Как питались советские вожди: кушать подано - садитесь жрать, товарищи

Человечество все время своего существования делилось на две неравные составляющие: тех, кто есть всегда хочет и тех, кто есть всегда может. Первых с первобытных времен и по наши дни конечно гораздо больше и все они, как говорится, «на виду»: достаточно сегодня зайти в сетевые т.н. «бюджетные» торговые забегаловки, где все желающие что-либо пожевать массово томятся в очередях перед хамскими кассиршами в хиджабах.

Вторых в этих человеческих муравейниках не увидеть. О них и поговорим.

Пролетарии всех стран, объедайтесь!

Инициатор всемирного социалистического «хайпа» Владимир Ленин до инфицирования революционной идеей жил в приличной дворянской семье Симбирского инспектора народных училищ (что-то типа нынешнего обрнадзора – авт.) Ильи Ульянова.

В семье царили хоть деликатные, но строгие нравы. Особенно это касалось распорядка дня и приема пищи. По будням семья завтракала в 8 утра, по праздникам к столу разрешалось выходить к 12-00. Обедать садились в 14-00, в свободные дни собирались к 16-ти часам. Ужинали строго в 20-00.

Стол накрывался с т.н. «немецким» пристрастием, что для волжского старинного русского города странно. Супы предпочитались молочные и растительные. Уха (это на Волге-то – авт.) была редкостью, да и то лишь иногда летом. Вообще, супы в доме Ульяновых в отличие от других российских, тем более – дворянских семей, уважением не пользовались, как и традиционный ржаной черный хлеб.

Зато будущий вождь очень любил чисто немецкое лакомство «армериттер»: вымоченные в молоке и слегка обжаренные на сливочном масле ломтики белого ситного хлеба, залитые затем взбитыми яйцами. На мимолетные «перекусы» и к чаю готовились тоже очень модные тогда в Германии т.н. «кулинарные изделия», а проще говоря – бутерброды. Либо с медом, либо с маслом. Частенько их делали для будущего вождя с хорошим балыком из осетрины или севрюги, которые тогда стоили дешевле семечек на базаре. В общем, Владимир Ильич к будущей революции, которую сделал на деньги немецких банкиров, готовился исключительно по немецкому меню. Впрочем, впоследствии он полюбил и кухню русскую. Это когда он начал кочевать по царским сибирским ссылкам.

Попав по воле миролюбивого императора в село Шушенское и сняв дом с полным пансионом, Ленин с приятным удивлением не только познал, но и полюбил традиционную сибирскую кухню: квашеные щи, грибные супы, каши с бараниной, пельмени, шаньги с картофелем, рябчиков, зайчатину, телятину и т.д. Вообще, телятина на столах самих крестьян в те годы была редкостью, т.к. считалась пищей «благородных людей», т.е. дворян. Молодых бычков поэтому забивали исключительно для ссыльных вольнодумцев, у которых всегда водились большие деньги, естественно из «партийной кассы», и которыми те сорили на экологически безупречных сибирских просторах. Пятиразовое питание, принятое в зажиточных крестьянских семьях (завтрак, обед, полдник, ужин, вечерний чай – авт.) было одной из приятных и необременительных тогдашних денежных трат набиравших силы будущих уничтожителей этих самых крестьян, названных позже «кулаками». Владимир Ильич не кривил душой, отписывая Надежде Крупской в письмах: «Живу хорошо, столом вполне доволен!». Вскоре та тоже приехала к любимому и хорошо кушать они стали уже в составе революционной семьи. Приехавшая в гости к молодым мать Крупской, увидев Ильича, даже всплеснула руками: «Эко вас разнесло!» Знал бы царь – кого по его милости откармливали сибирские мужики…

Затем – залп Авроры, нетрезвые матросы и солдаты, разруха, стремительное обнищание «зажиточных крестьян» и чудовищный всероссийский голод. Именно в те дни Ленин уже в Кремле выговаривал своему ставленнику – наркому продовольствия Александру Цурюпе: «А икорка-то, батенька, была сегодня с душком!..» Последний, занятый повальным грабежом остатков российского крестьянства под игривым названием «продразверстка», конечно, расстраивался и грабил соотечественников уже с утроенной силой: вождь не должен голодать!

В пропагандистском советском фильме есть сцена, где сам нарком продовольствия Цурюпа якобы падает в… голодный обморок. Над этим кадром – фэнтези до сих пор смеются и немецкие, и российские историки: единственное, от чего Цурюпа мог потерять в те дни сознание, так это от обжорства. Как, впрочем, и прочие верные ленинцы.

Заходите, генацвале, посидим за «Цинандали».

Когда в 1924 г. уже выживший из ума Ленин, которого лечил тогда (конечно немецкий!) профессор Отфрид Ферстед таки умер, его место с помощью различных интриг окончательно занял Иосиф Сталин. Вместе с ним в Кремле появились и новые вкусовые пристрастия. В первую очередь конечно – разносолы кавказской кухни, но и традиционную русскую кухню, к которой вождь пристрастился в тех же оздоровительных ссылках, Сталин тоже уважал.

Например, он очень любил суточные щи из квашеной капусты. На его персональном столе часто бывали и щи из простой капусты, гречневая каша с бараниной или маслом, различные овощные закуски, винегреты.  Странно, но грузин Джугашвили традиционному на Кавказе мясу более предпочитал… рыбу. Например, из полюбившейся ему Сибири спецпоездом под охраной чекистов в Москву регулярно доставляли свежую нельму, из Астрахани – «царскую рыбу» шемаю, селедку «залом», естественно, осетрину, черную икру и т.д. Дальний Восток радовал «друга всех рыбаков и охотников» свежайшей лососиной и красной икрой, и редкими деликатесами – крабами. Особенно любил вождь копченого рыбца. На десерт – фрукты и ягоды. Любил компоты и кисели.

Характерная особенность сталинских застолий была в том, что Хозяин не терпел, когда еду на тарелки раскладывали т.н. «подавальщики» из числа проверенных НКВД специалистов. Поэтому все блюда ставились на стол отдельно: супы в закрытых больших супницах, второе – в глубоких подогретых судках и гости самостоятельно («кто сколько хочет») наливали и накладывали себе еду. У нелюбви Сталина к т.н. «официантом» даже в погонах была особая причина: вождь панически боялся внезапного своего отравления. Соратникам он не верил, и, видимо, поэтому тоже регулярно менял им кремлевские разносолы на тюремную баланду. На десерт – расстрел. После его смерти в некоторых воспоминаниях сталинские охранники рассказывали, что «поздний» Сталин на Ближней даче даже нередко готовил себе нехитрый обед персонально на… электрической плитке. Паранойя – вещь серьезная!

Зато Иосиф Виссарионович очень любил организовывать большие и хлебосольные застолья для своего кремлевского окружения, где столы ломились не только от различных блюд, но и радовали гостей разнообразием различных вин и коньяков. Традиционными были грузинские Цинандали, Саперави, Хванчкара, Киндзмараули, Напареули, различных номеров кахетинские домашние вина. Армянские партийцы присылали в Кремль изысканные Арени, Арташат, Норашен и коньяки. Подельники из Баку подгоняли вождю местные Акстафру и Матрасу. Особенно нравились московским товарищам знаменитые шемаханские кагоры. Все напитки ставились на столы исключительно в запечатанных сургучом бутылках и открывались специально обученными партийцами лишь перед первым постом вождя. Водка на тех застольях была весьма редким напитком: Сталин ее не пил.

Сам Иосиф Виссарионович вообще пил мало. Он налива себе немного вина из лично им же открытой бутылки (к которой, естественно, никто более не прикасался – авт.) и лишь «пригубливал» его, изредка доливая себе после длинных кавказских тостов. Одной бутылки вина, рассказывал позднее комендант Ближней дачи Орлов, ему хватало аж на неделю.

Но очень любил в прямом смысле спаивать всех, кто сидел в его компании. Отказаться от предложенного вождем тоста, равно как и не выпить свой бокал до дна, не осмеливался конечно никто. Затем начинались пьяные вакханалии, которые очень точно отображены в отечественном фильме «Пиры Валтасара», рекомендую посмотреть.

Поддатый Хрущев несмотря на мешавшие ему брюхо, лихо выкаблучивал любимый «гопак». Главный советский «ворошиловский стрелок» Климент Ворошилов пытался изобразить «барыню». Получалось не очень. А пьяненький «всесоюзный староста» Калинин, ласково прозванный Сталиным «наш всесоюзный козел» в прямом смысле блеял по-козлиному из-под праздничного стола. В общем, было весело и немножко чопорно…

Но главной «вишенкой на торте» уже для западных гостей явился прием в честь зарубежных глав на Ялтинской конференции 1945 г. Застолье организовывал особо доверенный Сталина – заместитель главы НКВД генерал Александр Игнатошвили.

Многочисленные рагу, отбивные, бифштексы, люля, котлеты, шашлыки и проч. из специально откормленных телят, кроликов, поросят, птицы, подававшиеся строго на серебряных блюдах, раскладывались в редчайшие фарфоровые тарелки работы знаменитого Кузнецова – всего было использовано 11 тысяч таких тарелок. Рыбные люда и спиртные напитки пугали западных вождей своим разнообразием и количеством. Не случайно Уинстон Черчилль, выходя с приема, прилюдно заявил, что Советский Союз и впрямь непобедим, раз после такой чудовищной войны в состоянии организовывать столь шикарные банкеты.

Впрочем, это не помешало ему же вскоре в знаменитой «фултонской речи» призвать Запад к началу холодной войны против СССР, которая, всяко мутируя, похоже длится до сих пор.

Кулинарный бунтарь в «вышиванке».

В 1954 г., растолкав локтями всех вчерашних партийных собутыльников, за главный кремлевский стол надолго сел Никита Хрущев. В ту пору ему уже стукнуло 59 лет, и своих гастрономических привычек он менять не собирался.

Вставал вождь рано и в 6 утра ему уже подавали завтрак: обязательно подсушенный черный хлеб, простоквашу и творог со спец. кухни, нередко – паровые куриные котлеты с картофельным пюре или какие-нибудь каши. Особо жаловал генсек тыквенную или пшенную. «Не брезговал» и домашними оладьями, в том числе – овощными. Дело в том, что Хрущев был склонен к излишней полноте и очень переживал по этому поводу. Между традиционными обедом и ужином генсек любил похрустеть ржаными сухариками, которые прислуга расставляла для него везде: и в кабинете, и в комнате отдыха, и в спальне, и в машине. Говорят, он верил в то, что такая диета поможет ему стать стройнее. Судя по фотографиям, не помогла.

При Хрущеве в Кремле произошли не только политические, но и гастрономические изменения. На столах партийцев появился неизменный украинский борщ с пампушками, духовитое сало с чесноком, вареники с квашеной капустой, творогом или вишней, и окрошка. Впрочем, меню традиционных приемов практически не менялось и было по кремлевским меркам весьма привычным и даже унылым: салаты, фаршированная щука, семга, форель, нельма, осетрина, икра, мясные нарезки, вина, коньяки и водка.

Сам Хрущев жаловал «Столичную» и «Горилку с перцем», хотя пил на приемах мало: у него была особая рюмочка, куда входило не более 30 грамм и тогда как остальные раз за разом опрокидывали неизменные 150 грамм, Никита оставался по сути трезвым, что позволяло ему внимательно и присматриваться, и прислушиваться к гостям. Кое-кому затем эти застолья выходили боком.

К традиционным персикам, яблокам и винограду к кремлевскому столу именно при Хрущеве стали подавать кокосы, бананы, манго, авокадо и прочую заморскую экзотическую поросль, которую в изобилии слал наш кубинский ставленник Фидель Кастро. Благо, ни ему, ни нищему кубинскому народу это ничего не стоило: лишь надо было посильнее потрясти нужную пальму. Благодарный за диковинные угощения Никита в свою очередь тоже потряс, но уже не пальму, а весь мир, разместив на Кубе… советские ракеты. От войны мир уберегли наши дипломаты и разумный президент Кеннеди. Возможно, за это в том числе его и убили.

Экономика должна быть экономной…

Впрочем, пришедший к власти после Хрущева Леонид Брежнев, как и его соратники, тоже был не из дворянских корней, а потому отличался гастрономической простотой и отсутствием кулинарного снобизма. Например, на обожаемой им охоте Леонид Ильич любил на костре самостоятельно готовить охотничий кулеш по собственному рецепту: на мясном бульоне из пшена и простой картошки, который затем неизменно пробовали все члены Политбюро. Говорят, было вкусно.

Алексей Косыгин на завтрак требовал обязательно кашу – овсянку с маслом или каким-либо вареньем. В Политбюро наш предсовмина, по воспоминаниям его личного повара Алексея Сальникова, был единственным экстремалом, который в зарубежных поездках не чурался пробовать все местные блюда: от устриц и лягушек до… жареной саранчи. Наверное, должность обязывала знать супостатов не только внешне, но и изнутри.

Сам Леонид Ильич помимо картофельно-мясного кулеша любил т.н. «рыжий борщ», который когда-то в детстве делала его мать. Кремлевским поварам удалось воссоздать утерянный народный рецепт, и генсек был доволен. Частенько ему готовили жаркое из лосятины или кабанятины, которые регулярно доставляли в Кремль из генсековского охотхозяйства «Завидово». Уважал уточку, тушеную в белом вине со специями. В общем, все как у людей… его круга.

Когда он окончательно сдал, Брежневу стали готовить особые котлеты со сливками, которые можно было «пережевывать» лишь губами и языком. С зубами к тому времени у генсека был полный абзац: единственное, на что они годились, это на то, чтобы не вовремя вываливаться. Беда…

Главный идеолог СССР Михаил Суслов к разносолам практически не прикасался, предпочитая им «простые» сосиски, докторскую колбасу или отварную говядину с пюре. Кремлевские повара на него молились.

Кратковременный генсек Юрий Андропов был очень больным человеком, и ему была показана лишь строгая бессолевая диета. А без соли никакая еда вкусной не покажется. Любил брусничный и клюквенный соки, яблоки, особенно – антоновку. Странное дело, но даже больничный винегрет ему нравился больше, чем изготовленный на кремлевской кухне. Повара не обижались, и Юрия Владимировича жалели.

Нам хлеба не надо: даешь перестройку!

Неугомонный генсек Горбачев, пытавшийся стать «своим» для всех: и для российских граждан, и для западных политиков, в конечном итоге стал «никем» и для тех, и для других.

За время своего политического лицедейства Михаил Сергеевич окончательно добил экономическую мощь Советского Союза, поставив страну на грань банальной голодной смерти. Все хорошо помнят пустые прилавки магазинов, дикие очереди с мордобоем за сомнительной фиолетовой колбасой и унылые ряды пыльных банок с томатным и виноградным соком. Впрочем, в начатой по горбачевской (и Раисы Максимовны тоже – авт.) прихоти – борьбе с пьянством пригодились именно эти банки: наши умельцы и умелицы лихо научились гнать классный первач как раз из этих жидкостей. Впрочем, вскоре после маниакальной вырубки почти всех российских и кавказских виноградников пропал и виноградный сок. Гнали исключительно «томатовку». Аптеки тихо приторговывали суррогатными «лечебными» настойками, от которых люди слепли как кроты. Менее закаленные просто помирали.

Впрочем, сам Горбачев этого не видал, питались с супругой по принципу «всего по чуть-чуть»: по утрам – овсянка «поридж» из натурального овса, чуть масла, немножко икры, соки, кофе, французские сыры, к которым генсек пристрастился во время визитов во Францию. Зная эту его слабость, французские власти регулярно присылали в Кремль до тридцати сортов различных сыров! На обед – разваристая гречка с телятиной или бараниной. Коньячок… Потеряв пост президента СССР, Михаил Сергеевич начал рекламировать пиццу. Возможно, пристрастился и к итальянской кухне. В общем, семья Горбачевых не голодала. Не голодает, думаю, экс-президент и сейчас.

Ланч во время чумы.

Вломившийся в Кремль как слон в посудную лавку, Ельцин из всех натуральных соков предпочитал лишь свежевыжатый из молочной ржи «фрэш». Правда, в виде особой водки, которую специально для него готовили из этого сока специалисты. Меня ею угощал Александр Коржаков, будучи уже депутатом Госдумы. Надо сказать, напиток отменный и забористый. Отличительная особенность: никаких сивушных запахов, лишь аромат свежеиспеченного ржаного хлеба. Впрочем, Ельцин не чурался вообще никаких спиртных напитков. Хорошо хоть до «аптечки» не опустился: Коржаков стоял на пути. Как его потом «отблагодарил» Борис Николаевич, знает весь мир.

На завтрак Ельцину готовили традиционную в Кремле овсянку. Иногда пил кофе, но чаще – чай, причем крепкий. Любил домашнюю выпечку: пирожки, шанежки с яблоками, капустой. Весьма жаловал жареную свинину с рулькой и картошку с грибами и луком: видимо, годы, проведенные в свердловском обкоме, приучили его к простой уральской пище. Кремлевская вседозволенность быстро разнообразила и гастрономические пристрастия первого президента России.

- «Пока мы живем так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать ее черной икрой!» - знаменитая фраза Ельцина из книги – фэнтези его будущего зятя Юмашева «Исповедь на заданную тему». Лукавил, ох лукавил Борис Николаевич. Рассказывает Александр Коржаков:

- «Едем мы как-то в Кремль, а Борис Николаевич мне и говорит: Александр Васильевич, а что там Фертиков (директор охотхозяйства «Завидово» - авт.) делает? У нас дома уже совершенно нечего есть: жена по утрам только кашу мне дает… - Я удивился, ведь оттуда каждый день приходила машина. Кроме свежей дичи везли свежайшее молоко от своих коров (финская ценная порода – была подарена еще при Брежневе Урхо Калево Кекконеном), молочные продукты, копчености, домашнюю колбасу, зелень, форель, щуку, карпа. Срочно поехал на дачу в Барвиху смотреть «закрома Родины». Выговариваю коменданту, тот удивляется и ведет меня в «подполье»… Огромное помещение под 100 метров, все увешано десятками туш, окороков…

В Завидове повар (Ельцина – авт.) Дмитрий Самарин начал баловать Бориса Николаевича… Готовил то почки заячьи, то уши говяжьи, то его любимое блюдо – лосиную губу. Но самое деликатесное блюдо из меню Самарина – это ножки молодых поросят, приготовленные во фритюрнице. Очень дорогое блюдо.»

Сам же Дмитрий Самарин рассказывал мне о том, как Ельцин трансформировал в Кремле услышанное им во время зарубежных поездок слово «Ланч»: - «Ельцин приезжал в Кремль рано, часов в 7, я уже был на месте – готовил ему т.н. «ланч», уж очень это слово ему полюбилось, на уровне рефлексов, наверное. «Ланч» - это значит будут кормить и обязательно наливать. В Кремле традиции «ланча по-ельцински» лишь окрепли.

Звонок по прямому телефону прямо на мою тесную кухоньку. « - Ланч!». Несу. На подносе – яичница – глазунья из двух яиц, баночка паюсной черной икры, черный хлеб без корочек и конечно стаканчик обязательно ледяной… президентской водочки. Начинал Ельцин, естественно, с нее, затем нехотя ковырял ложкой икру, крошил хлеб в яичницу, лениво закусывал. Начинался очередной рабочий день президента…»

Чем он закончился для всей России, мы не забудем никогда. « - Я сделал все, что мог…, - сказал нам 31 декабря 1999 г. с экрана Ельцин. – Я ухожу.». Большего подарка стране, чем этот добровольный его побег с уже тонущего лайнера «Россия» Ельцин сделать не мог. Почему 31 декабря до сих пор не внесено в реестр государственных праздников России, лично мне не понятно. Может, новые депутаты Госдумы задумаются и над этим вопросом.

P.S.

Как питаются нынешние руководители страны, мне неведомо. Думаю, что достойно. Но вспоминается один политически – не корректный (тоже, увы, гастрономический – авт.) случай из жизни нашей высшей элиты.

Во время визита в США бывшего тогда, увы, президентом России г-на Медведева, его афро-американский коллега Обама отметил это событие не традиционным по протоколу официальным приемом в Белом доме, но повел Медведева в какую-то фастфудовскую забегаловку. Тот понуро побрел. Пили едкую «Колу», жевали химически-полноценные гамбургеры и жареную картошку «фри». Уныло говорили о перспективах отношений России и США, которые убывали на глазах так же стремительно, как и «Кола» в стаканах президентов.

За Медведева стыдно до сих пор, хотя доморощенные политологи попытались витиевато назвать то его поведение каким-то «кремлевским маневром». Было бы гораздо оригинальнее, если г-н Медведев в ответ пригласил бы «друга Обаму» отобедать с ним в столовой какого-нибудь провинциального ПТУ. Например, в Малой Кулунде. Не пригласил. Жаль…

Всем приятного аппетита!