Татьяна Светличная о работе МБОО «Справедливая помощь Доктора Лизы» во время СВО

В Донбассе гремит война, Республики переживают очередное обострение, и вновь мирным людям нужна помощь, содействие и поддержка. Без громких слов этим делом занималась Елизавета Петровна Глинка – добрый ангел Донбасса, Доктор Лиза. С её трагическим уходом путь добра стали самостоятельно осваивать те, кого она при своей жизни взяла в помощники и спутники. Наша сегодняшняя встреча с Татьяной Светличной, полномочным представителем Международной благотворительной общественной организации «Справедливая помощь Доктора Лизы» в Донецке.

– Здравствуйте, Татьяна! Рада вновь встретиться! Вы дончанка. Расскажите, как для Вас началась война? Когда Вы её осознали?

– Добрый день! Я была в центре города, когда самолеты ВСУ начали нас бомбить. Это было 26 мая 2014 года. Ехала домой одна в троллейбусе, людей в городе, практически, не было. Осознали тогда, когда на нас полетели снаряды. Я живу в Киевском районе города Донецка, в 1,5 км от железнодорожного вокзала и в 2 км от аэропорта.

– Кем были в довоенные годы?

– До войны я работала системным администратором много лет, с 1997 года помощником руководителя большой организации. С начала создания республики работала в первом составе министерства здравоохранения ДНР начальником Департамента по оргметодработе.

– С началом СВО что изменилось?

–Мы называем это вторая война, первая, которая была до СВО.  Узнали, что если бы не вошли российские войска 24 февраля 2022 года, то 26 февраля нас бы уже здесь не было.

Многие не понимают почему не бежим в убежище. Это во время Великой Отечественной войны, когда были бомбардировки с воздуха, при приближении авиации включали сирену и пока долетит самолет, успевали спуститься в убежища. У нас другая ситуация. Когда начинает стрелять артиллерия, то лучше сидеть там, где ты сидишь и никуда не бежать: падать на пол, под несущие стены. До убежища между обстрелами ты добежать не успеешь физически. А жить в убежище не будешь.

– Какой режим работы у вас сейчас?

– Работаю удаленно, из дома. Потому что не всегда могу выбраться в офис, который находится в центре города. Обстрелы регулярные.  

– В чем тяжесть жизни в Донецке в данный момент? С чем приходится бороться чаще всего?

– В Донецке сейчас конечно очень тяжело. 13 июня 2022 года Донецк били нещадно, и за два часа было выпущено более 300 снарядов, в частности на наш Киевский район. Он был обстрелян всеми видами артиллерии.  Это было очень страшно, передать это невозможно. Я теперь понимаю почему, люди, пережившие ВОВ очень редко о ней, рассказывали. Очень хочется скорее забыть этот ужас. Потом массированный обстрел повторился 17 июня 2022. Оба раза мы сидели в коридоре на полу у соседей, молились, чтобы выжить. 18 июня 2022 мы решили на выходные выехать из нашего района, чувствуя, что на выходные, массированный обстрел возобновится. И утром, когда мы ехали на такси, начали бомбить. Такси мчалось на скорости больше 100 км/ч. В один момент я повернула голову, а сзади нас взрывались снаряды, это было как в фильме ужасов.

–Донецк находится на линии фронта, Вы стоите прямо на рубеже…

– Я живу в Киевском районе г. Донецка – до г. Авдеевки (находится под контролем ВСУ), где сейчас идут страшные бои, от моего дома, 6 км.

– Я слышала Вы еще и донор.  Как вы им стали?

– Сдавать кровь я начала, когда мне было 17 лет. Боялась, что выгонят из очереди донорской, когда училась в институте Таганрога. Всех студентов привлекали к донорскому делу, а можно было сдавать только тем, кому исполнилось 18. Несмотря на то, что мне не было еще 18 лет, в общей очереди студентов мне удалось пройти. Так я в первый раз сдала кровь. Все годы учебы мы сдавали два раза в год. Потом у меня был перерыв, в 2014 году, когда было много раненных пошла сдавать снова. Позже сотрудники станции переливания, зная, что я регулярно стою в очереди и сдаю кровь предложили оформиться, кадровым донором. Теперь каждые две недели я на станции.

Республика постоянно нуждается в крови, много раненных, больных, которым необходимо переливать кровь, в том числе и детей. РЦК (республиканский центр крови) неоднократно подвергался обстрелам. Там работают очень мужественные сотрудники, большая часть из которых – женщины.

– Как попали в дела благотворительности? Как познакомились с Елизаветой Петровной?

– В 2014 году я работала в первом составе Минздрава ДНР. Благодаря работе в министерстве познакомилась с Елизаветой Петровной Глинкой – Доктором Лизой.

С марта 2015 года я уже работала в Международной общественной организации «Справедливая помощь». А здесь в г. Донецке мы добавляли «Доктора Лизы». Елизавета Петровна возражать не стала.

– Расскажите о Докторе Лизе, какой она была и чем запомнилась в совместной работе?

– Елизавета Петровна была неравнодушным человеком, чувствующим боль каждого, не могла пройти мимо человеческого горя. Приезжала на Донбасс по зову своей души. Показывала нам пример, как нужно жить и работать.

– Когда музей Доктора Лизы появился в Донецке?

– Сейчас наша организация называется Международная благотворительная общественная организация «Справедливая помощь Доктора Лизы» и я в ней являюсь полномочным представителем на территории ДНР, до 2018 года была представителем ДНР и ЛНР. Сейчас в ЛНР этой работой занимается отдельный человек.

В декабре 2018 года я открыла в Донецке Офис-музей Доктора Лизы, где представлены фотографии Елизаветы Петровны, книги, личные вещи, переданные мужем Елизаветы Петровны Глинкой Глебом Глебовичем. До пандемии в музей приводили на экскурсию студентов и школьников. Я с большим удовольствием рассказывала о жизни Доктора Лизы. Жду, когда закончится активная фаза войны, хочется обновить и привести в порядок музей.

– Изменился ли порядок работы после того как ДНР стала Россией?

– Да, конечно. Сейчас у родителей с больными детками появилось больше возможности для дообследования, лечения, реабилитации.

Все плановое лечение возможно получить по ОМС (обязательному медицинскому страхованию). Если лечение не попадает в ОМС, то есть квоты по ВМП (высокотехнологичная помощь). Очень многим детям нужны генетические исследования, которые на территории республики не проводятся, и результат которых влияет на дальнейшую тактику лечения. Анализы дорогостоящие от 50-150 тыс. рублей. А если еще два ребенка в семье, которым нужно провести исследование, это – неподъемный груз для семей из ДНР.

– Ого! Дорого…

– Детям, которым нужно провести генетическое исследование, наша организация их оплачивает. Для проведения исследования ребенка в Москву везти не нужно. Мы передаем только биоматериал – везет кто-то из родителей. В Москве волонтеры отвозят в клинику. Дальше ждем результат исследований.

– Вы умнички! Большое дело делаете!

– В республике много детей, нуждающихся в помощи. Родителей, которые растеряны, особенно, внезапно узнавшие о тяжелом диагнозе у ребенка. Подсказываю, что нужно дальше делать, рассказываю весь алгоритм действий, какие нужны документы, куда обращаться.

– Продолжаете ли общаться с семьями своих подопечных?

– С очень многими подопечными продолжаю общаться. До СВО очень часто родители с детками собирались в офисе.  Они приходили с детворой, мы организовывали чаепития. Дети любят у нас бывать, обычно их сложно забрать, не хотят уходить.

–Успели уже побывать на освобожденных территориях?

– Из освобожденных территорий я побывала в Мариуполе.  

– А темпы его восстановления не преувеличивают в СМИ?

– Нет, сейчас его восстанавливают такими темпами, все в стройках. По проспекту Ленина дорогу не перейдешь – фуры строительные гоняют так, что реально там такого в жизни никогда не было. Машины, пробки, строители на каждом доме, которые разрушенные и сожженные. Восстановление идет полным ходом, скоро город просто не узнать.

– Мы в прошлое наше общение говорили о возможности расширения границ Новороссии. Сейчас Донбасс – уже в составе России. Готовы расширить свою работу на ещё большую территорию?

– С новых территорий уже обращаются родители, больных детей. Когда находят мои контакты звонят, я консультирую, и беру в работу, это и Херсонская и Запорожская области, г. Мариуполь, Волноваха, Угледар, Марьинка.

Думаю, и верю, если бы в Донецке не было обстрелов, обращающихся родителей было бы в разы больше. Потому что люди очень сильно боятся ехать в Донецк, к врачам, ко мне везти документы. Но тем не менее удаленно беру заявления и пакет документов, необходимых для оказания помощи. Наша организация оплачивает, и мы отправляем на генетические исследования биоматериал, оплачиваем дорогу, привозим медицинские препараты и товары медицинского назначения. Сейчас, благодаря тому, что мы стали частью России наши дети могут получать медицинскую помощь за счет государства по ОМС (обязательное медицинское страхование) и по ВМП (Высокотехнологичная медицинская помощь).

– Чего больше ожидаете? Планы есть какие-то?

– Все ждем, очень ждем ПОБЕДУ. А я вообще неутомимая оптимистка. Ищу во всем свет в конце туннеля. Своим оптимизмом делюсь с людьми.  Планы строю максимум на один день. Потому что неизвестно, будешь ли ты жить завтра или нет.