Не спроста нашим собеседником сегодня стал бессменный президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Алексеевич Гончаров. 26 октября — День образования Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора группы «Альфа». Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» исполнился тридцать один год.
И это не просто ветеранская организация — действующие сотрудники называют ее «Седьмым отделом „Альфы“» — настолько весом, значителен ее вклад в помощь боевому подразделению. Сергей Гончаров 15 лет отслужил в этом, практически самом овеянном легендами и славой, силовом подразделении. Жители Москвы хорошо знают этого человека, четыре раза выбирали его депутатом в городской совет. А все остальные сограждане с интересом читают его увлекательные книги.
— Сергей Алексеевич, в вашей биографии много по-настоящему героических моментов. Вы много лет прослужили в Альфе, защищая государство и простых людей. Что такое в вашем понимании патриотизм?
— Вы знаете, мне кажется, что патриотизм это закладывается с воспитания в семье, в школе и вообще образом жизни того человека или того гражданина нашей Родины, который живет в нашей стране. Поэтому я бы хотел сказать, что патриотизм — это внутреннее чувство человека в убежденности в том, что он живет в лучшей стране. И что он готов защищать интересы этого государства.
— А вот в нынешнее время вопросы воспитания, патриотизм, они на должном уровне или есть над чем работать?
— Я бы разделил здесь на две позиции. До начала СВО, а это практически скоро будет два года, мы как-то оставили этот вопрос, как говорится, на дальние позиции. И это было у нас, если не называлось, в школе основы безопасности жизнедеятельности, на которых в этих предметах пенсионеры еще времен чуть ли не Отечественной войны, потом Афганской войны пытались что-то предоставить, рассказать нашим школьникам. Но не думаю, что это принесло какие-то серьёзные результаты и как-то повлияло на ситуацию в положительную сторону. Мне кажется, что это уже прошлое. Поэтому на сегодняшний момент мне кажется, что мы должны серьёзно менять эту позицию.
— Во времена Советского Союза была так называемая военная начальная подготовка. Ее стоит возрождать?
— Это предмет, на котором дети, ученики занимались основами военной подготовки. Стоит. В рамках этого предмета объяснялось, какое есть у нас вооружение. Девочки готовы были заниматься как санитарки и так далее. Потом это все ушло. И пришло к тому, что называют ОБЖ. После начала СВО мы все поняли, что мы сделали огромный просчёт. А наше молодое поколение совершенно, грубо говоря, не готово к той ситуации, которая сейчас. Имеется ввиду СВО. А так, по крайней мере, это серьёзные военные действия. И мы, к сожалению, осознали, что наша молодёжь не готова к такой ситуации. И недавно, как вы знаете, принято совершенно верное решение, которое будет осуществлено с 1 сентября 2024 года. В школах будет вводиться основы безопасности и защиты нашей Родины. Практически это будет такая же военная начальная подготовка, как я говорил, что была во времена Советского Союза. И, думаю, что эту начальную подготовку, тот урок, который должны вести в школах, должны вести уже не ветераны афганской войны, а ветераны (те ребята, которые отвоевали и по каким-то причинам находятся в запасе, не могут больше воевать) СВО.
— Сегодняшние герои, вот они должны проводить эти уроки мужества или там уроки воспитания нашей молодёжи?
— Да. Вот в чём задача. То есть для каждого поколения были свои герои. Сейчас для нынешнего поколения эти герои, которые защищают наше государство в СВО. Вот такое моё мнение.
— Вот сегодняшняя молодёжь, на ваш взгляд, патриотизм ей присущ? Или нет?
— Я уже говорил, вы знаете, у нас сейчас страна разделена на таких, я бы сказал, два лагеря. Одни воюют, а другие танцуют. Вот я сейчас разговаривал с товарищами, которые находятся в Донецке и разговаривают с нашими ребятами. Которые там воюют. Они говорят, что эти ребята, которые воюют и гибнут — они не понимают, почему одни воюют, а другие танцуют. И когда я вижу Киркорова в перьях или там смеющихся идиотов, то вы знаете, это у меня вызывает определенные опасения: а правильно ли мы все делаем? Вот в чём проблема.
Поэтому на сегодняшний момент также и молодёжь разделена. Одни идут и записываются в добровольцы и воюют, вот как мой даже внучатый племянник, он сам записался в добровольцы и воюет. А другие — продолжают пьянствовать и мажорить. Вот как это понимать? Или страна всех ставит в ту ситуацию, когда мы должны все защищать интересы государства, или мы так и будем находиться в разрушительной ситуации, когда одни пьянствуют, а другие гибнут. Вот Милохин или кто там еще ему подобный. Кто они такие? Это же молодежь, и у них же тысячи фанатов. Значит, что, это патриоты? Я никогда не могу их причислить к патриотам.
— А вот школы, вузы, на ваш взгляд, что они могли бы делать в плане воспитания духа патриотизма среди учащихся?
— Если у нас будут такие вузы, которые принимают предателей, и эти предатели выступают перед студентами, как было в ГИМО, где выступал предатель Ургант, вот понимаете, я такого воспринимать могу как просто позорище нашего государства. Вот этого, я вас предупреждаю, если он позорит страну, если он предал страну, а его потом приглашают на какие-то корпоративы, а ещё выступать перед студентами, извините, таких ректоров-вузов надо просто гнать в шею к чёртовой матери, вот и всё. Какая тут патриотическая работа, о каком воспитании патриотизма тогда говорить?!
— «Испуганные патриоты», те, кто сбежал за границу после начала СВО. Как вы думаете, их нужно понять, простить, или...?
— А всё это будет зависеть от власти. Если наша власть будет, как говорится, смотреть на эти вещи совершенно по-другому, нежели сейчас... Сейчас многие говорят: ой, вы знаете, ну пусть они вернутся, пусть они, извините снова начнут заниматься тем, чем занимались до своего передвижничества... Займите чёткую позицию! Если бы их внесли в список этих, как их, агентов этих, иностранных, да, то, да, они не имеют возможности вернуться в нашу Родину и опять зарабатывать на нас и нашей стране. Они не должны этого делать. А если наша власть пытается и рыбку съесть, и косточкой не подавиться (и нашим, и вашим) — мы будем иметь тот бардак, который мы сейчас имеем.
— Очень приятно слышать вашу такую твердую позицию. На ваш взгляд поменялся или поменяется, или вообще, как на самом деле сейчас менталитет общества с началом СВО?
— Если СВО затянется, а я думаю, что все-таки затянется (и почему-то у меня такое ощущение, что это не в этом году и не в следующем году это не закончится), то мы должны понимать, что я говорил ранее: или мы ставим страну, в тот ракурс, который был при Великой Отечественной войне, как в песне, «вставай, страна огромная, вставай на смертный бой» и это будет тогда единство, единство всех. А если мы будем опять по той позиции, а вы воюете и гибнете, а мы будем дальше продолжать, как жили, да, полные рестораны, бардаки, извините, то мы не победим в такой ситуации. Должно быть единство страны. Вот в чем проблема. А у нас пока, к сожалению, еще раз повторяю, пока этого единства нет.
— Семьи военнослужащих. На ваш взгляд достаточная ли поддержка оказывается им сегодня со стороны государства? Что бы вы могли предложить в этом плане?
— Вы знаете, государство, мне кажется, всё-таки молодцы. Все ребята, которые воюют, и, к нашей трагедии, ребята, которые погибли — этим семьям оказывается достаточно внимания. По крайней мере, мне кажется, в некоторых регионах (про Москву я не говорю, здесь вообще у нас, я думаю, что очень здорово) я всё-таки бы посоветовал губернаторам обращать больше внимания на бытовые проблемы тех семей, в которых мужья, дети, участвуют в операции. И, не дай Бог, которые погибли. Потому, что все-таки бытовые условия, они должны быть на том уровне, чтобы эти семьи не испытывали никаких трудностей. Это самое главное. А то, что сейчас мы к ним относимся, и по крайней мере стараемся, и детишек учить бесплатно, и поступать в ВУЗы без всякого конкурса — это все правильно. Повторяю еще раз, им нужно просто уважение и определиться, как улучшить бытовые условия их жизни.
— А реабилитация возвращающихся из зоны СВО, что на ваш взгляд необходимо делать в этом вопросе?
— Вы знаете, может быть, я скажу как-то не так, но на сегодняшний момент, если верить той информации, которую я располагаю, вот те ребята, которые раненые на фронте СВО и которые сейчас лечатся, из них 54% стали инвалидами. Вы представляете, о каком количестве вот этих ребят мы не знаем? Хотя никто не знает, сколько у нас погибло, сколько у них... То есть у нас нет таких сообщений. Но мы представляем, что мы два года воюем, и, то есть без потерь и без ранений не бывает войны. И вот мне думается, что на сегодняшний момент наше государство должно сделать всё, чтобы вот эти ребята, которые получили увечья, они не чувствовали себя изгоями в обществе по своей инвалидности. Вот что самое главное.