В середине февраля 2019 г. по инициативе президента Путина в Госдуму был внесен законопроект, предусматривающий серьезное уголовное наказание для лиц, занимающих высшее положение в уголовной иерархии. Проще говоря, президент объявил войну т.н. «ворам в законе». 1 апреля 2019 г. этот закон был подписан.
Куда теперь брести «бродягам»?
Институт «воров в законе», или, как они сами чаще именуют – «бродяги», в условиях социализма начал формироваться в СССР еще с 20-х годов: время было лихое, доступного добра от бежавших буржуев полно – лишь успевай хватать и уносить, чем все желающие и стали заниматься. Процесс набрал обороты, стал хаотичен, а значит – неуправляем, что по канонам уголовного мира считалось «неправильным».
Пока молодая и неопытная советская милиция безуспешно гонялась за отдельными «торбохватами», паханы с дореволюционным стажем, именуемые «Иванами», стали брать процесс в свои руки. Это было необходимо сделать по многим причинам.
Во-первых, наводился т.н. «блатной порядок», при котором организовывался контроль над наиболее «золотоносными» участками России (Ильф и Петров коротко об этом упомянули еще в «Золотом теленке» - авт.). Контроль, как в любом масштабном проекте, был паханам необходим: негоже, если украшения от Фаберже будут висеть в хлеву крестьянина Микулы, а бриллианты – сверкать на пальцах девки Параши: паханы сами хорошо знали их стоимость и отдавать кому-либо за «просто так» вовсе не желали. Так стал формироваться институт «смотрящих», которые уже на начальных стадиях жестко контролировали весь процесс. Не отдавших долю пахану, т.е. «крыс» из своего же круга безжалостно убивали: а чего жалеть, ведь голодной и желающей легкой наживы босоты на их место хоть отбавляй!
Во-вторых, тюрьмы до того в основном забитые лишь уголовниками, стали массово пополняться и недовольными новой властью. Антисоветчиков, или «врагов народа» стало так много, что сама власть сильно струхнула, понимая к чему может привести их идейное и количественное объединение уже в советских темницах. Силами конвоя уследить за всеми было невозможно и тогда власть за помощью обратилась к тем самым Иванам, авторитет которых особенно – за колючей проволокой, был безмерен.
Их объявили «друзьями народа», позволили им не работать, закрыли глаза на то, что те беспредельно глумятся над криминально-неопытными приват-доцентами и инженерами, но поставили жесткую задачу: неукоснительное выполнение производственного плана всем лагерем и пресечение любых антисоветских настроений среди политических сидельцев! Каким образом? А что хотите, то и делайте, - махнули рукой начальники. Те и начали делать.
Забитых «политических» бригадиры, нарядчики, хлеборезы и прочие «бугры» из блатных нещадно третировали, обирали, обманывали при заполнении нарядов, львиную долю приписывая Иванам. Начальство все это устраивало, т.к. «святая святых» социализма – план, стабильно выполнялся и даже перевыполнялся!
Один из одиозных руководителей сталинского Гулага генерал Френкель открыто заявлял: «заключенный мне интересен лишь в течение трех месяцев», потом ставших «доходягами» интеллигентов списывали по акту и хоронили в безымянных отвалах. А чего кручиниться: под управление сытых «бугров» бесперебойно поступали новые свежие партии «врагов народа». Конвейер работал без сбоев.
Сами Иваны с нижестоящей босотой не общались, для этого подле них всегда вились голодные «шестерки», готовые по первому слову исполнить любой приказ пахана. Не исполнишь – сам ляжешь в безымянный холмик в тайге. Поэтому и исполняли.
«Ворами в законе» мечтали стать многие уголовники. Во-первых, это сытая, хоть зачастую и короткую жизнь. Во-вторых, это абсолютная власть над вчерашними однокамерниками со всеми хоть и убогими и примитивными, но радостями жизни. Но одно дело – «хотеть», а другое – «им стать». Кастинг для получения высокого криминального звания был суров.
Во-первых, кандидатом мог стать лишь тот, кто уже имел за спиной судимость по «правильной статье», исключающей гомосексуальные связи и насилие. Не приветствовались и «бакланы», т.е. мелкие хулиганы, севшие за то, что например по пьянке избили соседа-старика. Прошедшего предварительный отбор должны были рекомендовать уже известные «авторитеты», они же его и представляли сходке, т.е. «вписывались» за своего протеже: если бы за тем всплыл какой-нибудь скрытый неприглядный факт из биографии («косяк») спросили бы с его порученцев. Так что отбор в воровской мир был тщательным и строгим. (По той же схеме партийцы отбирали и членов ВКПБ: народ и партия едины?)
В те годы «законник» не имел права на многое, чем свободно владели вольные граждане. Например, не должен был иметь собственного постоянного жилья: любая «малина» его всегда приютит и обогреет. Да и зачем вору жилье, если по понятиям ему не полагалось иметь и семью. Детей? Этих - сколько угодно: сегодня здесь, а завтра – там. Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз!
В общем, перечень строгих адатов для желающего получить воровскую «звезду» на предплечье, был велик. Прошедший эту «аттестацию» голосованием участников сходки принимался в «семью». При этом новоявленный вор знал: любое нарушение корпоративной этики повлечет самое строгое наказание, вплоть до смерти самого нарушителя.
«Сучья» резня.
Вторая Мировая война расколола не только весь мир, но внесла весьма серьезные изменения и в жизнь воровского сообщества. Многие фронтовики, возвращаясь с победой домой, сразу попадали в лапы энкавэдэшников: кто-то за то, что контуженным попал в плен, кто-то за то, что неосторожно усомнился в полководческом таланте Сталина. В результате – длительные сроки, лесоповал, унижения и мытарства. Среди тех, кто воевал, было немало и таких, кто до войны не ладил с законом, чтил блатные понятия (по которым вор не имеет права брать в руки оружие), а воевать пошел из-за ненависти к тем, кто принес горе и смерть на его родину. Пересидевшие «за чифирем» Сталинград, Курскую дугу, взятие Берлина «бугры» встретили их без радости: люди, знавшие блатную жизнь не понаслышке, умеющие воевать и ежедневно примерявшие смерть на себя, подчиняться их «шестеркам» конечно не собирались.
Знала ли об этом власть? Не только знала, но и всяко провоцировала ситуацию, уже поняв, что дарованная ею же ворам вольница давно вышла из-под контроля и возвращаться обратно явно не собиралась. Осознав, что организованное воровское неповиновение куда как страшнее и глобальнее последствиями, нежели стихийное недовольство «доходяг-антисоветчиков», генералы решили бороться с бывшими «друзьями народа» руками вчерашних «правильных» сидельцев, ныне – ветеранов войны.
Само название новой блатной масти – «суки» не было оскорбительным. Просто в сопроводительных документах вновь поступавшие арестанты значились под грифом «с/к», т.е. «спецконтингент», что по традиционной лагерной привычке сразу превратилось в вышеуказанное малолитературное обозначение. Стратегию передела сфер влияния в зонах одобрил сам Лаврентий Берия, тактика по принципу «бей своих, чтоб чужие боялись» была понятна, криминальные войска вышли на линию фронта…
А теперь немного истории. Преступность на планете появилась сразу, как только люди стали понимать, что такое сила и богатство. Логика была примитивна, а потому ясна любому: если ты богат, но слаб, то рано или поздно твои накопления отнимут те, кто сильнее. Если ты силен (сила есть – ума не надо!), но беден, иди к богатому и забери у него все! Тот против? Убей его!
На криминальной карте мира Россия всегда стояла особняком, ни в коей мере не повторяя мафиозных схем Америки, Италии, Китая, Японии и т. д. Наоборот, многие преступные «ноу-хау» как раз тем и заимствовались у российских коллег. За право именоваться криминальной столицей в России всегда боролись два южных города: Одесса и Ростов-на-Дону.
Именно южные регионы с давних времен привлекали к себе бандитов и мошенников со всех концов света, «ведь с Дона выдачи нет». Польские воры, кучкующиеся в Варшаве и считавшиеся аристократами этого сообщества, «мелочь по карманам» никогда не тырили: готовились годами лишь к крупным операциям, разрабатывали нужных чиновников и полицейских и уж потом выезжали на «дело». Брали лишь крупные банки, (включая, кстати, и одесский – авт.), казначейства и сейфы известных страховых компаний, затем уезжали в Европу красиво тратить «заработанные» и планировать новые акции.
Про одесскую Соньку-Золотую Ручку и Мишку-Япончика сегодня знают даже дети. (Кстати, свое воровское мастерство Софья Блювштейн начала оттачивать именно в Ростове – авт.). А знаменитый ростовский уличный грабитель Коротьев по кличке «Коротыш» умудрился однажды незаметно снять даже служебные портки вместе с саблей с поддатого и задремавшего полицейского! В общем, семейный подряд: Одесса-мама и Ростов-папа работал без выходных.
Выходи строиться!
Понимая, что война каст неизбежна, «законники» объявили «сук» вне воровских понятий и подлежащих смерти. Жизнь сохранялась лишь тем, кто с этими понятиями решил согласиться. В ответ на это «вояки» с одобрения энкавэдэшников в 1948г. провели собственную массовую сходку на Ванинской пересылке, где ворам в законе тоже была объявлена беспощадная война. Условие сохранения жизни было адекватным воровскому ультиматуму: отказ от звания «вора в законе» и переход на сторону вояк! Вместо подписи – прилюдное целование ножа. Отказавшихся убивали сразу.
В лучших традициях социалистического соцсоревнования лагерные власти даже согласились на предложение «вояк» создать мобильные агитбригады с тем, чтобы те могли ездить по лагерям и вербовать себе сторонников, хотя и понимали риск затеи: ведь кратно увеличивались шансы самих «агитаторов», люто ненавидевших и конвоиров, при удобном случае сбежать на волю. Но у генералов просто не было иного выхода: о масштабной затее с «перековкой» криминальных авторитетов в строителей коммунизма Берия уже доложил самому Сталину! Вождь затею одобрил.
В глухие советские годы Сергей Довлатов, служивший срочную в конвойных войсках, частично описал тот порыв в автобиографической повести «Зона», где рассказал, как вора-рецедивиста этапировали на другую зону, где тот должен был сыграть Ленина в агитспектакле для «коллег» в честь дня рождения вождя революции. Написано по-довлатовски остро и смешно. Хотя по прочтении становится грустно: над кем смеемся? По сути – над собой. По этой повести был снят забавный художественный фильм «Комедия строгого режима», где блеснул молодой тогда актер Виктор Сухоруков: рекомендую прочесть и посмотреть. Впрочем, вернемся к главной теме.
Одним из лидеров тех доморощенных агитбригад стал человек необычной судьбы, прошедший войну в штрафбате и закончивший ее в Восточной Пруссии с двумя медалями «За отвагу» и пятью орденами «Славы» и «Отечественной войны» - Анатолий Черкасов по кличке «Черкас». До войны он уже был судим, получив срок за участие в грабеже. На фронт попросился сам. Воевал отчаянно, о чем и свидетельствуют его боевые награды.
После войны Черкас приехал в г. Ростов-на-Дону (тянет, тянет к себе «Ростов-папа»!), где понял, что на свободе он ничего, кроме как воровать и грабить не умеет. Учиться на водопроводчика Черкас, ясное дело, не стал и вернулся к тому, в чем был профессионалом. В 1946 г. орденоносца задержали с поличным в Ростове на очередной краже. Началось следствие.
Юный опер, следивший за ходом недавней войны лишь по сводкам Совинформбюро, на допросах стал орать и материть Черкаса, чего тот по складу характера, и по «понятиям» снести не смог: двинул хама в погонах табуретом по голове. В результате к статье о краже ему добавили и тяжкий довесок за «покушение на жизнь сотрудника милиции». Снова суд. Солидный срок. Этап. В лагерь Черкас приехал как раз в разгар т.н. «сучьей войны».
Понимая, что вчерашние кореша по вольной жизни к себе его уже не пустят, Черкасс принял сторону «вояк» и быстро сформировал из них в лагере организованную и вполне боеспособную ОПГ. В 1950 г. уже в Воркутинском лагере к нему примкнул и другой «вор в законе» - Салавар, до войны бывший лидером блатных Одессы, тоже воевавший в штрафбате и дослужившийся в разведке до звания капитана! После войны – сразу за старое, суд, этап, лагерь в Караганде, где вор тоже собрал вокруг себя солидную группу таких же зэков, в основном, с 15-ти – 25-ти летними сроками. С этой ОПГ Салавар прошел по лагерям Норильска, Ангарска, Воркуты, везде насаждая новый воровской порядок и проливая реки крови. «Правильные» урки боялись его куда как сильнее, чем конвоиров и оперов из МГБ, т.к. знали, что у Салавара для них лишь один приговор – смерть. (Впрочем, и его судьба не оказалась успешной: в начале 50-х экс-капитана разведки, орденоносца, вора в законе урки зарезали в Карагандинском лагере – авт.)
В Одессе по инициативе Черкаса вольные «воры в законе» проводят сходку с одной лишь повесткой: можно или нельзя считать и впредь воров-фронтовиков такими же «правильными» урками, как они сами. Сходка решает: да, можно! Против выступила лишь группа авторитетов во главе со знаменитым Васей-Бриллиантом (в мирской жизни – Василий Бабушкин – авт.), который до своей странной гибели в соликамской колонии считал Черкаса вероотступником и призывал всех «честных бродяг» убить его при первой возможности. Но убили его самого…
Черкас же, освободившись в 70-х годах, стал одним из лидеров всесоюзного воровского движения и привнес в жизнь сообщества немало криминальных «ноу-хау». Каких?
Было вашим – стало нашим.
По сути, Черкас вернул к новой жизни главный криминальный лозунг большевиков «Грабь награбленное!», призвав собратьев по цеху отнимать «излишки» у т.н. «цеховиков, теневиков» от советской экономики и просто вороватых чиновников, которые начали хапать еще во время войны и останавливаться явно не собирались. Впоследствии инициативу стали называть «рэкетом». Также Черкас предложил разрешить авторитетным ворам через доверенных лиц вступать в контакт с авторитетными ментами, щедро оплачивая их услуги по невмешательству в дела воровского сообщества, естественно деньгами, отнятыми у барыг. Оба предложения были с восторгом приняты как теми, так и другими. По рассказам близких к легендарному деду Хасану людей, сам вор ежегодно отстегивал своей «крыше» в лампасах от полумиллиона до миллиона долларов, что для самого Хасана было делом необременительным.
Вообще, «робингудовские» замашки в высших криминальных кругах – дело известное. Кто-то активно поддерживал спортсменов, кто-то вкладывал деньги в культуру и искусство, кто-то покупал депутатов. Ясно, что все эти вложения не были бескорыстны: во-первых, «даритель» получал широкий общественный пиар как патриот и человек бескорыстный. Во-вторых, всегда мог рассчитывать на общественную поддержку тех, кому так щедро «помогал» бабками. Достаточно вспомнить, сколько депутатских запросов или писем со звучными подписями сразу разлеталось по силовым инстанциям, стоило лишь тем побеспокоить кого-либо из «авторитетных людей». А уж сколько влиятельных телефонных звонков происходило в тиши высоких кабинетов.
При этом, надо отдать им должное, у самих авторитетов в этом процессе были обозначены и четкие персональные принципы, которых они неукоснительно придерживались. Так, питерский вор в законе Юрий Алексеев по кличке «Горбатый», к которому за консультациями нередко обращались даже специалисты Эрмитажа, грабил лишь тех барыг, кто собрал свои коллекции в блокадном Ленинграде, выменивая у умирающих от голода коренных питерцев их фамильные ценности на буханку хлеба или банку тушенки (роль Горбатого ярко сыграл Кирилл Лавров в фильме «Бандитский Петербург» - авт.). Отнятое он передавал в провинциальные музеи, но, что греха таить, часть оставлял себе: жить на что-то надо было и ему. За это и сидел 7 раз: закон един для всех…
Знаменитый вор из Абхазии Юрий Лакоба («Хаджарат»), с которым автор лично был хорошо знаком, отнимал «излишки» лишь у тех, кто, по его данным, украл более миллиона (о нём даже был снят фильм «Воры в законе», где главного героя сыграл Валентин Гафт).
Как-то я спросил: «Юрий, а почему именно миллион?» Он ответил философской тирадой: «А почему гаишник на пустом широком шоссе начинает вымогать у тебя бабки за то, что ты поехал чуть быстрее 60-ти км в час? Кому ты помешал? Откуда взялся этот лимит скорости в ХХ веке? У нас в республике лошади бегают быстрее… Покажи мне хоть метр дороги, на «ремонт» которой якобы по их словам идут эти штрафы… - «Вон они куда идут» – он махнул рукой в сторону шикарных сухумских чиновничьих коттеджей вдоль побережья (сам он, когда был на свободе, вместе с матерью и братом проживал в скромной квартирке на Тбилисском шоссе в доме чуть ли не довоенной постройки – авт.) Но при всей логике ответа, его действия хоть социально-справедливые по сути, все же в УК РСФСР трактовались как преступление…
P.S. К последнему причалу
К концу 70-х Черкас стал одним из самых авторитетных криминальных лидеров страны. С его подачи в СССР преступность, объединила мелкие уличные шайки в единую подконтрольную ворам силу. Цеховики с помощью утюгов, паяльников и прочих криминальных «приятностей» исправно вносили в «общак» оговоренный процент, мелкую шпану с улиц и подворотен изгнали более сильные собратья, чтобы те не путались под ногами. Говорят, в канун московской Олимпиады к Черкасу и другим законникам якобы обратились силовики с просьбой на время игр запретить их подопечным заниматься карманными кражами, грабежами и прочими «излишествами нехорошими» на улицах и в отелях. Те пообещали и слово сдержали.
В 1982 г. Черкаса арестовали за «распространение порнографии». Похоже, операция, как само уголовное дело, были сфабрикованы. В кабинетах, униженный вор предлагал следователям взять на себя любую другую статью: наркотики, хранение оружия и т.д., но те было непреклонны; видимо кому-то в верхах понадобилось срочно провести массовую рокировку среди криминальных генералов: на горизонте уже маячили «лихие девяностые».
Анатолий Черкасов, орденоносец и «вор в законе» умер в самом начале 90-го года. Место точного его захоронения не установлено до сих пор, но по стойкой криминальной легенде, он захоронен на одном из кладбищ Ростова-на-Дону. Ведь «с Дона выдачи нет?»
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции