Экономист Владислав Жаромский о том, как государство занижает масштабы социального расслоения

Тема социального расслоения не сходит со страниц «АН». Оно не оспаривается никем, в том числе и властью. Но не занижается ли? Гость «АН» – Владислав ЖАРОМСКИЙ, кандидат экономических наук, аналитик Института социальной политики ВШЭ.

«Умные» головы

– Как измеряется экономическое неравенство?

– Обычно применяется такой подход. Население разбивается на десять групп по 10% каждая: первая группа – это самые бедные 10% граждан, вторая побогаче, и так далее по возрастанию. Чтобы измерить неравенство, делим средний душевой доход самой богатой группы населения на средний душевой доход самой бедной. Огрубляя, неравенство выражается в том, во сколько раз доходы самых бедных меньше доходов самых богатых.

– А как посчитать доходы?

– С советских времён проводится опрос граждан – обследование бюджетов домашних хозяйств (ОБДХ). Раньше оно учитывало одновременно доходы и расходы (а иначе и невозможно оценить качество жизни населения). Но в 1990‑е годы «умные» головы в правительстве решили: если многие граждане не трудоустроены, а многие трудоустроенные не получают зарплату, то опрашивать их о доходах незачем. С тех пор это обследование сфокусировано на расходах, хотя и содержит вопрос о доходе. Однако с 2014 года Росстат проводит ещё один опрос – выборочное наблюдение доходов населения (ВНДН). Оно гораздо точнее отражает уровень жизни в стране. Людям задают множество вопросов не только о зарплате и пенсии, но и о других доходах: о социальных выплатах, о материальной помощи от родственников, о жилплощади, которая сдаётся в аренду, о продуктах питания, которые выращиваются на даче. Но, увы, результаты ВНДН тоже далеко не безупречны.

Хозяин занят!

– Из-за чего?

– Когда работник, проводящий опрос, подходит к красивому высокому забору, за которым расположен частный дом, то ему чаще всего говорят: «Хозяин занят». Или так: «Хозяину больше делать нечего, как общаться с вами». А если богатый человек всё же согласится поучаствовать в опросе, то едва ли он расскажет о тех доходах, с которых не платит налог. Да и о «золотом парашюте» наверняка промолчит («золотой парашют» – компенсация, выплачиваемая руководителям акционерного общества в случае их увольнения либо ухода в отставку по собственной инициативе в результате поглощения компании или смены собственника. – Прим. «АН»). Кроме того, богатые россияне, как известно, очень неравномерно распространены по регионам страны.

Но проблема не только в этом. Вместе с самыми богатыми из опроса часто выпадают самые бедные. Опрос проводится по домохозяйствам – соответственно, в нём почти не участвуют люди без определённого места жительства. Уклоняются от участия (или сообщают неверные сведения) те граждане, которые стесняются своей малообеспеченности. А также те, которые, наоборот, предпочитают считаться малообеспеченными и не афишируют часть дохода – например, зарплату «в конверте» или прибыль от сдачи в аренду жилплощади. Впрочем, нередко люди отказываются без какой-либо задней мысли, им просто неохота или не до того. Что тут скажешь? Имеют право.

В советском обществе люди в большей степени, чем теперь, были склонны к коллективным действиям вроде участия в подобных опросах или сбора урожая картошки. На «несознательного» гражданина можно было пожаловаться в партком или профком. Однако помимо «кнута» в СССР применялся и «пряник»: поучаствовал в опросе – получил деньги (около 10 рублей, что было немало в 80‑е годы при зарплате в 100–150 рублей). Сегодня вполне можно было бы делать то же самое – выплачивать сумму около полутора тысяч рублей. Необходимо мотивировать малообеспеченных граждан к участию в обследовании, и вот почему. Обычно заранее неизвестно, каков доход домохозяйства, в квартиру которого стучится опрашивающий. Домохозяйств со средним доходом много, и если одно из них выпало из опроса, то вместо него будет обследовано другое среднее хозяйство, и результаты не пострадают. А с беднейшими всё иначе: их, как и самых богатых, относительно мало. Соответственно, если очень бедная (или очень богатая) семья выпала из опроса, то вместо неё, скорее всего, будет опять-таки обследована средняя семья. Это искажает картину.

Масштаб ошибки

– Сильно искажает?

– Судите сами. Наиболее репрезентативным является обследование ВНДН, проведённое в 2017 году: в нём участвовали 160 тысяч домохозяйств с численностью населения 367, 1 тысячи человек (до этого аудитория опроса была меньше почти втрое – 60 тысяч домохозяйств, как и теперь). Официальные цифры таковы: месячным душевым доходом менее 5 тысяч рублей располагают 4, 8% населения, от 5 до 7 тысяч – 5, 6%, от 7 до 10 тысяч – 12%, от 10 до 14 – 21, 1%, от 14 до 19 тысяч – 21, 8%, от 19 до 27 тысяч – 17, 2%, от 27 до 45 тысяч – 12, 9%, от 45 до 60 тысяч – 2, 9%, свыше 60 тысяч – 1, 8%. Не стану утомлять вас формулами, с помощью которых мы сделали дооценку, но результатами её поделюсь. По всем перечисленным группам, кроме первой и последней, наши цифры отличаются от официальных не более чем на два процентных пункта (например, доход 7–10 тысяч рублей – у 10, 9% населения, 19–27 тысяч – у 15, 7%, 45–60 тысяч – у 2, 7%). А первая и последняя группы, согласно нашей дооценке, выглядят сильно по-другому: доход меньше 5 тысяч рублей – у 8, 3% населения, свыше 60 тысяч – у 6%.

Средний душевой доход, по данным того же ВНДН 2017 года, равен 18, 7 тысячи рублей, с нашей дооценкой – 21 тысяча рублей. Дифференциация доходов (отношение среднего дохода самых богатых 10% населения к среднему доходу самых бедных 10% населения) составила, по данным Росстата, 15, 3 раза. А с нашей дооценкой результатов ВНДН – 19, 9 раза.

– Округляя, самые высокообеспеченные россияне богаче самых малообеспеченных, по официальным данным, в 15 раз, а по вашим расчётам – в 20 раз.

– Как видите, разница ощутимая.

Кто выиграл в кризис?

– В научной статье, написанной вами в соавторстве с другими учёными, меня привлекло хлёсткое утверждение: «В условиях разгула рыночной стихии, характерного для «лихих 90-х», функцию сдерживания неравенства стал выполнять Росстат. Разумеется, только на бумаге». Применимы ли эти слова к сегодняшнему Росстату?

– Применимы, хотя нужно понимать, что с тех пор многое изменилось. Если до 2007 года доля социальных трансфертов в денежных доходах населения постсоветской России снижалась (она составляла 16, 3% в 1991 году, 13, 1% – в 1999 году, 11, 6% – в 2007 году), то в 2009 году она выросла до 14, 9% – такой была реакция правительства на кризис. Максимальная дифференциация доходов, по данным Росстата, пришлась на 2007 год и составила 16, 7 раза. Воздействие кризиса 2008‑го оказалось сильнее, чем антикризисные меры, и, согласно тому же Росстату, дифференциация доходов почти не изменилась – законсервировалась на уровне 16, 6 раза в течение всего кризисного периода. Доля социальных трансфертов в денежных доходах населения постоянно увеличивалась (до 18, 6% в 2013 году), а предпринимательских доходов и доходов от собственности – уменьшалась (до 8, 6% и 5, 5% соответственно).

К концу 2014-го, как известно, грянул новый кризис. Доля социальных трансфертов и предпринимательских доходов поползла вниз, а доходов от собственности – вверх. Правительство отреагировало повышением МРОТа и социальных расходов: меры соцподдержки в 2016-м увеличились по сравнению с 2015‑м на 10%, а объём социальных выплат – на 5, 9%. Доля социальных трансфертов в денежных доходах населения выросла с 18, 2% в 2015-м до 19, 7% – в 2017-м. Кроме того, сократилась разница в заработках: если в 2013‑м она равнялась 15, 8 раза, то в 2015‑м – 14, 5 раза, а в 2017-м – уже 14, 1 раза. Все эти факторы поспособствовали снижению дифференциации доходов, которое продолжается до сих пор.

– Снижение дифференциации доходов? Неужели бедные стали жить лучше? Или богатые стали жить хуже?

– Хуже стали жить не богатые, а средний класс. Верхний слой среднего класса, если быть точным. В основном это люди, занятые в среднем бизнесе, – как сами бизнесмены, так и наёмные работники. Именно они понесли наибольшие потери, особенно в эти гнусные коронавирусные годы. За счёт этих-то граждан и уменьшилось неравенство. Количество же богатых людей, людей со сверхдоходами, не только не снизилось, но и выросло: банковские счета с суммой более миллиона долларов имеются у 41 тысячи россиян – это на 5–10% больше, чем было до коронавируса.

А бедные как жили плохо, так и живут.