Не перестаю восхищаться мужеством наших врачей. Каждый день, рискуя здоровьем и жизнью, они выходят на работу. И в меру своих сил и знаний борются с новой коронавирусной инфекцией, которая так стремительно вошла в нашу жизнь. Есть ли от неё спасение? Знают ли врачи, как с ней бороться? Чем опасно самолечение? Об этом и о многом другом мы поговорили с заведующей ковид-отделением Семилукской районной больницы Юлией Мищенко.
- Юлия Сергеевна, многие врачи говорят, что нынешняя волна коронавируса гораздо жёстче предыдущей? Вы тоже наблюдаете такую картину?
- Да, эта волна действительно более жёсткая по сравнению и с прошлым годом, и с началом текущего. Пациенты стали моложе. И тяжелее. Результаты КТ разнятся – от КТ 1-2, когда поражение лёгких до 50%, до КТ 3-4 (соответственно, более 50%) за два-три дня, в то время как в прошлом году такое поражение развивалось за 8-10 дней. Кроме того, сейчас пациенты сложнее поддаются лечению, поэтому работать стало гораздо тяжелее.
- А симптомы изменились?
- В принципе, нет. Также пропадают запах и вкус. Но вот по лёгочной системе идут куда большие нарушения. Вирусная пневмония ярче выражена клинически, и всё больше поступает пациентов уже с КТ-2.
- Может, поздно спохватываются?
- Конечно, поздняя обращаемость тоже имеет место быть. Люди надеются, что они попьют какие-нибудь противовирусные препараты и антибиотики и как-нибудь выкарабкаются.
- Тем более, что сейчас с любого утюга реклама кричит о том, что всевозможные препараты могут вылечить всё – от заикания до коронавируса. Кстати, я бы давно запретила рекламу медицинских препаратов, чтобы не допускать подобного…
- Согласна. Но если вернуться к коронавирусу, то самостоятельно принимаемые противовирусные всё же не так вредят, как антибиотики. Вот здесь мы просто сталкиваемся с огромной проблемой. Мы же когда назначаем антибиотики?! В том случае, если к вирусной инфекции присоединилась бактериальная. И вот представьте себе – она таки присоединилась. Начинаем лечить антибиотиками, а они не действуют, потому что бактерии уже не чувствительны к этим лекарствам. То есть антибиотики их не убивают. Значит, нам приходится пробовать новые, использовать их всевозможные сочетания. На это нужно время, а его нам катастрофически не хватает – я вам уже говорила о более стремительном поражении организма в новой волне коронавируса по сравнению с предыдущей.
«Прививки появились не вчера и не сегодня».
- У вас в отделении все сотрудники вакцинированы?
- Конечно.
- А были такие, кто протестовал?
- Разумеется, нет. У нас нет антипрививочников, если вы это имеете в виду. Мы же работаем в «красной зоне». Сотрудники шли и прививались, чтобы не заболеть, не выпасть из коллектива. Тем более в такое сложное время.
- Один из воронежских врачей-инфекционистов призвал к тому, чтобы лишать дипломов тех врачей, которые призывают не вакцинироваться. Интересно ваше отношение к этому вопросу.
- Ну как минимум, я считаю, что они неправы. Имею в виду врачей-антипрививочников. И уж кто как не мы, доктора, можем знать об этом. Прививки ведь появились не вчера и не сегодня. Более того, мы в институтах изучали различные случаи, связанные с вакцинацией. Один из самых ярких и показательных – стокгольмская история. К середине 19 века в Швеции благодаря тотальной вакцинации почти победили оспу. Но шведы, не сталкиваясь с этим заболеванием в обозримом прошлом, стали возмущаться – зачем нашим детям делают прививки?! Начались массовые отказы. Последствия не заставили себя долго ждать – в 70-хх годах позапрошлого века в Стокгольме началась эпидемия той самой оспы, с которой почти было справились. В то время умерло несколько десятков тысяч детей. После этого вопрос о пользе вакцинации у шведов был снят. И таких примеров масса.
- Многие пожилые люди считают, что прививки им не нужны, потому что они сидят дома, и в лучшем случае их навещают один-два родственника. Может, действительно, в этом случае прививаться не стоит?
- А кто даст гарантию, что эти один-два родственника, даже вакцинированные, не принесут этому человеку заразу?! Всё-таки как мне кажется, лучше подстраховаться.
«Мы не экспериментируем, просто у нас нет другого выхода».
- Ещё люди зачастую говорят, что не прививаются потому, что действие вакцины ещё досконально не изучено, и, прививая нас, государство в лице медработников ставит над нами опыты…
- И государство, и мы, медики, в его лице, не эскпериментируем. У нас просто нет другого выхода. Что же касается того, что вакцина не изучена… С одной стороны опасения понятны, потому что прививки от коронавируса слишком стремительно вошли в наш быт. Но с другой – а как нам ещё «конкурировать» с вирусом, который куда более стремительно завоёвывает целые континенты. Вот даже взять наши Семилуки. Всё началось с двух случаев в марте 2020 года, которые потом вдруг вылились в тысячи заболевших. К тому же, у наших учёных уже были наработки, основанные на предыдущих эпидемиях – птичьего, свиного гриппа, лихорадки Эбола и т.д.
- Среди пациентов встречаются привитые?
- Да. Но переносят ковид гораздо легче.
- Смерти были?
- Поствакцинальных – нет. В основном у них дальше КТ-1 не заходит (поражение лёгких до 25% - прим. авт.).
- Кстати, а что сами пациенты говорят о прививках после перенесённого ковида?
- Я с ними на эту тему не разговаривала. Но думаю, что после всех перенесённых мучений они отнеслись бы к прививке, мягко скажем, более благосклонно.
- Но ведь есть всё-таки противопоказания для вакцинации?
- На мой взгляд, это может быть только анафилактический шок на прививки в анамнезе. То есть аллергические реакции именно на медикаменты. Всё остальное я лично противопоказаниями не считаю. При любых хронических заболеваниях можно найти время, когда пациент находится в состоянии ремиссии и сделать прививку.
- Нередки случаи, когда сертификат о прививках покупают у различных аферистов и не слишком чистых на руку врачей. Слышала и о том, что иногда такие «липовые» привитые потом действительно хотят сделать прививку, но, поскольку уже находятся в базе, не могут это сделать в течение полугода. Как вы к этому относитесь?
- Сама, если честно, с таким не сталкивалась. Но что касается моего отношения… Ну, как можно относиться к людям, которые пытаются кого-то перехитрить?! Только как потом показывает практика, этот кто-то – они сами. Ну, хорошо, договорились вы с врачом, с медсестрой – хотя мне лично тяжело себе представить в этой роли моих коллег – но каким интересно образом вы потом с вирусом будете договариваться?!
«Для пациентов важно, когда «приходят» знакомые глаза».
- Вы говорите, сейчас много молодых пациентов. С чем это связано, ведь первоначальный штамм вируса поражал в основном пожилых людей.
- К сожалению, вирус мутирует. Создаётся ощущение, что он разумное существо.
- В отличие от нас? Которые не хотят прививаться…
- Провоцируете?! Ну что ж, в некотором роде да. Мы не успеваем за его метаморфозами, мутациями и т.д.
- Когда разговаривала с вашим коллегой Михаилом Никишиным, он сказал, что люди при ковиде умирают от удушья, и этот процесс очень мучительный…
- Так и есть. По сути, им нечем дышать. А это, мягко говоря, дискомфортно. Ещё, по моим наблюдениям, ковид поражает психику. Плюс к страху смерти пациенты находятся в замкнутом пространстве, они не могут видеть родных. Более того, они даже не видят наших лиц. Я иногда спрашиваю пациентов, которые со мной здороваются, называя меня по имени-отчеству, как они меня узнали. Они отвечают, что по глазам. Потому что всё остальное закрыто у нас защитным костюмом.
- То есть для них очень важно, когда «приходят» знакомые глаза?
- Да, конечно. Ведь значительная часть нашей работы заключается в моральной поддержке пациентов. Кроме того, очень важно, чтобы больные доверяли врачу – ведь мы не можем самостоятельно победить болезнь. Нужно, чтобы и пациент верил в выздоровление, старался помочь нам в борьбе. Если же больной начинает паниковать, то пиши пропало. Паника убивает, причём в прямом смысле слова. Я уже давно подметила – те, кто не настроен перебороть эту заразу, болеет значительно тяжелее.
- То есть, доверие к врачу важный, так скажем, ингредиент лечения?
- Безусловно. И порой действительно приходится доказывать, что я не враг, что я пришла, чтобы помочь.
- Говорят, сейчас выписывают из больницы, когда поражение лёгких удалось снизить до 50%. В первую очередь потому, что нет мест, а сложных больных поступает много. Так ли это?
- Мест действительно очень мало. Но вы не совсем правы. Всё зависит от состояния больного. Ведь процент поражения лёгких – это не единственный показатель, по которому мы оцениваем это состояние. Есть другие параметры, в том числе анализы крови. Опять же, мы выписываем не на улицу, а под домашнее наблюдение. А это значит, что больной не остаётся без медицинской помощи, им будет заниматься участковый терапевт. Но самому пациенту будет легче, на мой взгляд, хотя бы потому, что рядом будут родные и близкие, он будет в знакомой обстановке. Ведь недаром говорят, что дома и стены помогают.
«Болеют все. И маленькие, и большие, и молодые, и старые».
- Вы болели ковидом?
- Да. Дважды. Первый раз до вакцинации. Была пневмония с 10%-ным поражением лёгких. Потом сделала прививку. Но когда пришло время ревакцинироваться, я вновь заболела. Правда, пневмонии в этот раз не было. Просто было недомогание, насморк и головная боль. Кстати, сейчас многие пациенты жалуются на непрекращающуюся головную боль.
- Как вы сами думаете, где вы этот ковид подцепили?
- Да кто же знает?! Но первый раз, в январе, скорее всего здесь, на работе.
- Как относятся ваши родные к тому, что вы работаете в ковид-отделении?
- Супруг тоже работает в «красной зоне», поэтому понимает меня как никто другой. Ребёнок, хоть и маленький, тоже понимает. Только переживает всё время – мамочка, ты опять на работу?! С родителями я стараюсь свести контакты к минимуму. В том числе и потому, что с ними живёт мой племянник, грудной ребёнок.
- Маленькие дети тоже болеют?
- Болеют все. И маленькие, и большие, и молодые, и старые. Увы, это современные реалии, и от них никуда не денешься. У меня болел пятилетний сын. В течение пяти дней температура была около 39 градусов. И несмотря на свою профессию, я тогда начала паниковать. Потому что в тот момент я была не врач, а мама. Да, паниковала, консультировалась с коллегами-педиатрами. Слава Богу, мы всё это перенесли. Но было реально страшно.
- Когда пандемия только началась, была паника?
- Не то чтобы паника, просто мы старались всеми возможными способами дистанцироваться от родных, да в принципе и от всех остальных людей, боясь принести заразу. Многие врачи нашего отделения месяцами не жили дома. У меня тоже одно время была мысль отправить ребёнка маме, чтобы не контактировать с ним.
- Юлия, а когда пришло осознание, что вы хоть чуть-чуть знаете об этой болезни и можете с ней бороться? Хотя бы небольшая уверенность. Или этого до сих пор нет?
- До конца её, наверное, до сих пор нет. Потому что неизвестно, куда повернёт эта инфекция. Мы лечим по протоколу, по определённым стандартам, но при этом учитываем особенности здоровья каждого пациента. Но кому-то становится лучше, и он идёт домой. А у кого-то обостряются сопутствующие заболевания, что, соответственно, усугубляет течение ковида, и пациент умирает. Но самое страшное в том, что не всегда можно это спрогнозировать.
- Ваши прогнозы на развитие событий? Я имею в виду в целом. В худшем случае что нас ждёт?
- Мне кажется, это очевидно. Инфекция выкосит большую часть населения.
- А в лучшем?
- А в лучшем мы все привьёмся, заработаем коллективный иммунитет. Тогда о пандемии речи не будет. Ковид просто перейдёт в разряд сезонных заболеваний, как, к примеру, грипп. Но глупо надеяться, что он вдруг исчезнет совсем. Этого не будет точно.