Есть в истории имена, на которых, в силу правила «Что написано пером, не вырубишь топором», лежит клеймо неприглядных поступков или даже злодеяний, каковых на самом деле эти люди не совершали. Тянется череда несправедливостей ещё с великого философа Сократа, которого описали в одной античной камеди как набитого болвана. Не церемонились с чужой репутацией и известные авторы более позднего времени. Но правда всё равно всплывает – и вот уже шотландские парламентарии вступаются за Макбета и его леди, а итальянский суд признаёт невиновность Сальери в «деле об отравлении Моцарта»… Нашему герою «пришили» не уголовщину, а лживость.
БЕЗ ВИНЫ - ВИНОВАТЫЕ!
Читатель, наверное, догадался, что речь пойдёт о всемирно известном бароне Мюнхгаузене.
Более 223 лет назад ушёл в мир иной Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен – германский дворянин, ротмистр российской армии и, главное, автор остроумных фантастических историй. Настоящего Мюнхгаузена заслонил его литературный двойник, которому и досталась долгая жизнь и громкая слава враля.
На самом деле барон был очень правдивым человеком, да к тому же гордым. Он был человеком чести. Но со временем к нему прилепилось обидное, несправедливое прозвище «lugenbaron» - барон-лжец. Репутация Мюнхгаузена особенно пострадала, когда его рассказы появились в журнале, а затем и в книжках Р.Э. Распе и Г.А. Бюргера. Вымышленный Мюнхгаузен полностью заслонил настоящего из плоти и крови, и наносил ему удар за ударом при жизни. А после смерти создал ему славу фантаста…
Более двух веков соответствующий литературный персонаж олицетворяет отчаянного враля. Но если бы первым биографом Мюнхгаузена стал не анонимный второстепенный писатель, не позаботившийся даже о прикрытии имени барона, а серьёзный исследователь, то имя барона могло стать символом российского влияния в Европе.
Всего 17 лет от роду, в 1737 году, потомок древнего немецкого рода, не надеясь на наследство предков (в семье были старшие братья), отправился на службу в далёкую Россию, и стал пажом при принце Антоне Ульрихе – потенциальном наследнике российского престола после иператрицы Анны Иоанновны. С Турцией молодой барон действительно повоевал. А потом, словно почуяв неладное, оставил двор и перевёлся в Ригу, в Брауншвейгский кирасирский полк. Карьера Антона Ульриха кончилась арестом, а его бывшего пажа новая императрица Елизавета не только не подвергла репрессиям, но и произвела в ротмистры. Вскоре офицер в составе почётного караула присутствовал при проезде через Ригу немки Софии Августы Фредерики Ангальт-Цербстской - будущей Екатерины II.
Бывалый служака – барон, вернулся на родину в 1753. 16 лет, проведённые в России, оставили неизгладимый след в личности барона. Может оттого так часто звучат в его рассказах русские мотивы: деревни, занесённые снегом выше крыш, замёрзшие на морозе мелодии рожка… А разве не русской удалью проникнуты его подвиги: полёт на ядре, перетаскивание кареты и коней, провал в трясину с конём, а потом вытягивание оттуда себя за волосы?
Барон был страстным и искусным охотником. На привалах его спутники обращались в слух, созерцая удивительные истории Мюнхгаузена. Его рассказы быстро получили известность. Автор оказался артистичным исполнителем своих историй, похожим на нынешних писателей-сатириков, исполняющих свои сочинения со сцены. Не только охотникам и приятелям рассказывал он их, но не стеснялся и большой аудитории.
Один из современников вспоминал о выступлениях Мюнхгаузена в ресторации гостиницы «Король Пруссии»: «Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и, поставив перед собой дымящийся стакан пунша…. Он жестикулировал всё выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольский паричок, лицо его всё более оживлялось и краснело, и он, обычно правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».
Да, он и желал бы рассказывать правду, и ему было, что поведать о пережитом… Но, лица слушателей сразу становились скучными. Им не было дела до того, что почти 14 лет барон провёл при двух императрицах и младенце-императоре, был свидетелем стремительных взлётов и сокрушительных падений, заговоров и переворотов… Слушатели ждали чего-то сверхъестественного, и барон подыгрывал им.
В 1781 году Мюнхгаузен неожиданно прочёл о себе в юмористическом альманахе: «Возле Г-вера (Ганновера) живёт весьма остроумный господин М-х-з-н, пустивший в оборот особый род замысловатых историй». Это и забылось бы, если бы некий Эрих Распе, бежавший в Англию из-за обвинения в расхищении древних музейных коллекций, не пересказал байки барона в небольшой книжице. В 1785 году анонимную брошюру о чудесных путешествиях и походах смели с книжных прилавков за день. Хотя Распе и предупредил, что враки его персонажа не более, чем пародия на настоящую ложь, на читателей это не подействовало. Видимо, предупреждение было не очень внятным.
Вскоре поэт Готфрид Бюргер перевёл Распе обратно на немецкий язык. При этом «приврав» ещё восемь эпизодов уже от себя.
Слава обрушилась на настоящего барона и имела совсем не радужные последствия. Можно сказать, что он получил метку «барон-лгун». Читатели засыпали Мюнхгаузена насмешливыми письмами, а зеваки толпами стекались в имение, чтобы поглазеть на «того самого». Славная фамилия оказалась опозоренной. Барон подавал в суд, но людей, причастных к выходу анонимной зарубежной книги так и не нашли.
Этот другой, литературный Мюнхгаузен ещё при жизни своего прототипа отправился в бесконечное путешествие через границы и века: то верхом на половине лошади, то в брюхе рыбы, то, оседлав пушенное ядро. Вернулся он и в Россию, откуда и начал своё путешествие, и без которого не было бы его удивительных рассказов. Первая книжка о приключениях барона Мюнхгаузена вышла в Санкт-Петербурге ещё при жизни первого автора в 1791 году под названием «Не любо не слушай, а лгать не мешай». И с тех пор Мюнхгаузена у нас любят, пожалуй, больше, чем на его родине.
В поместье Мюнхгаузена в городке Боденвердер, куда сегодня входит деревня Кемнаде (Нижняя Саксония), на берегу реки Везер, возвышается дом Мюнхаузенов, где родился наш герой, а в церкви деревни Кемнаде он и похоронен. Перед самым алтарём, на одной из каменных плит, высечена надпись: 1720/ фон Мюнхгаузен/ барон/ Иеронимус Карл/ Фридрих/ 1797. В доме сегодня его музей. Туристы сюда добираются редко. Им хватает осмотра музея и поместья с «павильоном лжи», где по преданию звучали знаменитые рассказы хозяина.
Если сказать правду, жизнь барона не была счастливой. Ко всем бедам в 1790 году у него умерла жена, с которой он в согласии прожил 46 лет. Женившись в 70 лет во второй раз на молодой девушке Бернардине, которой приглянулось его имение, он потерял всё.
Мюнхгаузен умирал один в пустом холодном доме, оставляя наследникам одни долги. За ним ухаживала только вдова его егеря фрау Нольте. Однажды добрая женщина надевала зябнувшему старику шерстяные носки и обнаружила, что у него не хватает двух пальцев на ноге. «Пустяки! – рассмеялся Мюнхгаузен. – Их на охоте откусил русский медведь».
Так, с последней шуткой - как прощальным вздохом на устах - умер этот удивительный человек. Его литературный герой пережил века и ещё порадует не одно поколение людей.
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции