожающими, чуть ли не протофашистскими и авторитарными качествами.

Основой легитимности однополярного западного мирового порядка является тот основанный на правилах порядок, о котором так навязчиво говорят. Это настоящая диктатура закона и правил — внешних и в ещё большей степени внутренних. В такой цивилизации не много места для таких наивных и подростковых идей, как идея свободы.