Поэт Владимир Журавль: «Интеллигенция — это не тот, кто разговаривает»

«Я сяду буквой «Ж» на подоконник. / И, созерцая мира жёлтый цвет, / подумаю: а звание «полковник» / гремит не громче звания «поэт»! / Исполнен дерзости – к победе причаститься. / Под своды Мира Русского войдя, / я так скажу: «Ведь не могло случиться, / чтоб моего тут не было гвоздя!»

Автор этих строк – Владимир ЖУРАВЛЬ, московский поэт, рэпер, участник группы «Записки неизвестного», лауреат национальных литературных премий.

Бизнес против идейности

– Среди заметных российских рэперов спецоперацию поддержали немногие: ты, Миша Маваши, Рома Жиган, Артём Саграда, Тимати. Самые популярные либо не заняли сторону, либо, что чаще, выступили против. «Интеллигенция русского рэпа», как однажды назвал Оксимирон себя и Нойза, даёт в Европе благотворительные концерты в поддержку Украины.

– «Интеллигенция русского рэпа»? (Смеётся.) Оксимирон себя так назвал, а ты повторяешь. Вы – я имею в виду не ваше издание, а в целом пишущих людей, формирующих общественное мнение, – вы сами надули эти мыльные пузыри. У Оксимирона, безусловно, есть хорошие песни, но это те его песни, в которых он не претендует на философию или политологию. Да, он жонглирует вырезками из умных книжек – и что? Для кого-то он предстаёт Эйнштейном, но по мне, так это уровень азбуки. Сквозная труба, которую окружающие зачем-то надули смыслами.

Не нужно надувать смыслами пустотело. Вы возложили на этих артистов ответственность, миссию, но в действительности у них нет никакой миссии. У них есть аудитория, есть концерты в «Олимпийском», есть хорошая касса, но к смыслам это не относится. Люди занимаются бизнесом. Почему они после событий 2014 года ездили с концертами на Украину, но не ездили в ДНР и ЛНР? Элементарно: Украина – гораздо больший рынок, чем ДНР и ЛНР, а выступать в республиках – «зашквар», выступишь – и украинский рынок для тебя закроется. Как и прибалтийский.

Всё просто. Те, кто отмалчивается или поддерживает Украину, делают это не из соображений идеологии, а из соображений бухгалтерии. Те, кто поддерживает Российскую армию, – идейные. Справедливости ради добавлю, что гонорары нашей группы «Записки неизвестного» гораздо меньше, и мы никогда не боялись их потерять.

– Как гладенько у тебя всё получается: ты и твои единомышленники – идейные, а те, кто с тобой не согласен, на идейность не способны.

– Дело не в том, с чем они согласны или не согласны. Давая концерт в Донецке или в Киеве, ты выступаешь прежде всего перед людьми. Очевидно, что с 2014 года люди в ДНР и ЛНР остро нуждались в моральной поддержке любимых артистов. И в материальной поддержке, кстати, тоже. Выборочное сочувствие, когда сегодня собираешь деньги на нужды гражданского населения Украины, а вчера ничего не сделал для жертв АТО в Донбассе, – обусловлено всё теми же бизнес-интересами.

Интеллигентность и патриотизм

– Ты посмеялся над выражением «интеллигенция русского рэпа», а к самому слову «интеллигенция» как относишься? Отождествляешь себя с ним?

– Нет. Это слово настолько изъезжено и измызгано, что его смысл стал совершенно непонятен. Для меня интеллигенция – это не тот, кто разговаривает, а тот, кто трудится на благо людей. Электрик, который влез на пятиметровый столб, чтобы восстановить электроэнергию для квартала, – он и есть интеллигент. И отсутствие у него высшего образования – или, предположим, даже школьного образования – никак не влияет на мою оценку его роли в обществе. Он даёт людям свет – в буквальном смысле.

– Писатель Захар Прилепин («ватник», по собственному определению) сказал, что в среднем «ватники» читают меньше книжек, чем либералы. Как думаешь, почему так?

– Ещё раз: образованность, начитанность – совсем не то же самое, что интеллигентность. Отдельный вопрос – что читают либералы и как некритически они принимают это за чистую монету. В определённой среде оппозиционность в моде, факт. Модно критиковать, ничего не предлагая. На мой взгляд, умничать, мудрствовать, рассуждать о чём-то высоком, не принося тем самым никакой пользы, – это не интеллигентность, это совсем по-другому называется. Кстати, о патриотизме я скажу то же самое. Патриот не тот, кто пишет на своём автомобиле «На Берлин!». Патриот тот, кто своему соседу спать не мешает.

– А тот, кто не пишет на автомобиле, но пишет патриотические стихи и песни, – патриот?

– Ты, видимо, спрашиваешь обо мне. Процитирую Маяковского: «Труд мой любому труду родствен. / Взгляните – сколько я потерял, / какие издержки в моём производстве / и сколько тратится на материал». Если я пишу о Донбассе – значит, я там был. Если я описываю ситуацию – значит, я её прожил. Я видел, как трясёт окна от ежедневных обстрелов. Видел лица людей, говорил с ними. Они хотят в состав России – без сомнений, без полутонов. Все вопросы, которые у меня были до посещения Донбасса, отпали.

Мои стихи и песни – даже не кирпичик, это песчинка, но всё же частичка здания Русского Мира.

Пробуждение

– Об этой своей поездке ты написал так: «Я жил Иваном, не помнящим ни духа, ни родства». Донбасс пробудил в тебе историческую память?

– Да, Донбасс и Крым. Когда случился Крым, я испытал чувство победы, подъём, эйфорию – не сиюминутную, а долгую и осмысленную. До событий 2014 года я ощущал себя каким-то… беспризорником. И вдруг обрёл землю под ногами – свою, родную. Я, ребёнок девяностых, той эпохи, когда все были заняты выживанием и большинству людей на страну было наплевать, – теперь я почувствовал, что у меня есть Родина. Я жил будто бы где-то «вне» и, хотя всегда интересовался историей страны, не ощущал своей причастности к ней. И вот наконец-то на моём веку, у меня на глазах, произошло событие. Крым для меня – приобретение в первую очередь не территориальное, а духовное. Твёрдая почва под ногами.

– В этом же стихотворении ты вспоминаешь своё восточногерманское детство, вывод наших войск из Германии: «Мне было пять. Начало девяностых. / Уж карту сдал пятнисто-лысый чёрт. / Горит немецкий августовский воздух, / над Вайсенфельцем здорово печёт… / История – что древо – непреклонна. / Я помню свой неистовый восторг. / Не понимал я, что бронеколонна / уходит безвозвратно... на восток...» Хорошо помнишь те годы?

– Господь наказал меня идеальной памятью (смеётся). Я помню всё. Помню Берлинскую стену. Помню, как сидел в ванне, в пене, и как вошла мама и сказала: «Мы сегодня уезжаем в Россию». Помню, как с улицы кидали колючие каштаны к нам – семье русского военного – в окно. Как отец купил за бутылку водки у немца «Запорожец». Как по возвращении на родину ему пришлось, чтобы прокормить нас, развозить на машине – на военной машине, представь себе эту картину! – навоз.

– Уже в 1999-м, когда НАТО возобновило расширение на восток, стало понятно, какой ошибкой был вывод российских войск из Германии?

– Нет, не ошибкой.

– Изменой?

– И не изменой. Измена – когда жена с кем-то по пьяни... А это – торговля. Преступление. Громадное, историческое. Твоя армия располагается в стране, которая уничтожила 28 миллионов твоих людей, – располагается в ней справедливо, контролирует Восточную Европу… И ты отправляешь это завоевание к чертям одной своей «калинкой-малинкой» – вспомни, как он танцевал пьяным. Даже имени его произносить не хочу.

Богоносный народ

– В песне «Земля» ты назвал русский народ богоносным.

– Я воспитан Достоевским. Богоносный народ – это не привилегия, а бремя. Посмотри на всю нашу историю: постоянное самопожертвование, постоянные лишения, вечная борьба, без которой мы не были бы живыми.

– Сейчас, когда тает снег, по московским дворам невозможно пройти без отвращения – сплошь собачьи «подснежники», даже около детских площадок. Это подобает богоносному народу?

– Ты сейчас предложил водку пивом запить. Смешиваешь несмешиваемое.

– Не связано ли одно с другим? Глядя лишь в небеса, до грешной земли не снизойдёшь.

– А при чём здесь народ в целом? Скажу тебе исключительно натурально: у меня три собаки (и ещё пять кошек), и, выгуливая их, я за ними убираю, что совершенно не мешает мне, как ты выразился, «глядеть в небеса». Это проблема отдельно взятого человека, а не проблема народа. Вася убирает, Петя нет, а Вася не даёт подзатыльник Пете, хотя стоило бы.

– Другая строчка в песне, вызвавшая у меня вопросы: «Я матерь мою обвиняю за то, что Россия она, а не Русь». Противопоставление Руси и России – любимое занятие украинствующих.

– Стихи – не математика в клеточках. Песня написана в 2014 году, когда рассуждения украинствующих ещё не были в России настолько актуальны. Говоря «Русь», я имею в виду территориальный и исторический масштаб, всеобъемлющий характер. «Русь» здесь – как цивилизация, как Русский Мир. В том числе, разумеется, Киевская Русь. Неслучайно дана ссылка на «Слово о полку Игореве»: «А коль на войне / паду я бесславно, / не плачь обо мне, / моя Ярославна». Думаю, «Плач Ярославны» известен каждому со школьной скамьи.

– А вот эти строчки мне очень понравились: «Я тоже, как ты, этой верой изранен! / В минуту сомнения, брат, вопроси: / когда бы Спаситель пришёл не в Израиль, / cнискал бы Он славу свою на Руси?!» Так что же, снискал бы или нет?

– Посмотрим. Именно это и предстоит нам всем выяснить.