Военкор Георгий Медведев: с врагом не нужно разговаривать, его нужно уничтожать

С первой половины марта приграничные районы России испытывают настоящую атаку со стороны украинской военщины. Террористы ВСУ совершают вылазки диверсионными группами, обстреливают западным дальнобойным РСЗО, совершают атаки дронов-камикадзе всё больше по мирным районам Курской, Белгородской, Орловской областей. Давний друг «Аргументов недели», известный военкор и волонтёр из Горловки Георгий Медведев выкроил для нас минутку после своей напряжённой и опасной командировки в Белгородскую область.

— Приветствуем, Георгий! Снова наш давний друг в эпицентре событий. Ты сейчас на Белгородском направлении, так?

— Рад приветствовать! Увы, снова по негативному поводу, но такова наша суровая действительность. С Белгородского направления наша группа уже выехала, отработав там почти неделю. Изначально приезжали на день-другой, своими глазами увидеть ситуацию, что происходит в регионе, однако обстановка складывалась таким образом, что было принято решение продлить командировку и остаться там вплоть до завершения выборов Президента.

— Враг сильно подтянул свои формирования к границе? Для чего, как думаешь?

— В первые трое суток боёв в приграничной зоне потери противника составили около полутора тысяч человек, из которых безвозвратными, то есть, убитыми, около полутысячи боевиков – и это далеко не полные данные, только то, чем располагают в оборонном ведомстве: сюда нужно ещё серьёзный процент добавить и к раненым, и к погибшим, так всегда бывает. И, как мне кажется, это лучшее свидетельство того, что ударная группировка Киевом там была сформирована вполне себе немаленькая, включающая в себя не только террористов группировки «РДК»*, но и кадровых подразделений ВСУ. Что же касается задач, можно предполагать множество различных вариантов. Я лично склоняюсь к тому, что изначальной картой был захват приграничного населённого пункта, без разницы какого, удержание там контроля на период проведения выборов, а в последующем всемирная истерика, дескать, выборы постановляем считать недействительными, ведь они прошли не по всей территории России.

Тут-то и нужны были и боевики запрещённой «РДК», и выбор пал на Белгород с Курском. Атаковать Донбасс, Крым, новые регионы – даже если где-то и сумели бы прорваться, это автоматически бы означало признание этих территорий суверенной частью России, а Киев и Запад до сих пор «мантрят», что это их земли якобы. «РДК»* нужны были именно для того, чтобы разыгрывать сценарий «россиян», мол, не пришли украинские войска и объявили, что не признают выборы, а якобы сами россияне, взявшие в руки оружие, воспротивились процессу. После этого должны были бы просыпаться спящие ячейки других экстремистских и террористических группировок, всевозможные «соевые» и другие полудурки, мечтающие о развале нашей страны в рамках своего проекта «прекрасного будущего». С этим, конечно, можно спорить, апеллируя к тому, что на действия большие, нежели светить фонариками в небо, они не способны. Но кто-то же бросал коктейли Молотова в избиркомы, поджигает релейные шкафы и запускает дроны для отвлечения ПВО? В эту секунду вполне могли идти вооружённые столкновения по территории нашей страны, Запад начал бы оперативную расконсервацию своей агентурной сети, в том числе, боевиков. Всё это предотвратили героические действия наших войск на границе, они не просто остановили врага там, они остановили врага по всей стране. Моё субъективное мнение, но, думаю, оно имеет право на жизнь, очень уж много факторов указывают на наличие подобного сценария.

— Готовят ли ВСУ прорыв на российскую территорию с этой стороны? Чем в основном ведут обстрел украинские гадёныши?

— На текущий момент прорыв всё так же возможен, но играть он будет уже совершенно другую роль. Свой шанс Киев упустил, и теперь ему нужно вновь создавать информационную победу. Как-то оправдывать потери техники, личного состава. Полгода назад мы это уже проходили, побились головой о МАППы, успокоились. Пошли создавать «перемогу» в другом месте. В том и трагедия украинства – скитаться в поисках двух вещей: денег и перемог. Хуже то, что для них эта информационная победа на сегодняшний день заключается в ежедневных обстрелах Белгорода и области. Я слежу за украинским сегментом соцсетей, вой сирен, бегущие в укрытия люди, разрушенные дома, сгоревшие автомобили и погибшие дети вызывают у них неподдельный восторг, они хвалят за это своих вояк, донатят им, спонсируют терроризм. Вообще, об украинстве говорить тяжело, потому что сову на глобус натянуть проще, чем сопоставить «А» и «Б» в головах этих людей. Прилетело по одесским казармам – Россия плохая. В ответ ударили по жилому дому в Белгороде – радуются. Украинская «ПэПэО» разнесла целый квартал – виновата, всё равно, Россия, ведь если бы не было запуска, то и люди бы не погибли. Но когда тот же вопрос звучит в обратную сторону, они призывают резать русских детей, вешать стариков. Прилетает на головы ораторов – и хрюк слышен за пределами свинарника, в котором угадывается «а нас за що». Но если серьёзно, всё это укладывается очень легко в одну модель: нацизма.

Без громких слов, без журналистских нот, это, действительно, нацизм, чистой воды. Группа лиц возомнила себя расой, открыв собственное превосходство. Все остальные – недолюди, низшие расы, часть из которых пригодна лишь для черновых работ, остальная подлежит утилизации. Ведь посмотрите, приходят российские предатели к ним, вспомним, например, дурачка Покровского, целую песню сочинил, мол, Украина – его вторая половина. В конвульсиях в клипе дёргался, слёзы изрыгал, а на Украине был послан по известному маршруту. С первых дней поддержал бандеровцев, преклонился перед ними, но был отвергнут. Потому что он, пусть и проникся идеей, но не является кровным представителем «высшей расы» - сгодится, максимум, для грязных работ. Дико то, что предки миллионов этих людей меньше ста лет назад проливали кровь за то, чтобы искоренить подобные идеи. А их потомки эти идеи сохранили, культивировали, взрастили и теперь презентуют. Европе бы впору вспомнить историю, но сама же Европа и коллективный Запад эти идеи спонсирует и снабжает. Белгород две недели разбирают на части из чешских РСЗО, на границе стоит НАТО-вская техника, горит, к слову, отлично. Американское, немецкое, куда же без него, французское вооружение в Донбассе. Это уже давно не локальный конфликт, это, как расшифровал аббревиатуру Дмитрий Стешин, Священная Военная Операция. Это битва за Россию.

— Расскажи, какая обстановка стоит все дни почти постоянных обстрелов? Люди паникуют?

— Люди в Белгороде, безусловно, напуганы, и это нормально: страх убивает нервные клетки, но сохраняет жизнь. А вот паники, да и в целом ситуации, на которую рассчитывали в Киеве, нет и не будет. Мы заезжали в регион под очередной «ультиматум»: было объявлено, что есть полтора часа на эвакуацию гражданского населения, после чего начнётся массированный огонь по области. Потом последовало новое заявление, давали времени до семи утра, а с этого часа начнётся «зачистка» Шебекино, даже карту в Киеве нарисовали. Узнал я об этом в супермаркете, девушка-кассир через весь торговый зал бежала с телефоном к напарнице и кричала громко: «Ты видела?! Смотри! Идиоты!» Потом они вместе посмеялись, извинились, и продолжили работу. Вот и всё отношение людей к угрозам нацистов. Врага нужно уважать, нужно оценивать его по достоинству, нужно адекватно относиться к его силам и возможностям и так далее, но не бояться. И Россия нациста не боится, тем более, что однажды мы ему уже свернули шею. Жаль, не сделали тогда контрольный выстрел. В Белгороде, несмотря на все вбросы, которые и сейчас продолжаются, про голод, про панику, про бегство, про эвакуацию платную – можно долго перечислять – в гуманитарном плане полный порядок. Магазины работают, аптеки работают, транспорт ходит, на местах все службы, коммунальщики сотнями по городу, люди им помогают. Никакой паники нет. Администрация, опять же, на местах. И это важно, когда администрация работает, а не пиарится. Все местные знают, кто такие Приходько, Шевченко, Гладков – это главы самых обстреливаемых городов, они здесь, на местах, работают, делают всё, что в их силах, и больше, гораздо больше. Когда я у беженцев спросил про Барабаша, это гауляйтер Авдеевки был в период оккупации, они округлили глаза и задали встречный вопрос: а это кто такой? Оказалось, люди даже не в курсе были, что в Авдеевке была администрация на тот момент! Хотя этот человек каждый день был в эфирах всех украинских СМИ и снимал тик-токи о «зверствах россиян».

— Удаётся ли оказывать помощь сейчас? В чём больше всего нуждаются на местах?

— Помощь, конечно, оказываем. Когда мы уезжаем в командировки, процесс не останавливается, как минимум по той причине, что на всю помощь необходимо ещё собрать средства. Мы в командировке, а сборы идут, возвращаемся – сразу на базы, закупать, формировать. Полчаса назад я вернулся из самой Авдеевки, отвезли туда большой груз продуктов, медикаментов. С нами были друзья из фонда «Добро и Дело» кубанского, тоже привезли груз, приехала медик, в недавнем прошлом военврач, осматривала местных, оказывала помощь лежачим. Ребята на фронте тоже ждут, формируем им посылки. К сожалению, помогать стало сложнее, люди финансово устают, морально. Это нормальный, естественный процесс, относимся с пониманием. Но, с другой стороны, всегда говорю: ребята на фронте тоже устали, но они там, и никуда не уйдут, не могут уйти, нет такого права и такой возможности у них, пока не Победим. Значит, и мы должны быть с ними, надёжной опорой, как бы тяжело ни было, как бы сложно. Просто так нужно.

— Объявили эвакуацию 9 тыс. детей из региона в связи с обстановкой. Значит дело затянется и опасность может увеличиться, как думаешь?

— Я бы не назвал это эвакуацией, правильнее будет сказать – меры безопасности. В целях обеспечения безопасности детей временно отправят в другие регионы. Решение всецело правильное, очень верное со стороны местных властей. У нас в стране этот механизм уже проработан, отточен, начиная ещё, масштабно, с эвакуации гражданского населения в Донбассе в начале 2022-го. Сейчас картина несколько другая: взрослые обеспечивают жизнь города, функционирование всех его систем, они на рабочих местах, выполняют свой гражданский долг. Детки же в школы и сады не ходят, туда банально нельзя ходить, сколько уже учебных учреждений приняли на себя удар украинских ракет – не сосчитать. Сидеть детям дома? Угроза та же. На период, покуда решается вопрос с военной обстановкой, эти дети могут провести время в других регионах, продолжить учебный процесс, отвлечься от боевых действий. Это правильно, важно и нужно. Я в этом ничего не вижу. Другое дело, что Украина ухватилась за это, тут же став разгонять истерику «эвакуация, все бегут, Белгород оставляют». Люди на эмоциях могут воспринять это, принять близко к сердцу, что называется, и вот уже начинается дестабилизация. Так что я не согласен с «эвакуацией» детей. Внеплановые каникулы, скажем так. Понимая, конечно, все обстоятельства.

— Твоя съёмочная группа тоже попадала под обстрел, расскажи о кошмарах. Как удалось уцелеть, и что произошло?

— Спрашивают, где страшнее, в Донбассе или в Белгороде. Я затрудняюсь ответить, потому что война — это, в принципе, страшно. В Донбассе прилететь может в любое мгновение, и ты либо уцелел, либо нет. В Белгороде работает оповещение, сирена воздушной тревоги, от момента срабатывания которой до начала работы ПВО или прилётов секунд десять-тридцать. А за эти пятнадцать в среднем секунд нужно добежать до укрытия, оказаться внутри. И ты мчишься, вокруг всё воет, люди бегут, и с каждым мгновением нарастает ощущение, что вот всё, прямо в тебя прилетит. Психологически это, конечно, очень давит. Сирена, которая работает с самого утра и до ночи, и хотя какой-то кровавый график у Киева есть, смещения имеют место быть, на минуты или десятки минут. Точно так же, как и в Донбассе, где нельзя расслабиться, в Белгороде — тоже. Идёшь и прислушиваешься, каждый шорох шин – как звук летящей ракеты, свист, срабатывание сигнализации на автомобиле – сирена. Психологически тяжело было, на третий день сирена эта в голове круглосуточно слышалась, но печально-забавно то, что дважды мы её просто пропустили, я думал, снова мерещится. В первый раз под серьёзный обстрел попали, когда приехали фиксировать разрушения предыдущего удара. Стояли на парковке среди десятков сгоревших машин, и вдруг – дикий вой со всех сторон.

Десятки людей начинают бежать в укрытие, мы за ними. Я в бронежилете, шлеме, но какой-то местный житель всё равно толкал меня вперёд себя, повалил на пол, прикрыл собой – спасал, как мог. Это меня поразило. Второй раз серьёзный был также на съёмке, мы поехали к местным волонтёрам, помогающим фронту, были без брони. Только подъехали к месту, как началась тревога, успели укрыться, а через мгновение ракеты обрушились через пару улиц от нас. Дальше всё шло уже как-то привычнее. Человек в принципе привыкает, адаптируется ко всему, а в нашей профессии это ещё более чувствуется. Другое дело, что некоторые люди во время обстрела продолжали гулять с собачками по улицам – это подхватили многие блогеры, дескать, народ несгибаем. Народ не победить, это и так ясно! А вот подобное – безрассудство. Ну а возвращаясь к теме, где страшнее – я бы отметил Донбасс по одному важному пункту – беспрестанная работа беспилотной авиации противника. В Белгородской области она присутствует почти исключительно в приграничье, в том время как под беспилотник можно попасть и в центре Горловки, и Ясиноватой, и в тылу Донецка или Макеевки. Это, конечно, проблема.

— Выборы стали определённым испытанием для приграничья. Можно назвать Белгород столицей выборов-2024? Всё же местные жители проявили героизм и пришли под осколками на пункты голосования…

— Я очень люблю Белгородскую область, очень близкими мне стали Белгород, Шебекино. За несколько командировок нам довелось немалое там пережить и пройти, лето в пылающем Шебекино, эта неделя в Белгороде, другие командировки сюда, более спокойные. Нас там многие знают, появились близкие и можно сказать родные люди. Не обижайтесь, дорогие, но столица выборов для меня – Донбасс. Непокорённый Донбасс, десять лет стоявший и продолжающий стоять несломленным в тяжелейших боях, под авиацией, танками, «Градами», «Химерами», Точками-У, под натиском многократно превосходящих сил противника, под экономической, гуманитарной, водной блокадой, в долгом «минском стоянии» без перспектив на будущее, но веривший, с первого дня, что вернётся домой. Тысячи сыновей Донбасса отдали свои жизни за право быть частью России, и вот сегодня матери, дети этих героев голосуют на первых выборах Президента. Это – финальная и жирная точка в этом вопросе: Донбасс – Россия. Я сам очень хотел проголосовать именно здесь, в Донбассе, и у меня получилось сделать это в ставшей всецело родной Горловке. Для меня это было безмерно важно, сколько мы прошли с этим городом вместе, сколько пережили, вместе радовались, вместе плакали, вместе разрывало нас на части под градом снарядов, вместе горели, и теперь вот, спустя такой путь, мы проголосовали. Для меня сердце этих выборов – Донбасс, Горловка. Непокорённый город, который был в полуокружении десятилетие, и выстоял, добился своего. Он станет примером всему миру, что можно и нужно бороться за правое дело, и победить. Жителям Белгорода – низкий поклон за их мужество. Под обстрелами они тоже не остались в стороне, не затаились. Шли и голосовали, за будущее, за нашу Победу. Я не представляю, чтобы где-то ещё, кроме как в нашей стране, люди от каждого прилёта не глубже забивались в подвалы, а наоборот полнились решимостью. Украина надеялась запугать, сломать людей, а вышло с точностью до наоборот. Чем более жестокими были обстрелы, тем меньше оставалось сомнений, что нужно идти и отдавать свой голос. Люди голосовали не за кандидата, люди голосовали за Россию. За будущее.

— Как удалось пережить этот непростой период?

— Да, как и всегда. С мерами предосторожности, с верой в лучшее, с надеждой и с чуточкой везения. Общими усилиями, что называется. В единстве наша сила.

— Какие-то сроки обострению и атакам делают военные?

— Затрудняюсь ответить на этот вопрос, надолго ли обострение. У меня, как говорит мой коллега и боевой товарищ Владислав Евтушенко, мышление «тоннельное», мы видим лишь то, что позволяет угол обзора из нашего окопа, а соседний участок уже для нас лишь по слухам да домыслам. Знал бы всё, наверное, командовал бы армией (смеётся). Но я, слава Богу, на своём месте, и мне остаётся лишь предполагать. Противнику нравится вкус крови, нравится, когда страдают мирные, дети когда погибают – это упыри, нелюди. И они будут удовлетворять свои жуткие потребности извращённые, маниакальные, до тех пор, покуда это возможно. Так что ждать, что в один момент они свернут орудия и уйдут – не стоит. Как и на других участках линии фронта, закончится всё тогда, когда от орудий останутся сгоревшие остовы, а сами нацисты останутся лежать в полях, а остальные сбегут от страха. Владимир Владимирович Путин сказал, что Белгородскую область обезопасят, есть механизмы и пути. Вот на это и надежда. Как скоро это получится – вопрос не праздный, делается это всё не по щелчку пальцев, это кровь и пот наших солдат на передовой. Так что, как бы не звучало, остаётся лишь собрать волю в кулак и держаться. Нашим бойцам нелегко, но они не сидят без дела, они бьют врага, и мы не имеем права их торопить. Может, кто-то не поймёт сейчас моих слов, но я бываю на передовой регулярно, я вижу ребят, общаюсь с ними. Они несут на своих плечах такой груз, такой титанический труд выполняют каждую минуту. И вижу гражданских, которые держатся, верят в армию и ждут, а некоторые находят в себе силы ещё и помогать нашим войскам. Если кто-то сидит в тёплом кресле и рассуждает о бездействии солдат и о том, как правильно нужно воевать, добро пожаловать в ряды. Научите их, и заодно нам покажите пример.

— Ад, который творится на приграничье, в частности, в Белгородской области, с чем связан?

— В принципе, я уже, невольно, ответил на этот вопрос раньше. Так что отмечу лишь одно: в целом война – ад. Я только что вернулся из Авдеевки. Картины те же, что и в Мариуполе, в Артёмовске, Северодонецке. Мы имеем дело с тем врагом, с которым не нужно разговаривать. Его нужно уничтожать. Да, есть мобилизованные насильно, те, кто не хотели воевать, много аспектов. Но Российская Федерация каждому даёт выбор: сдаваться в плен, сложив оружие и сохранить жизнь, после чего, когда мы добьём нацизм, вернуться домой к родным и близким, или вступить на путь бессмысленного кровопролития, а там и пойдут разом военные преступления, убийства гражданских, обстрелы мирных городов, мародёрство и всё по списку. Поэтому всё просто: есть те, кто сдался в плен, и есть те, кого мы уничтожим, как уничтожили наши деды и прадеды. И мы это сделаем. Правда — за нами, с нами — Бог, за нами – Победа!