Мирный атом наконец вошёл в дом каждого советского человека

Именно эту фразу в звенящей тишине редакции журнала «Крокодил» тихо произнес известный советский сатирик Марк Вайсборд после короткого сообщения по радио о взрыве на Чернобыльской АЭС. Тогда многие из нас ещё не понимали масштабов трагедии и позволяли себе шутить.

Осознание пришло позже, после массированного вранья и генсека Горбачева, и всей его цэковской ОПГ о том, что, дескать, ничего страшного, дорогие товарищи не случилось! Смелее вместе с детишками идите на первомайскую демонстрацию, кричите «Ура!», несите наши портреты и размахивайте кумачовыми флажками.

Люди верили и вместе с детишками шли. Кричали «Ура!» и размахивали флажками. Несли портреты. Потом вместе с детишками же стали тяжело болеть и умирать. Этот процесс в той или иной степени длится до сих пор. На самой Украине. В Белоруссии. В Калужской, Брянской, Воронежской и иных южных областях России. В Европе. В Москве в Митино находится огромное кладбище, где упокоились первые ликвидаторы аварии, голыми руками расталкивающие дымящие развалины. В общем, «спасибо партии за это!»

Как все начиналось.

25 апреля 1986 г. был обычным весенним днём. Жители молодого города атомщиков Припять готовились к предстоящему Первомаю: чистили дворы, убирались в квартирах, делали покупки. А как же: зомбированные коммунистической пропагандой советские люди свято верили в то, что день 1 Мая – действительно один из самых главных праздников на всей планете! Клишированная жизнь под оккупацией лозунгов типа «Свободу Анжеле Дэвис!», «Мир во всем мире!», «Руки прочь от патриотов Анголы!» и прочей абракадабры стирала в сознании многих и Святую пасху, и Прощеное воскресенье, и Рождество Христово. Да много чего стирала: некоторые даже забывали поздравить родителей с днем рождения.

В тот роковой день по плану эксплуатации АЭС на ней для профилактики должны были остановить 4-й энергоблок. Операции обычно сопутствует предварительная обязательная проверка некоторых систем станции во время ее временного обесточивания. На Чернобыльской АЭС по плану института «Гидропроект» должны были как раз проверить работу циркуляционных насосов в экстремальном режиме.

Суть эксперимента состояла в том, что любая АЭС – не только производитель энергии, но и очень объёмный её потребитель. В случае обесточивания соответственно останавливаются и насосы холодной воды для реактора, и главные насосы, прокачивающие уже горячую воду через активную зону. Операция автоматически прекращает подачу пара в турбину. Но сам-то ротор турбины по закону инерции еще должен вращаться и соответственно какое-то время вырабатывать электроток.

Последовавшее после взрыва масштабное расследование показало, что эксперимент был заказан военными с благой целью: что и как можно будет предпринять в случае, например, внезапного ядерного удара по СССР и повреждения главных энергоносителей страны, среди которых АЭС – самые важные!

Заявку на эксперимент военное ведомство предлагало не только Чернобыльской АЭС, но директора других станций, резонно посчитав его чрезвычайно опасным, от участия отказались. Дирекция же Чернобыльской АЭС практически сразу одобрительно кивнула головой: «Служи по уставу – завоюешь честь и славу».

Безусловно, тому преступному безрассудству способствовал и грядущий Первомай, где демонстрацию трудящихся в Киеве должен будет приветствовать сам 1-й секретарь ЦК Украины, член Политбюро тов. Щербицкий! А как же: украинским ученым и производственникам очевидно уж очень хотелось блеснуть перед «первым» своей новаторской смелостью, глядишь, и премии появятся, и до орденов рукой подать. В общем, какой-то природный карьерный атавизм, почему-то наиболее активно прижившийся именно на землях Малороссии, затмил рассудок и у директора АЭС. (Этот атавизм, помноженный на максимальное упрямство, жадность и на неискоренимую привычку врать всем и во всем, во многом и привел к тому, что мы сегодня наблюдаем на Украине – прим. авт.).

Живые и мертвые.

Далее автор будет ссылаться на показания специалистов-атомщиков, уцелевших ликвидаторов и родственников погибших. Сегодня эти данные уже рассекречены и находятся в свободном доступе.

Сама трагедия, увы, фатально была заложена в эксперименте еще на стадии его обсуждения и одобрения – сказали эксперты. Так как испытания предусматривали временное обесточивание 4-го энергоблока, они были признаны сугубо электротехническими, якобы не требовавшими консультаций и утверждений у ученых-атомщиков. С ними и не согласовали. Далее – по нарастающей: необходимые в таких случаях особые меры безопасности естественно тоже не рассматривались. Чья-то умная голова додумалась и до того, что отключили на все время испытаний и некоторые штатные системы безопасности. В результате этих дилетантских нажатий кнопок за сутки до взрыва резко упала мощность реактора. Дежурные операторы пытались компенсировать её выдвижением стержней-поглотителей, но вскоре мощность реактора упала ниже всех возможных показателей и достигла вместо нужных 700 мегаватт всего… 30 мегаватт! Началась паника, при которой по законам жанра самое правильное решение в голову как раз и не приходит. Реактор стал в прямом смысле закипать как деревенский самовар. В 1:40 26 апреля раздался взрыв…

Рассказывает дежурный пожарного караула АЭС Владимир Прищепа:

- «… Я ушел спать в 23-30. Ночью услышал взрыв, но не придал ему значения. Через пару минут прозвучала боевая тревога.»

Пожарный того же караула Иван Шаврей: «… Вдруг сработала сигнализация. Попробовали выйти на связь, но никакой связи уже не было. Тут и произошел взрыв. Затем – следующий. Я увидел огромный шар, который взвился над крышей четвертого блока…»

Из книги воспоминаний очевидцев Светланы Алексиевич «Чернобыльская молитва: «… Среди ночи какой-то шум. Крики. Муж со двора увидел меня: закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду… Взрыва я не видела. Только пламя. Все небо… Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали… – Иногда будто слышу его голос. Живой… Но он никогда уже меня не позовет. Это я его зову.»

Первых пострадавших стали привозить в местную больницу через несколько часов. На всём, на чём можно было можно. На «скорой», санитарных каретах, такси, личных автомобилях, больницу окружили сотрудники милиции с дозиметрами. Те зашкаливали. Фонило все: и раненые, и транспорт, и сам воздух. Родственников не пускали не только чтобы они не мешали медикам, но и чтобы не облучались сами. Те прорывались. Многие из той врачебной смены, милиционеров оцепления, водителей и самих родственников вскоре тяжко заболеют лучевой болезнью. Большая часть из них погибнет. Но тогда никто из них еще не знал, что безжалостный взрыв уже поделил их всех на живых и мертвых.

Мешки с цементом ликвидаторы кто в примитивных марлевых повязках, кто и без них вручную затаскивал по длинным лестничным пролетам на высоту 9-этажного дома. Марлевые респираторы, мокрые от пота, забивались цементной пылью и превращались в бетонные забрала. Других не было, их стали срывать. В сухих глазах темнело, болела голова, страшно першило в горле. Но люди работали. Они тоже почти все потом быстро ушли из жизни и не узнали, что цемент в той ситуации был бесполезен.

Первыми тревогу забили ядерщики Швеции: их счетчики внезапно показали резкое повышение показателей радиации. Подумали, что-то случилось на их собственной АЭС. Начали срочно эвакуировать работников станции. Потом поняли, что во всех смыслах «ветер дует» со стороны Советского Союза. Шведы подняли информационную бурю. Их подхватили «голоса» и очень скоро весь мир узнал о ЧП на АЭС Украины. Советские же газеты (например – «Правда») бодро бубнили лишь о субботнике ко дню рождения Ленина. Не меньше внимания главный рупор ЦК КПСС уделил интервью с работниками сельского хозяйства Придонья. О планах на урожай. О посевной. О том, что колхозники выполнят наказы партии. Лишь вечером 28 апреля ТАСС передало кургузое сообщение о том, что «На Чернобыльской АЭС произошел несчастный случай. Один из реакторов получил повреждения… Пострадавшим оказана необходимая помощь…»

В общем, власти как всегда врали: густо, смачно, нахраписто. До Чернобыля от места аварии было 18 км. До Припяти - 3 км. До Киева 110 км – для убитого «Запорожца» не расстояние, а уж для облака радиации…

Олег Генрих:

- «Внезапно меня подбросило на месте. Тут же тряхнуло еще раз. Взрыв был такой мощности, что многотонную плиту, которая герметизирует отсек, оторвало, перевернуло в воздухе и она упала рядом. Толю Кургуза в операторской облило пароводяной радиоактивной смесью. Меня тоже обдало, но Толе было куда хуже: его обварило. Зрелище не для слабонервных…»

Инженер-механик реакторного цеха №2 Алексей Ананенко: «Страшно не было, потому что раньше таких аварий не случалось и мы просто не представляли последствий. Люди работали в обычном режиме… Вернулись на рабочие места и доработали до конца смены. Моя соседка недавно вспомнила, что ноги у меня были темные, как после южного загара. Сначала проблем со здоровьем не было, зато они появились потом…»

Главврач клинического отдела Института биофизики МЗ СССР Наталья Надеждина: «Поступали люди с различной степенью лучевой болезни, в том числе и крайне тяжелые… В первые дни поступило 237 человек с острой лучевой болезнью. Двадцать семь из них погибли.» (Остальные стали умирать в последующие дни и число их было огромным – прим. авт.).

В основном, сразу умирали те, кто получил такие дозы облучения, после которых уже невозможно восстановить ни костный мозг, ни расплавившуюся кожу. Врачи делали все, что могли в тех условиях, понимая, что пытаются вернуть с того света уже обреченных, но делали, сами облучаясь при этом и потом становясь тоже пациентами своих коллег. А что же наш ленинский ЦК?

Из официального сообщения газеты «Правды», вышедшей 4 мая уже после пафосной первомайской демонстрации с детишками и флажками: «… Некоторые агентства на Западе распространяют слухи о том, что якобы при аварии на АЭС погибли тысячи людей. Как сообщалось, фактически погибли 2 человека, госпитализированы всего 197, из них 49 покинули госпиталь после обследования. Работа колхозов, совхозов и учреждений идёт нормально.»

Сейчас трудно себе представить, что в те дни зашкаливало более: уровень радиации или оголтелый цинизм и вранье властей? Из той же статьи в «Правде»:

- «… Случившаяся беда настолько сплотила людей, что они сами быстро навели порядок…» В общем, лучший комментарий ко всему этому – это, как говорится, «без комментариев».

В городах, близких к АЭС, кто-то пустил слух, что от радиации, дескать, спасает водка. Толпы стали громить магазины, мародерство зашкаливало, появились погибшие и раненые (не путать с ликвидаторами – прим. авт.). Пили без устали и водители, вывозившие людей, и гаишники. Вокзалы были переполнены, крики, плач женщин и детей. Паника!

Уже позже генсек Горбачев, оправдывая собственное бездействие (но скорее – трусость перед западными кураторами – прим. авт.) на весь мир врал, что уж он-то ничего об истинном положении дел, дескать, не знал. Как всегда, не доложили помощники. Обманули военные. А проморгали ученые! Вот их значит, и будем наказывать! Многие из Горбачевского списка «к счастью» до этого всемирного унижения просто не дожили: лучевая болезнь уравняла всех. Зато мы помним…

P.S. Старая песня, как молода!

Сегодня на Украине гремят взрывы. Националисты из «Айдара», «Азова» и прочих шаек, включая и т.н. «регулярные войска» ВСУ понимая, что «против лома нет приёма», идут на крайние подлости. Взрывают мосты, блокируют гумманитарные коридоры, прячутся за спины детей и простых мирных жителей.

Понимая, что в чью-то голову этих «патриотов» запросто может прийти мысль свершить диверсию и на одной из АЭС, российские гвардейцы заранее взяли под охрану Запорожскую и Чернобыльскую станции. Что, впрочем, не помешало Зеленскому среди ночи истошно вытащить из-под одеяла и мирно задремавшего после снотворного и слабительного старика Байдена, и английского «рыжего» Джонсона.

- Ратуйте, братцы! – кричал в трубку пока еще формальный глава Украины. – Русские готовят атомный Апокалипсис! Европа в опасности! Америка лишиться любимых гамбургеров! Спасайте, кто может! Лучше всего – закройте небо над Украиной…»

Собеседники досадливо попеняли ему на ночную лжетревогу, еще раз напомнили о том, что небо над Украиной НАТО закрывать не будет, скупо пообещали дать бабок на кокаин, сказали «гуд найт» и отключили телефоны.

Не удивлюсь, если в который раз оплёванный «друзьями» Зеленский, ворочаясь на чьей-то солдатской койке в бункере, снова и снова спрашивал себя: «И на кой хрен я когда-то согласился на это президентство?»