Мне не нравится, когда плод любви и греха называют незаконнорожденным. Разве есть закон, запрещающий иметь детей не женатым? Внебрачный - оно лучше звучит. Как правило, эта тема вызывает большой интерес у читателей. Каждая история, выплеснутая на страницы газет, неизменно влечёт за собой продолжение на страницах других изданий. С причастными героями беседуют журналисты, у них берут интервью, приглашают принять участие в телешоу, становятся героями дня.
Не избежал этой участи и внебрачный сын Валерия Золотухина. Ваня Золотухин. В данном случае он, с согласия заинтересованных сторон носит фамилию биологического отца. Его имя часто мелькает в прессе. Мне он небезынтересен ещё и потому, что мне посчастливилось общаться с его отцом, известным актёром Валерием Сергеевичем Золотухиным.
Личное знакомство с ним состоялось на дне рождении моего знакомого - артиста Театра на Таганке Валерий Черняев.
Я знал, что приглашение получил и Валерий Сергеевич, и поэтому шел на этот вечер с особым настроением. Но из-за московских пробок добрался с опозданием. Еще на лестничной площадке стало понятно, что застолье в самом разгаре, так как шумная кампания не стеснялась в выражениях и до первого этажа доносились голоса из квартиры юбиляра. Дверь оказалась распахнутой настежь, я вошел без стука и увидел следующую картину: за столом собралось 10-12 человек. Все стоят вокруг стола, кто с рюмкой, кто с бокалом в руке, и покачиваясь что-то настойчиво, на повышенных тонах, доказывают друг другу. Молча сидел и слушал, пытаясь понять о чем идет речь, лишь один гость, Валерий Золотухин.
Мне надолго запомнился этот случай еще и потому, что за столом собрался простой люд: родственники, соседи, друзья детства юбиляра и их развязное поведение и скромное присутствие Золотухина никак не гармонировали друг с другом.
И в дальнейшем мне нередко приходилось быть свидетелем природной скромности этого, я не скажу гениального, но очень интересного, самобытного и популярного актера. Мне посчастливилось, в общей сложности девятнадцать лет жить, учится и работать в Москве. Я полюбил театры Москвы и со временем стал закоренелым театралом. Старался не пропускать премьеры, часто бывал и в Театре на Таганке. После спектакля подходил к Валерию Сергеевичу и тот, каким бы усталым ни был, считал своей обязанностью, памятуя наше недолгое знакомство, перекинуться со мною хотя бы парою словечек.
Одна из самых запоминающихся встреч состоялась в Ереване. Гастрольная труппа во главе с Золотухиным привезла в Ереван спектакль о Владимире Высоцком. Я еще до начала представления я прошёл к нему (надо сказать, что мое появление в Ереване очень удивило Валерия Сергеевича) и предложил со всей труппой после спектакля поехать ко мне на дачу, там и заночевать. Получив согласие, сломя голову, помчался готовиться.
К завершению спектакля я вернулся в театр и, как только отгремели овации восторженных зрителей и задвинулся занавес, прошел на сцену и стал торопить рабочих, как можно быстрее собрать инструменты, аппаратуру. Я нервничал, так как время позднее и хотелось успеть хотя бы немножко посидеть за столом. Наконец, наскоро собравшись, мы на двух машинах отъехали от театра.
И здесь я, воочию, не на словах, не в книжном прочтении, увидел, что такое сверх-популярность. Проезжая по улице мимо продуктовых ларьков, какими в те годы были заполонены улицы городов, доживающей свои последние годы Страны Советов, Валерий Сергеевич неожиданно попросил остановиться и вышел из машины.
Народ, увидев Золотухина, ахнул и позабыв о торговле, тут же обступили его. Со всех сторон посыпались вопросы, приглашения, просьбы дать автограф, появились фотоаппараты… Я оторопел, понимая, что эта канитель может затянуться часа на два и мы только к полуночи до дачи доберемся. А там уж какое застолье, естественно - в постель тогда.
И, ни на что не надеясь, твердым голосом, на армянском начинаю объяснять собравшимся, что мы торопимся, что задерживать нас не следует, потянул Золотухина за рукав, чтобы пресечь “явление Христа народу” и затащить его в автомобиль. Поняв это, собравшиеся вмиг разбежались, но не успели мы дойти до машин, как они вернулись, нагруженные всевозможными лакомствами и спиртными напитками и, не обращая на нас внимания, стали просовывать все это в открытые окна и в багажники. Уже на даче мы насчитали пятнадцать бутылок разного калибра и пару килограмм деликатесов.
За столом Валерий Сергеевич держался сдержанно и корректно; сказывалась не только усталость, но и его внутренняя культура, умение вести себя в гостях. А когда Черняев попросил Валерия Сергеевича спеть песню «Ой мороз, мороз», чтобы этим отблагодарить предложенное гостеприимство, и намерился передать ему гитару я возразил. Я сказал: «Конечно, хотелось бы, Валерий Сергеевич, еще раз услышать эту песню в вашем исполнении, но я вижу какой вы уставший. Не надо».
Золотухин с благодарностью посмотрел на меня и, к всеобщему удивлению, несмотря на поздний час, разговорился. Среди прочего он рассказал и версию о том, почему он (по убеждению многих литературоведов, кинокритиков и прочих любознательных) похож на Михаила Лермонтова:
- Я не являюсь родственником Лермонтова, нет, а потомком… может быть. Дело в том, - стал пояснять Валерий Сергеевич, - местность, где проживали мои предки, принадлежала помещикам Лермонтовым. Будущий поэт слыл сексуально активным и капризным юношей и ему не успевали дворовых девок поставлять, возможно одна из моих пра-пра-прабабушек и оказалась в его послужном списке, кто его знает, – уже смеясь, развел руками Золотухин.
Заговорил и о внебрачном сыне. Смеясь рассказал, когда он вывозит коляску с ребенком во двор, то сторонится соседей, не хочет, чтобы они узнали его. При встрече он отворачивается, прикрывается воротником. Соседи, конечно же с пониманием относятся, проходя мимо, делают вид, будто не узнают его. И, как бы вскользь подытожил: “Мой отец тоже на два дома жил”. Я знал о том, что отец Валерия Сергеевича являлся председателем колхоза и не представлял, чтобы вторая семья отца в этом же селе проживала. На что Валерий Сергеевич махнул рукой, - Да, рядом, через несколько домов...
Утром меня попросили на завтрак спиртное не подавать, так как в обед вылет в Москву, а завтра у Валерия Сергеевича спектакль в Театре на Таганке, где он в главной роли и дублер не предусмотрен.
Но в аэропорту Золотухин незаметно прошептал мне на ухо: «Выпить хочу, что-нибудь придумай».
А что думать, я тут же в буфете аэропорта, купил бутылку армянского коньяку и незаметно подсунул ее Валерию Сергеевичу.
В самолете Золотухин с невинным видом каждые 10-15 минут отлучался как бы в туалет и ко времени посадки самолета в Домодедово оказался, к неподдельному изумлению сопровождавших его лиц, в стельку пьяным. Труппа торжественно вынесла артиста из самолета на руках. Естественно, спектакль “по техническим” причинам отменили. Особенно запомнился мне звонок по этому поводу из Москвы - каждый участник вечернего застолья посчитал своим долгом подойти к трубке и сказать всё, что они обо мне думают, ведь они обещали руководству театра доставить Золотухина в Москву в добром здравии, готовым выйти на сцену...
Прошли годы. Я, волею обстоятельств, переехал жить в Украину в город Ровно. На фасаде местного театра появились афиши спектакля «Собачье сердце» с участием Валерия Золотухина. Перед спектаклем я попытался пообщаться с Валерием Сергеевичем, но меня не пропустили, сказали, мол он готовится к спектаклю и если что надо передать, пожалуйста - передадим. Я и ответил: «Передайте, что здесь Ваагн».
- Как, как? - переспросила девушка.
- Ваагн, - еще раз членораздельно выговорил я, в твердой уверенности, что имя моё она не запомнит, исковеркает, так что, естественно, Золотухин и не поймет о ком идёт речь. Но на мое удивление, открылась дверь и появился растерянный Валерий Сергеевич: «Что ты тут делаешь?» – с недоумением спросил он.
- Вы понимаете: так сложилось... в общем, переехал, – стал комкать я слова, - вы ведь знаете, как это бывает...
- Да-да, - улыбнулся Валерий Сергеевич, - после спектакля подойди, поговорим.
Как только смолкли аплодисменты и опустили занавес, мы с моей знакомой поспешили к служебному входу. Золотухин не заставил себя долго ждать, вышел, учтиво представился моей подруге.
- Я могу посидеть с вами, - опережая наше намерение его пригласить, сказал он, - но я не пью, завязал. Спиртное исключено, только кофе там, или чай. Если вы не против.
Мы зашли в ближайшее кафе и провели вместе около часа.
- Вы так чудесно играли. Такое интересное прочтение образа профессора Преображенского, - залепетала моя спутница, - особенно после Евгения Евстигнеева не каждый решится, но вам удалось, я в восхищении.
- Несколько удачных фильмов, - ответил Валерий Сергеевич, - «Пакет», «Хозяин тайги» и, конечно же, «Бумбараш» стали моей визитной карточкой. Режиссеры видели меня только в образе крестьянина, простачка и балагура. Цена успеха оказалась слишком высокой - сколько серьезных драматических ролей я потерял, - вздохнул он и добавил. - Я устал быть Бумбарашем.
Конечно, спокойно посидеть и здесь не удалось: местные корреспонденты не давали нам покоя. Золотухин отвечал коротко, сдержанно, вежливо. Напросились на коллективный снимок и работники кафе, в общем, скучать не пришлось.
На прощанье Валерий Сергеевич долго тряс мою руку приговаривая: «Будь счастлив. Это самое главное. Будь счастлив!»
Я понимаю, что таких знакомых как я, у Валерия Сергеевича были сотни, если не тысячи, но глядя на фотографии сына Ивана Золотухина, уверенного в себе, красивого парня, я почему-то считаю и себя причастным к его судьбе. Ведь имя его отца мне известно не из газет и журналов, а я лично знал его, общался с ним. В моей памяти сохранились мгновения, отличные от всей моей жизни - миги общения с киногероем, который сошел с экрана и переступил порог моего дома.
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции