Три встречи со Львом Эрнстом, помнившим, что Жириновский не возражал против клонирования себя

Во Всероссийском институте животноводства был открыт бюст академику Льву Эрнсту.

Лев Эрнст (1929-2012гг.), крупный ученый, биотехнолог, генетик, селекционер, доктор с/х наук, профессор, академик ВАСХНИЛ, вице-президент РАСХН, заслуженный деятель науки РСФСР был автором более 900 научных трудов, в том числе 35 книг, а также более 60 авторских свидетельств и патентов на изобретения.

Он подготовил 60 кандидатов и 25 докторов наук, а также был идейным вдохновителем огромного количества передовых исследований. Но я нередко (и всегда с теплом) вспоминаю его совсем не из-за регалий и званий…

Ева была сделана из ребра Адама, а это – типичное клонирование.

Во второй половине 90-х гг. очень популярной была тема клонирования. Я тогда работал в газете «Аргументы и факты», отыскал телефон Льва Константиновича, сначала он согласился встретиться на работе, но потом, уточнив свой график, предложил: «Сможешь приехать в субботу ко мне домой в 12 часов - и я тебе все расскажу». Я согласился.

И вот паркую свою «шестёрочку» во дворе на Ленинском проспекте (время – 11:55) и думаю, что нормально и точно в срок я все-таки прибыл, прям как литерный поезд! Ну а что, пора диких московских пробок тогда еще не наступила, так что приехал, спокойно поставил машину, поднимаюсь на этаж и нажимаю на кнопку звонка. Время – 11:58.

Не открывали довольно долго. Трезвонить было неудобно, так что стою, жду. Наконец в замке зашевелилось, открывается дверь и на пороге появляется Лев Эрнст в светло-коричневом костюме и рубашке без галстука. Сразу бросилось в глаза, что вид у него был очень заспанный. Здравствуйте, говорю, я из «Аргументов и фактов», приехал, как и договаривались, на интервью. «Что-то вроде рановато», - говорит академик. Показываю часы – как раз без полминуты двенадцать. Эрнст тоже показывает на часы – 8:40…

И тут до меня постепенно начинает доходить весь ужас моего положения! Мои старые, советские, видавшие виды наручные часы, жившие своей жизнью, в принципе, ходили точно, но пару раз в год, видимо, для того, чтобы как-то взбодрить и себя, и меня, не предупреждая, убегали ну очень сильно вперед. Когда они выкинут такой фортель, определить было невозможно, мало того, поскольку это было крайне редко, то я постоянно забывал о такой их милой особенности.

Сказать, что я был готов от стыда провалиться сквозь землю, значит ничего не сказать! Почти на три с половиной часа раньше приперся в личное пространство человека, академика, разбудил ученого в его редкий выходной день!.. «Ну заходи, раз пришел», - прервав мой шок, ободряющим тоном сказал Лев Эрнст и настолько дружелюбно посмотрел на меня, что у меня сразу и отлегло.

Очень плодотворно мы посидели с ним тогда! Лев Константинович оказался прекрасным рассказчиком, открытым, доброжелательным, образно мыслящим и, что, на мой взгляд, очень важно, остроумным человеком. Тогда он понятными и простыми словами рассказал о клонировании много интересного.

Чего только стоит его фраза «Клонирование придумал Бог»! И вообще, сказал он тогда, клонирование применяется уже давным-давно, даже мифология говорит об этом, ведь Ева была сделана из ребра Адама, а это – «типичное клонирование». Лев Константинович во время интервью напомнил, что у нас есть специалисты, которые «склонируют того же Жириновского», который, как слышал академик, «не возражает» против этого.

Кстати, эта заметка сейчас висит в архиве «АиФ». Текст небольшой, но и сегодня и читается хорошо, и, как ни странно, не потерял своей актуальности.  

Пойдем чай пить!

Ну вот пообщались мы очень хорошо со Львом Константиновичем, после чего он говорит мне: «Пойдем чай пить, там супруга нам с тобой стол накрыла». Ничего себе, думаю! Мало того, что людей разбудил, потом, можно сказать, заставил в выходной работать, так еще и кормить меня собрались!.. Но на все мои возражения опять последовал искренний, дружелюбный взгляд и обезоруживающий тон.

Кстати, о еде. Одно время я не пропускал ни одной передачи «Пока все дома». Мне было интересно не только то, что говорят герои телепрограмм и их близкие, но я невольно обращал внимание на то, что у них на столе. И когда некоторые персонажи к приходу телегруппы выставляли на стол, например, пару яблок, сухари или вообще ничего не выставляли, то поневоле думалось – вот же скупердяи какие, и ведь не стесняются демонстрировать свое жлобство даже на такую аудиторию! Но таковых персонажей в телепрограммах все-таки было мало.

Так вот тогда искреннее, дружелюбное отношение со стороны ученого ко мне, неожиданному утреннему гостю, воплотилось еще и на кухне. Его супруга к чаю выставила много чего, вплоть до бутербродов с красной икрой. Радушие просто зашкаливало, и, помню, у меня еще долго было светло на душе от такого неожиданного и теплого приема.

А семьдесят пять не хочешь?!  

Второй раз (тоже по работе) я увиделся со Львом Эрнстом уже в его кабинете в здании РАСХН на улице Кржижановского. Тогда я тоже освещал тему клонирования, но работал уже не в «АиФ», а писал в какую-то другую контору, не помню точно, вроде в «КоммерсантЪ».

Тогда, помню, был неожиданно холодный осенний день, и я жутко замерз, пока от метро «Профсоюзная» дошел до сельхозакадемии. В то смутное время и коридоры, и сам кабинет вице-президента РАСХН в этом здании выглядели, мягко говоря, небогато, а точнее сказать, обшарпанно, но улыбка Льва Константиновича неизменно оставалась приветливой и открытой.

Пожали друг другу руки, я и говорю: «Сегодня холодно, как зимой. Пока от метро дошел – продрог напрочь. Так и простудиться недолго». Ну, ты парень молодой, не заболеешь, ответил академик. «Не такой уж и молодой, - говорю, - мне очень и очень за сорок». И тогда Лев Эрнст близко-близко поднес свое лицо к моему и молвил - а семьдесят пять не хочешь?!

Вот и скажите мне, как можно было устоять перед обаянием, открытостью, дружелюбием и чувством юмора этого человека? Поэтому я часто и с теплом вспоминаю его и теперь. Иногда я звонил ему по телефону, чтобы взять комментарий на ту или иную тему, и опять же неизменно ощущал все обаяние академика!

Едим десятое поколение трансгенных свиней!

И третий раз совершенно неожиданно я встретился с ним в Госдуме, куда пришел на встречу с одним депутатом. Кстати, насчет Госдумы. Помню, Егор Гайдар в интервью мне как-то сказал, что когда заходил туда, то ощущал атмосферу кипучей ненависти. Ну, его-то было за что ненавидеть, причем не только народным избранникам! Но тогда и я неожиданно ощутил такую атмосферу. В тот день в парламенте обсуждался вопрос о генетически модифицированных продуктах, и чего только тогда там я ни услышал от выступавших с трибуны истерически настроенных ораторов. Лейтмотивом выступлений было, естественно, то, что мы все умрем!

И вот на трибуну неожиданно выходит Лев Эрнст, а я и не знал, что он был в этом же помещении. И вот что он сказал тогда (примерно то же самое он мне говорил в одном комментарии для почившей в бозе газетки, который я здесь и использую):

«Вы сегодня на завтрак съели геркулесовую кашу и, значит, употребили гены пшеницы, а это чужеродные гены! Но вы ведь не вздрагиваете оттого, что их едите! Все мы едим капусту, но живы-здоровы, и капустой не становимся.

Все эти разговоры про генетически модифицированные продукты – бред «зеленых», которым нечего сказать, так хоть на этом решили прославиться. И упаковки, на которых стоят специальные знаки, предупреждающие о трансгенной продукции, просто обычный бизнес. Мы, конечно, по мере сил стараемся вносить ясность, но…

Тут одна полусумасшедшая баба впарила Лужкову эту тему, а он, не разобравшись, провозгласил лозунг - сделаем Москву городом без генетически модифицированных продуктов! Мэр не в курсе, а «зеленые» играют на этом. Баба занялась не своим делом, поставила методически неправильные опыты, привлекла одну московскую депутатшу – и пошло-поехало… А, например, мы, ученые, едим уже десятое поколение трансгенных свиней, которых используем для опытов, и ничего, все очень вкусно».

Это выступление было просто как луч света в темном царстве, и, казалось бы, на этом сегодня мне можно было бы и закончить, если бы не одно обстоятельство, особенно характеризовавшее академика Эрнста!..

Как обычному журналюге читать такое?

Дело в том, что в 90-е годы в «Аргументы и факты» ежедневно приходили мешки писем, поскольку тираж зашкаливал за 30 млн., и одно время газета попала в Книгу рекордов Гиннеса как самых тиражный таблоид в мире. Да, были люди в наше время, в том числе и я сам!..

Так вот и получаю я после той, самой первой публикации о клонировании кричащее письмо от читательницы из сибирской глубинки. Вы только представьте, как обыкновенному журналюге, типа меня, можно спокойно читать такое, просто представьте! У женщины погибла восьмилетняя дочь, она осталась совершенно одна и просила, чтобы я поговорил со Львом Эрнстом о возможности клонирования ушедшей девочки…

Вот есть же идиоты, которые талдычат, мол, журналюги, журналюги!.. Ну, идиоты – они на то и идиоты, так что пусть развлекаются, раз нет ни ума, ни сердца. И вот я звоню Льву Константиновичу, он, как всегда, дружелюбно откликается, узнав, приветствует меня, но когда я излагаю ему суть вопроса, то мгновенно становится серьезным, а в его голосе слышится неподдельное, искреннее сочувствие. И еще чувствуется, что он начинает напряженно думать над этим. Он проникся сутью вопроса, полновесно пустил к себе в душу всю эту информацию…   

Знаешь что, подумав, говорит он мне, напиши ей, что сейчас мы не имеем возможности клонировать человека, да и неэтично это. Ну а когда появится такая возможность и клонирование человека будет официально разрешено, то она будет первым донором, сказал мне тогда Лев Эрнст.

И тогда я написал письмо этой женщине. От руки. И передал ей слова академика, ну и кое-что добавил от себя. И уже спустя много лет узнал, что оно хоть как-то помогло утешить ее в таком горе. Но это уже совсем другая история.