Александра Ребенок родилась в Москве. Окончила театральный институт имени Бориса Щукина. Ведущая актриса МХТ имени Чехова и Театра на Бронной. Зритель знает Александру по ролям в таких фильмах и сериалах, как «Школа», «До свидания, мама», «Мосгаз. Дело №5», «Теория вероятности», «Мёртвое озеро», «Содержанки», «Швабра», «Обитель», «Угрюм-река», «Хороший человек», «Я не могу без тебя», «Жить жизнь», «Как друзья Захара женили», «Кеша должен умереть», «Недетское кино», «Первая любовь», «Родные люди», «Сны Алисы» и др.
- Александра, 29 сентября в «Театре – Сцене «Мельников» вы сыграете новый моноспектакль «Школа этикета» из документального проекта «Голоса страны». Ваша героиня Анна Валл – потомок древнего рода немецких баронов Мантойфель и одна из самых популярных экспертов по этикету и деловой переписке. Вам как актрисе сложнее играть людей, которые еще живы, которые могут прийти на спектакль, чем, скажем, исторических персонажей?
- Нет, гораздо легче играть тех, кто еще жив. Потому что исторический персонаж он, во-первых, гораздо старше, и не одно поколение точно знает, каким он должен быть. Даже если его никто никогда не видел, и нет никаких фотографий или видео, а есть только портреты. Но все уже умозрительно, по сказкам, историческим сводкам, художественной литературе, воображают себе этого героя, реального персонажа. Поэтому очень трудно преодолеть клише, стереотип, и, прежде всего, не тебе как актёру, а зрителю, который приходит на спектакль и хочет увидеть определённого Николая II или жену его Александру Фёдоровну, или Марину Цветаеву, Лилю Брик. Вроде, такие близкие к нам по времени люди, но у тебя нет возможности с ними встретиться и почувствовать энергию человека.
И совершенно другое дело твои современники. Такие, как Анна Валл. Я приняла решение встретиться с героиней после того, как всё сделаю. Даже не стала смотреть видео с ней, потому что у нас разница в возрасте, и мне очень хотелось уловить суть, пойти не характерным путем, не наблюдением, когда ты показываешь человека, повторяя его привычки, манеры. Потому что Анна - не медийная звезда или исторический персонаж с какой-то особенностью в речи, с какой-нибудь картавостью, как у Ленина, например. И тебе надо картавить, играя его, ты не можешь не брать эту его портретную характерность. А здесь мне очень хотелось поймать суть, главную тему человека и постараться её как-то максимально соединить со своей главной темой жизни. И рассказать о ней, потому что я сначала совершенно не понимала, зачем кому-то сегодня нужен этикет, зачем этим заниматься. Я почему-то думала, что все в этом предмете крутится вокруг каких-то салфеток, приборов. Что все это какие-то лицемерные люди, которые что-то из себя изображают, ставят себя выше других, потому что они знают, с какой стороны положить нож и вилку.
- Ну, это тоже надо знать воспитанному человеку!
- Согласна. Но потом, когда вскрылся целый пласт истории Анны Валл, драмы её жизни, я убедилась в который раз, что лучший автор это Бог, и круче законов природы ничего нет, и такое не выдумать, такую уникальную судьбу. И все это гениально и при этом так просто!
- А что является стержнем, доминантой характера вашей героини?
- Анна Валл каждый день своим обыкновенным распорядком дня делает мир лучше… Нам необходимо слушать голоса наших современников. Вообще большая проблема друг друга услышать, все настолько зациклены на себе, что очень трудно даже дослушать до конца фразу другого, не перескочив – а вот у меня, а вот я. У тебя-то ясно, а вот послушай, что у меня. И дальше о себе, любимом. Умение услышать другого человека – мне кажется, это главное зерно нашего проекта «Голоса страны», когда у тебя есть час, чтобы донести что-то до зрителя, у которого нет шансов это не послушать.
- Что вы как человек, а не профессиональная актриса, взяли для себя из этого спектакля «про этикет»?
- Этикет – это договоренность людей прожить жизнь, минимизируя то неизбежно тяжелое, что в ней есть. Мне нравится эта фраза из спектакля. Или: «Этикет - это вектор на другого, вопрос поведения за столом – это не вопрос благосостояния человека, это вопрос заботы о том, кто сидит рядом. И не важно, что вы едите – устрицы или шаверму». Этикет как образ жизни, казалось бы, такой атавизм, но на самом деле – это основа существования в обществе, даже если ты не знаешь, как правильно есть что-то, как орудовать рыбным ножом. Кстати, вы, когда едите, наклоняетесь к супу? Уверена, что да.
- Я вообще не ем суп. Это вредная пища.
- Ну, когда вы что-то другое едите… Вообще не надо наклоняться!
- Замётано… Миссия вашей героини Анны Валл – «помочь сохранить и передать через поколения ценность вежливого обращения и уважения к окружающим». Люди стали вежливее за последние 20 лет, как вы думаете? Допустим, в Москве…
- Мне кажется, уровень самокультуры в Москве вырос. Можно посмотреть на улицы города – конечно, стало гораздо чище. Еще буквально недавно бросить фантик на асфальт, бычок или мусор у метро – все это считалось нормой. Водители на дороге сейчас вежливее, пешеходов пропускают на дорожке. Вообще поведение в общественных местах стало гораздо лучше. Правда, я не езжу на метро, но, думаю, там тоже все хорошо.
- Когда вы примерялись к роли чекистки Галины в сериале «Обитель», вы же, наверное, тоже учились тамошнему этикету – чекистскому, блатному, этикету того времени и места?
- Когда режиссер Александр Велединский пригласил и утвердил меня в проект, мне довелось встретиться с легендарным следователем, она живет под Питером. Мне всегда интересно общаться с профессионалами для роли. И дело не в том, что человек расскажет тебе какие-то уникальные секреты профессии, просто ты можешь вживую посмотреть на человека и понять все его особенности. Эта женщина не была прообразом моей Галины из «Обители», но тоже работала следователем, по её делам написана куча учебников, с ней до сих пор советуются. Невероятно талантливый человек! В любой работе есть своя специфика, характер, то, что человек делает каждый день – не важно, следователь он, врач, судья или повар. Рутина, обыкновенные действия, ты не можешь это делать в кино, как в первый раз. Можно назвать это и красивым словом «этикет». И чтобы поймать эту рутинность, нужно посмотреть, как человек живет в жизни и как он себе все это видит.
Я с ней разговаривала, в основном, о приёмах, которые применяет следователь на допросах: как расколоть преступника. Вот ты, женщина, сидишь с ним в одном замкнутом помещении. Он же тебе не сразу говорит – да, я виноват. Твоя задача его расколоть. Следователь, например, может зайти со спины и встать там. Это достаточно опасно для преступника, ведь он сидит на табуретке без спинки и чувствует своё неустойчивое положение. Иногда ты можешь включить «человека сочувствующего», перейти на разговор про маму преступника, про его близких. И как только человек расслабляется, думает, что ты на его стороне, ты раз – и задаёшь ему острый вопрос по существу. А если человек, например, не колется, ты закрываешь папку с делом, говоришь строго: «Ладно, я вас поняла». И демонстративно уходишь из комнаты. Как правило, подследственный тебя останавливает, ему становится ясно – «начальник» перейдёт сейчас на какой-то другой уровень. И возникает неопределённость, а значит – страх. Или же следователь не смотрит в глаза, игнорирует человека, когда тот ему что-то рассказывает – ложь какую-то. Врет и врет. Не смотришь, а он ловит твой взгляд. Много приемов.
- А женщина-следователь может на допросе «включить красотку», например?
- Нет, это сексизм. Никогда никаких женских приёмчиков, сексуальных обольщений следователь себе не позволит… Что касается сленга, жаргона, чекистского, блатного, все было написано в романе Захара Прилепина. И в сценарии соответственно. Нам просто нужно было выучить текст.
