Подписывайтесь на «АН»:

Telegram

Дзен

Новости

Также мы в соцсетях:

ВКонтакте

Одноклассники

Twitter

Аргументы Недели → Интервью № 7(751) 25 февраля – 2 марта 2021 13+

Жить каждую минуту с ощущением, что Большой театр - мировой бренд, – невозможно!

, 18:50 , журналист, обозреватель, продюсер

Жить каждую минуту с ощущением, что Большой театр - мировой бренд, – невозможно!

Восьмой год Большой театр России возглавляет Владимир УРИН. За это время к главному театру страны присоединился Камерный театр Бориса Покровского, обычным явлением стала совместная продукция с международными фестивалями и мировыми театрами, звёзды балета и оперы считают за честь выступать на великой сцене. Из-за пандемии Большому театру пришлось внести коррективы в график премьер, гастролей 244-го сезона и даже закрыться на 4 месяца. Но 6 сентября 2020 года, в то время когда вся мировая культурная жизнь до сих пор поставлена на «паузу», Большой открыл юбилейный, 245-й сезон оперой Джузеппе Верди «Дон Карлос», а 25 февраля состоится первая премьера 2021 года «Саломея» Рихарда Штрауса.
В чём секрет успеха, какие перемены ждут театр, как сохранить профессионализм на сцене, в жизни и как отдыхает генеральный директор Большого театра Владимир Георгиевич Урин, выяснял обозреватель «АН» Сергей Сыч.

– Когда в июле 2013 года вы принимали должность из рук Анатолия Иксанова, какими словами он вас напутствовал? У вас бывают «директорские посиделки», вы с ним советуетесь, обсуждаете ситуацию?

– Анатолий Геннадьевич предельно доброжелательно воспринял моё назначение и даже в прессе высказывался, что в данной ситуации он поддержал мою кандидатуру. Мы с ним достаточно подробно потом разговаривали относительно всего, во время передачи дел он очень многое мне рассказал и объяснил, посоветовал, и, конечно, первое время, когда у меня возникали какие-то вопросы, я звонил Анатолию Геннадьевичу и советовался с ним. Потом, уже разобравшись в ситуации, когда я уже сам вошёл в курс дел, контакты наши по этому поводу естественным образом прекратились. Но я всегда очень рад, когда он приходит в театр, рад видеть его на наших спектаклях и премьерах.

- Большой театр – это «государство в государстве». Как вам более семи лет удаётся управлять этим «государством», ведь в вашем подчинении 3200 сотрудников?

– Вы знаете, принцип управления не зависит от количества людей, которые находятся в твоём ведении. Направлений деятельности, конечно, гораздо больше, чем в Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко (возглавлял его с 1995 по 2013 г. – Прим. ред.). Действительно, Большой театр – это империя в самом прямом смысле слова. Больше 150 объектов недвижимости и не 3200, а 3400 человек – после присоединения Камерного театра имени Бориса Покровского (теперь это наша Камерная сцена). И ещё все заботы, связанные с созданием филиала Большого театра в Калининграде – проект, над которым мы сейчас работаем вместе с архитекторами; вопросы реконструкции Камерной сцены – проблем чрезвычайно много. Здесь важно выстроить систему управления и собрать команду помощников. Тогда тебе не нужно самому решать каждую мелочь. На каждом участке должен быть профессиональный человек, который может оценить ситуацию, принять решения и нести за них ответственность. А генеральный директор Большого театра должен лишь решать принципиальные вопросы. Дальше должна работать команда. Поэтому я и занимался созданием этой команды на базе тех, кто работал здесь ещё при Анатолии Геннадьевиче Иксанове, и привлекал новых людей. Это было моей главной задачей.

– Многие мечтают занять ваше кресло. Как вы думаете: они понимают и осознают всю ответственность таких притязаний? Ведь главный государственный театр – это не только творчество, интриги иа это театр политического, эстетического и мировоззренческого влияния в стране и мире.

– Трудно сказать, осознают ли эти люди в первую очередь весь тот объём работы и ту ответственность, которая ложится на плечи того, кто садится в это кресло. Я это оценить не могу, я же даже не знаю, о каких людях идёт речь. Наверное, понимают. Будем надеяться. Вообще жить каждую минуту с ощущением, что Большой – это мировой бренд, уникальная история (почти 250 лет), великие имена, невозможно. С моей точки зрения, и не нужно. Надо заниматься спокойно повседневной работой и решением тех проблем, которые перед тобой возникают. Тогда эта значимость уходит. Она должна быть в решении принципиальных задач, чтобы как можно больше талантливых людей творило на сцене Большого театра. Мне кажется, что если мы на этот вопрос ответим и постараемся для этого сделать всё, что от нас зависит, и если в Большом театре будет работать как можно больше талантливых людей – не важно, своих или приглашённых, тогда и сохранится значимость этого дома. Это самое главное. Всё остальное – нормальная, текущая работа с командой, о которой я сказал.

- Пандемия и карантин изменили нашу привычную жизнь. Как изменился театр? От чего пришлось отказаться, где пришлось «изобретать велосипед» и что-то ещё?..

– Действительно, пандемия и карантин изменили нашу жизнь, безусловно. Самое главное – они возродили в человеке страх перед смертью и лишили нас того, чем так ценна наша жизнь, – радости человеческого общения, возможности широких контактов, художественных впечатлений. Это очень серьёзная потеря для человечества, с моей точки зрения. Это броуновское движение, которое было во всём мире, когда люди ездили и знакомились с жизнью друг друга и общались, сведено в лучшем случае к деловым поездкам. Я думаю, что это сегодня одна из самых серьёзных потерь. А как вы понимаете, театр построен на общении человеческом. Очень важные связи потеряны. Я не говорю о вещах формальных, что зал заполняется на 25, 50 или 75% – это всё вопросы очень важные, но не в них дело по сути того, что произошло в период пандемии. В связи с этим разорвались, перенеслись, отменились какие-то очень важные творческие связи. Встречи, гастроли, постановки и т.д. Это серьёзные потери, в том числе и для Большого театра. Хотя надо сказать, что мы в России – и это не заслуга Большого театра, а ситуация в нашей стране – мы не работали только четыре с половиной месяца. Потом мы начали репетировать, показывать спектакли и продолжаем это делать, тогда как в мире у наших коллег ситуация гораздо более сложная и печальная. Есть надежда, что жизнь восстановится, но в сознании человеческом это ещё сохранится на долгие годы. К сожалению. Я в этом уверен.

- Какие перемены, новшества ждут театр?

– Каждый год до окончания театрального сезона мы объявляем наши планы. В театре много традиционного. Могут появиться новые формы работы, например, сейчас стали популярны прямые трансляции, но не они определяют жизнь театра. Театр – это реальная настоящая жизнь: спектакли, новые постановки, премьеры, новые встречи, новые артисты. Из всего этого и состоят наши планы, которые мы объявляем каждый год. И в этом сезоне, как обычно, наверное в конце апреля, мы расскажем о всех тех новшествах, которые нас ждут.

– Будет ли театр впредь заказывать музыкальные произведения? С кем работаете и что мы увидим в будущем?

– Мы это делаем постоянно. Я рассказывал, что новую оперу мы заказали Илье Демуцкому по повести Грина «Блистающий мир». Он уже сдал нам партитуру нового музыкального произведения, над которым будет работать режиссёр Тимофей Кулябин. В конце этого сезона мы покажем новый балет Юрия Посохова «Чайка», где музыка также сочинена Ильёй Демуцким. Или в марте нас ждёт мировая премьера балета «Орландо» – это тоже новое произведение, хотя там и будет использована ранее написанная музыка. Помимо обращения к классическим произведениям новые работы постоянно появляются как в оперном, так и в балетном репертуаре.

– Сохранился ли на Западе интерес к русским искусству, культуре, балету или в новой жизни все научились жить в своих «квартирах»?

– Конечно, сохранился. В двадцатом и двадцать первом году мы отменили все гастроли, но ни один из театров не останавливается на этом и тут же спрашивает нас: на какие даты эти гастроли можно перенести? И такой интерес мы видим не только к балетному искусству, но и к опере. Балет не имеет языкового барьера, и вообще в мире русский балет востребован больше, чем опера. Балет гастролирует чаще – это общемировая практика. Но мы сегодня видим большой интерес и к нашей опере. Мы регулярно выезжаем с концертными исполнениями опер в Париж и Тулузу, серьёзные планы обсуждаем на 2023 год с Баварской оперой. И все балетные гастроли, которые на сегодняшний день подтверждены, говорят о том, что интерес никуда не исчез и нам бы только как-то совместить нашу жизнь в Москве с просьбами о выступлениях за рубежом. Если бы мы сейчас отправились на все гастроли и не было пандемии, то мы, наверное, 2/3 сезона жили бы за рубежом. Вот ответ на ваш вопрос по поводу того интереса, который есть сегодня к русскому искусству.

– Вы очень трепетно и серьёз- но относитесь к любым гастролям, будь они в России или за рубежом. Но профессиональный уровень таких мероприятий в России падает. Почему это происходит? Как можно этому противостоять?

– Противостоять этому можно только ответственностью самого театра перед гастролями. Действительно, мы многим отказываем в проведении гастролей, если наш театр не может поставить полностью оформление спектакля, так как сцена не подходит для этого. Тогда мы на гастроли не едем. У Большого театра принципиальная позиция, что не важно, в каком городе – Челябинске, Воронеже, Париже, Лондоне, – они должны проходить на том же уровне, на котором мы их показываем в Москве. Такой подход к гастролям для нас принципиально важен. Это и есть профессионализм.

- В Попечительский совет театра входят 12 крупнейших российских бизнесменов. К чему это их обязывает, кроме финансовых вложений, и на что они «имеют право»?

– Я бы сказал – не 12 крупнейших российских бизнесменов и не только те, кто входит в Попечительский совет, – у театра ещё много спонсоров… но я бы назвал их нашими коллегами и нашими друзьями. Это не преувеличение. Это люди, которые не только финансово помогают театру. Они помогают решать целый ряд вопросов, которые возникают у театра. С какой бы просьбой мы ни обратились, мы находим поддержку. И появление очень многих проектов не находится в рамках тех обязательных договорённостей, которые есть. Я не случайно говорю, что это наши коллеги и друзья. Они всегда на премьерах нашего театра. Радуются нашим успехам, огорчаются нашим неудачам. Это очень близкие нам люди. Важно, что они у Большого театра есть. Независимо от обстоятельств – кризис или пандемия – эти отношения остаются неизменными.

– Вы очень много сделали для того, чтобы победить билетную мафию. Что ещё необходимо сделать, чтобы победа была окончательной? Может, надо привлечь законодателей?

– Мы много чего сделали, даже внесли изменения в законодательство, что позволяет теперь привлекать к ответственности билетную мафию. Единственное, что нужно, – постараться убедить наших зрителей не покупать билеты у спекулянтов. Дорогие друзья! Пожалуйста. Не кормите билетную мафию. Запомните сайт Большого театра. Не приобретайте билеты на сайтах-двойниках. Как только вы прекратите это делать – всё будет в порядке. Перекупщиков не станет.

– В следующем году в августе истекает срок вашего контракта. Вас тревожит или радует это?

– Меня это и не тревожит, и не радует. Об этом я абсолютно не задумываюсь. У театра есть учредитель, и у него есть право продлевать или не продлевать контракт с директором. К этому я отношусь совершенно спокойно, с пониманием. Это их право. Более того. Я подписывал контракт на определённое время, я прекрасно понимаю, что это время обязательно когда-нибудь закончится. Пусть это решает учредитель.

- Обычные люди, чтобы отдохнуть, – идут «в люди», в театр, а вы куда идёте, как отдыхаете?

– Я иду домой и ложусь спать.

Редакция благодарит за помощь в организации интервью Катерину Новикову и пресс-службу Большого театра

Подписывайтесь на Аргументы недели: Новости | Дзен | Telegram