Чем опасен экотуризм? Виновен ли Лесной кодекс в лесных пожарах? Можно ли ускорить экологические экспертизы? Закроют ли цирки и дельфинарии под вывеской борьбы за права животных? Об этом и многом другом «Аргументам недели» рассказывает Председатель комитета Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Дмитрий Кобылкин.
Законотворчество - это трудно.
- Весенняя сессия в Госдуме и в вашем комитете была непростой. Можете подвести итоги сессии?
- Обсуждалось много вопросов, связанных с недропользованием. Именно это сейчас стоит во главе угла. Потому что в связи с санкциями и меняющимся внешним отношением к России, в связи с теми трудностями, с которыми наша страна столкнулась, потребовалось усовершенствовать законодательство. Это касается и участия иностранцев, оставшихся в нашей стране. Мы считаем, что им необходимо зарегистрироваться и открыть компанию в России, чтобы получить право работать с недрами. Предприняты серьезные шаги по регулированию работы с так называемыми общераспространенными полезными ископаемыми, к которым относятся песок, щебень, торф, известняк и другие подобные материалы. Я был на Байкале и мне очень понравилось, как там действует наш закон в плане возможности изъятия грунта из речек для углубления их дна. Мы приняли его несколько лет назад по предложению регионов. Это очень важно. Ведь у нас все реки находятся в федеральном пользовании, и я еще со времен, когда работал губернатором на Ямале, помню, как было трудно с этой разницей в подчинении. Реки заметает песком, судоходство утрачивается, надо углублять русло, а государство не может охватить своим вниманием все реки - не хватает ресурсов. А местное руководство не может этим заниматься, потому что реки не в его ведении. Сейчас мы можем привлекать компании, которые извлекут из реки этот песок, мешающий судоходству, и потом могут либо использовать его на стройке, либо продать строительным компаниям. Такое положение всем на пользу.
- Что предусматривают нынешние изменения?
- Мы значительно сокращаем расходы на модернизацию железнодорожной инфраструктуры. Раньше на этом рынке подрядчики играли очень хитро, значительно увеличивая стоимость того же песка. Они узнавали, в каком направлении будет строиться или развиваться уже имеющаяся дорога, и быстренько скупали все карьеры, которые находились в тех краях. А потом, как собака на сене, сидели и ждали, когда повысится цена на песок или щебень. Они выставляли цену, на которую повлиять невозможно, и, соответственно, увеличивалась стоимость строительства дороги, причем увеличивалась кратно. И никто с этим ничего поделать не мог. С принятием поправок в закон «О недрах» мы предоставили компании РЖД упрощенный порядок пользования недрами, дав ей право добывать песок для собственных нужд в рамках строительства и модернизации БАМа и Транссиба. Это экономит время работ и деньги налогоплательщиков.
Рассматривалось и много других законов. Прорабатывались законы, имеющие отношение к экотуризму, к особо охраняемым территориям. За полугодие было рассмотрено 73 закона! Некоторые из них находятся в доработке.
- Как работается на новом месте?
- Заниматься законотворчеством не просто. Здесь я вижу, что работа в Думе требует настоящей филигранности, тут мелочей нет.
- Какие планы на осеннюю сессию?
- Есть серьезные вопросы, связанные с лесом, обусловленные перераспределением рынков и меняющимися условиями на них. Мы выходим на Азию и планируем оказывать приоритетное внимание компаниям, занимающимся глубокой переработкой древесины внутри страны. Хотим вовлечь в этот процесс малый и средний бизнес. Каждый закон рассматривается с точки зрения создания новых рабочих мест и увеличения доходов Российской Федерации. Министерство природных ресурсов - наш основной сподвижник, с которым мы много и плодотворно работаем. В центре внимания экотуризм. Он важен и нужен. В то же время надо понимать, что экотуризм касается ограниченного количества людей. Это не массовый выезд к солнышку на юга, к морю. Для детей это больше образовательно-познавательная тема. Массовый экотуризм может уничтожить все национальные парки, поэтому он должен быть регулируемым.
Масштабы катастрофы преувеличены.
- Некоторое время назад был принят новый Лесной кодекс. Не обошлось без бурных дискуссий и даже скандалов. С этим кодексом связывают увеличение количества и площади лесных пожаров. Это действительно взаимосвязано?
- Один закон, даже такой, как Лесной кодекс, не может быть единственной причиной природных катаклизмов. Надо понимать, что страна перешла на другие рельсы, на рыночную экономику, сильно изменилась внешняя конъюнктура. Кодекс обязан учитывать естественные изменения в стране. По старому кодексу в государственном строю стояло больше 100 тысяч лесников, лес был весь поделен на квадраты и каждый лесник, условно говоря, мог видеть соседнего лесника со своей наблюдательной вышки. В любой момент он был готов вызвать десант на вертолете, который прилетел бы в любую даль и в любую погоду и ногами затушил очаг возгорания. Эта система формировалась со сталинских времен. Она была выстроена потому, что лес являлся очень серьезным ресурсом. Страна очень много его экспортировала, очень много строила. Недавно на севере мы проходили по одной реке, на которой я видел множество настоящих островов из бревен - лиственница же почти не гниет, а только становится тверже. А на берегах десятки избушек, оставшихся от лесозаготовительных пунктов еще тех времен. Масштабы заготовок просто потрясают. Лес заготавливался в самых недоступных местах и сплавлялся по рекам. Это была гигантская индустрия. В 90-е годы она резко сжалась, и Лесной кодекс, который принимался тогда, носил, скорее, антикризисный характер. Он, конечно, не мог учесть все нюансы. Возможности его были очень невелики. Когда финансирование отрасли падает в сто раз, ожидать чего-то иного просто смешно.
- Но лес-то горит!
- То, что лес горит, это плохо. Думаете, лес раньше не горел? Еще как горел. Лесные пожары, как свидетельствуют ученые, часть экологии. Без них нарушились бы многие процессы. Например, у некоторых деревьев семена раскрываются, только побывав в огне. То есть самой природой заложен фактор пожаров. Другое дело, что этот процесс мы обязаны держать под контролем. Но не всегда принимаемые меры достаточны.
- В некоторых регионах не тушат лесные пожары в так называемых «зонах контроля», если это экономически нецелесообразно и рядом нет населенных пунктов, которые могут пострадать от огня. Вы считаете это нормальным?
- Я вам расскажу, как я решил этот вопрос на Ямале. Там тоже есть зоны контроля. Они не такие, может быть, как в Якутии или Красноярском крае, где расстояния просто титанические. В этих местах Ил-76 с полной капсулой воды может долететь только в одну сторону, потому что топлива не хватит на обратный путь, а мест дозаправки нет. На Ямале тоже достаточно труднодоступных территорий, пусть и не таких далеких. Мы поступили следующим образом. Купили водно-сливные устройства. Обошлось нам это не так уж дорого. И разбросали их в тридцати населенных пунктах. Поставили на дежурство вертолеты. И как только мы получали со спутника или от егерей сигнал о возгорании, вертолет поднимался, подбирал ближайшее к очагу возгорания ВСУ, в ближайшей же точке набирал воду и сбрасывал на этот пожар. Мы на Ямале один раз крупно горели и после этого приняли такое решение. Хотя оно, разумеется, стоит денег. Но там это было хотя бы технически возможно. Но не во всех регионах есть такая доступность.
Мне очень жалко птицу, особенно, сидящую на гнездах. Лоси, медведи, они, как правило, успевают уйти. А для птиц это катастрофа. Хочу настроить наших сотрудников, лесников, чтобы они активнее участвовали в программах восстановления популяций лесных птиц. Тех же глухарей. На фермах его выращивать очень трудно, но этим надо заниматься.
- Людей очень волнует тема законодательного регламента экологических экспертиз. Насколько я знаю, вы серьезно обсуждали эту тему.
- Наша функция состоит в том, чтобы сохранить баланс экологии и экономики. Наш путь определил президент. Учитывая интересы государства и зная, как нам сейчас важно строить и развивать инфраструктуру, мы не можем забывать и об экологии. Мы можем где-то пойти навстречу, сокращая строки проведения экспертиз. Но ни в коем случае это не должно влиять на качество работы. Если вытащить фильтр, вода, конечно, побежит быстрее, но она будет грязная. У строителей есть свои цели и задачи. Они должны строить. Дай им волю, они всю землю бетоном зальют. Наша задача не в том, чтобы им мешать и строить всяческие препоны, а чтобы соблюсти баланс интересов.
- Еще одна актуальная тема - статус общественного слушания.
- Общественные слушания - это конституционное право человека, он должен знать, что происходит рядом с тем местом, где он живет. Надо учиться проводить такие слушания, даже если где-то раньше не было такой практики. В Московской области была тяжелая ситуация со свалками. Она требовала экстренных решений. Но даже в такой ситуации губернатор Московской области не пошел на то, чтобы уйти от общественных слушаний. Да, они были горячими и не всегда удавалось все решить с первого раза, приходилось повторять их раз за разом. Но не было мысли от них уйти и пойти легким путем.
- В обществе активно обсуждают жестокое обращение с животными. Некоторые граждане даже требуют запретить цирки. Нас ждут какие-то законодательные новации в этой области?
- Мы идем по пути гуманизации. Это сложный процесс. Если президент обратил на это свое внимание, значит, этим надо заниматься. У нас есть субъекты Российской Федерации, которые за 2-3 года получили хорошую положительную динамику в части культуры обращения с домашними животными. А что касается запрета цирков или, например, дельфинариев, то не нужно забывать, что они выполняют не только развлекательную функцию. В дельфинариях есть целое направление по реабилитации детей с церебральным параличом. В те же дельфинарии попадают, в том числе детеныши погибших дельфинов. Их же там спасают, а не эксплуатируют. То же и в цирках. Без них эти детеныши обречены на гибель. Я не думаю, что от этого надо отказываться. Не надо в одну кучу валить и передвижные зверинцы, где животные содержатся в жутких условиях, и зоопарки, где животным создаются максимально комфортные условия, каких у них никогда не будет в диких условиях. Во многих зоопарках спасают животных, находящихся на грани исчезновения. Так что я не был бы радикален в этом направлении.
Уникальные свалки.
- Когда в последний раз собирался комитет Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды, разгорелась жаркая дискуссия по поводу старых свалок и предложили их действие продлить на некоторое время. Почему Минприроды до сих пор не может разрешить эту ситуацию?
- В 2019 году, чтобы быстрее запустить эти процессы, мы во все субъекты Российской Федерации послали указание - срочно определитесь со своими свалками и за свои деньги сделайте проекты по их рекультивации. Но в то время у нас еще не было наработанной практики, мы не понимали, сколько может стоить рекультивация той или иной свалки. Ведь каждая свалка по-своему уникальна. И только в процессе изысканий ты понимаешь, на что именно ты наткнулся. Например, на Севере есть свалки, куда в советские времена сливали тяжелую нефть. И рекультивировать такую свалку - это совсем не то же самое, что рекультивировать полигон со строительными отходами в Брянской области или на Кавказе. И стоимость таких работ совершенно разная соответственно, все субъекты сделали проекты рекультивации своих свалок с совершенно разной стоимостью. Министерство посмотрело на масштаб, оценило и поняло, что денег на это не хватит. Целевых показателей в 220 свалок, которые были прописаны, с имеющимися фондами им не достичь. Путем средней интерполяции вышли на цифру в 25 миллионов на одну свалку. Это означало что проекты рекультивации свалок, выбивающиеся из этого бюджета, надо было переделывать. Именно из-за этих переделок некоторым субъектам пришлось увеличивать срок. Есть, конечно, и другие примеры, где регионы уделили этому вопросу недостаточно внимания.
- И что будет дальше? Минприроды предложило продлить срок пользования свалками без документов, а за это время создать мощности для новых полигонов и перерабатывающих заводов? На какие деньги?
- На последнем заседании Комитета в весеннюю сессию мы договорились, что Министерство совместно с регионами проработает сроки введения инфраструктуры и представит депутатам проработанные «дорожные карты». После этого будем повторно обсуждать данный вопрос. Люди и государство не должно становиться заложниками чьих-то не до конца просчитанных решений, поэтому будем смотреть детально по каждому субъекту Федерации. Их немного. Что касается финансирования, меры поддержки различные: региональные, федеральные, частные. Вопрос же в том, что не у всех даже выделены земельные участки для этого. Но большинство регионов справляются. Надо понимать, что создание отрасли по обращению с отходами - это сложнейший проект. Надо ценить мужество и решительность президента и правительства, что они вообще пошли на этот шаг и запустили этот проект. Потому что дальше тянуть было уже нельзя. Вряд ли можно его решить за пять лет. Да и в десять лет не факт, что он будет полностью решен. Но даже если на него уйдет 15-20 лет - это не страшно. Когда он будет завершен, мы будем жить в совсем другой стране.
- Вы говорите о создании новых полигонов или рекультивации старых свалок?
- Это параллельные процессы. Рекультивация свалок - это исправление уже накопленного ущерба А строительство новых - это недопущение такого ущерба в будущем.
Чистый мир.
- Тема Байкала волнует не только российское, но и мировое сообщество. Непонятно, что делать с Байкальским целлюлозно-бумажным комбинатом. Плюс вечная тема застройки берегов. Плюс появился вопрос новых транспортных коммуникаций, прежде всего, железнодорожных. Как увязать транспортное и туристическое развитие региона с его экологической безопасностью?
- Мы Байкал задушили в объятиях. Спасая озеро, мы – депутаты, сенаторы, правительство - создали такие условия, при которых вокруг Байкала вообще делать ничего нельзя. Хоть вывози оттуда население и переселяй его, и забудь про туристическое развитие. Это же неправильно! Нелегальные постройки, сбросы в Байкал и его притоки, ущерб природе от дикого туризма, в том числе и иностранного - все это, разумеется, является проблемой и требует решения. Если ничего не делать, ситуация только ухудшится. В ближайшее время могут начаться проблемы с селезащитой, если не создавать очистных сооружений объемы сбросов от частных домовладений только вырастут, отсутствие регулируемого туризма придете к еще большим загрязнениям. Мы сами сплели эти кружева, нам их и расплетать. Мы сказали, что наведем там порядок, и мы это сделаем. Я видел территории в Финляндии, в Норвегии, где прописаны условия экологического туризма, и теперь эти места просто образцово-показательные. Люди со всего мира ездят туда полюбоваться красотой нетронутой первозданной природы. Именно так к этому и надо подходить. Это непопулярная миссия, но нашему комитету она выпала, и мы будем работать над решением этих вопросов.
- Говорят, что вокруг Байкала происходят сплошные рубки леса.
- Само это слово вызывает ужас у всего экологического сообщества. Я начал разбираться в этом вопросе. Не все так однозначно, мы занимаемся этим вопросом.
- Что нужно для того, чтобы развивать свои экологические привычки?
- Я спокоен за наше молодое поколение. Наши дети, подростки - главные бенефициары будущего зеленого мира. Они за это бьются. И не только наши. Это касается молодежи всего мира. В отличие от взрослых, с ними у нас нет разногласий. К нам приезжали ребята из-за рубежа в летние лагеря, чистили с нами остров Белый на Ямале. Они тоже хотят, чтобы на Земле был чистый мир, потому что им в нем жить. Тут главное, чтобы мы, взрослые, справились с этой задачей.
- Вы представляете партию «Единая Россия», где Вы курируете экологический проект «Чистая страна». В чем его суть и как он реализуется?
- «Чистая страна» - это партийный проект, который, по сути, является инструментом для достижения положений Народной программы нашей партии. Она во многом привязана к национальному проекту «Экология». Например, мы предлагаем расширение числа городов в программе «Чистый воздух», недавно это решение Правительством было принято. Добавилось еще 29 городов, теперь их стало 41. И это не исчерпывающий список. Проект - это же не просто кампания по установке более мощных фильтров на предприятиях. Здесь и перевод транспорта на экологическое топливо, и многое другое. Требует расширения и программа очистки Волги, на которой проживает 60 миллионов человек. Мы предложили включить в проект реку Дон, в этом году идет работа над проектом. В следующем году будем биться за то, чтобы деньги были выделены на его реализацию. У нас много рек, которые требуют к себе пристального внимания и срочного вмешательства. Среди первоочередных: река Урал, Иртыш. Работы много. Поэтому участие волонтеров в наших акциях – большое подспорье в сохранении природы и качества окружающей среды. За это им огромное спасибо.