11-12 ноября в Дамаске (Сирия) прошла Международная конференция по беженцам и внутренне перемещенным лицам. Делегацию России, в которую входят специалисты более 30 министерств и ведомств, возглавлял на конференции спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев.
В конференции принимал участие и представитель фармацевтических компаний Дмитрий Омутных. После возвращения из Сирии с ним встретился наш специальный корреспондент и задал вопросы по поездке: какая сейчас ситуация в стране и о том, что осталось «за кадром» официальных мероприятий.
- Дмитрий Александрович, в конференции приняли участие делегации из 27 государств, в том числе России, Китая, Ирана, Ливана, Объединенных Арабских Эмиратов, Омана и Пакистана, а также представители ООН и 12 неправительственных организаций. Какова цель форума?
- Перед форумом была поставлена задача выработать программу практических шагов по возвращению на родину более 6,5 млн сирийских беженцев, большинство из которых находятся в соседних странах. Гуманитарная проблема существует в Сирии с момента начала конфликта с 2011 года. С самого начала наша страна заняла очень отчётливую позицию по поддержке сирийского населения, сирийского народа, когда одно из процветающих ранее государств Ближнего востока, лидер по очень многим направлением, столкнулось с проблемой международного терроризма, фактически с угрозой геноцида, разрушения государственности и исчезновения с лица земли не только государства, но и нации. Именно наша страна протянула первую руку помощи и все эти годы, благодаря России, Сирийская арабская республика не только сохранилась как государство, но постепенно восстанавливается от многолетней войны. В Дамаске прошла международная конференция. Были представители многих стран, которых имеют опыт работы с проблемой беженцев. Вопросы с беженцами, безусловно, используются в качестве политического козыря. Многие страны были вынуждены отказаться от участия в международной конференции под давлением стран Запада, в первую очередь США, с целью дискредитации всех усилий, которые Россия в первую очередь осуществляет по возвращению беженцев и по восстановлению страны. Делегацию возглавлял генерал-полковник Мизинцев, который руководит международным координационным центром от лица Минобороны.
В течение многих лет мы принимаем активное участие в качестве структуры, помогающей в восстановлении и развитии фармацевтический промышленности. Сирийская арабская республика многие десятилетия была лидером фармацевтического прогресса с очень большим потенциалом и качественной продукцией. Мы имеем здесь очень много общего. Сейчас реализуем направления по иммунобиологии, по гормонам, по гермотрансфозии, по помощи пострадавшим в военных действиях от мин и осколков и с ампутациями, с различного рода повреждениями. Работаем совместно с университетом дружбы народов, первым мединститутом и прочими российскими учреждениями, которые являются мировыми лидерами. У нас с партнёрами открыт центр по производству препаратов, упаковке онкоаппаратов, по лечению лейкоза и других заболеваний.
- Это мероприятие готовилось с 2018 года и осуществилось только сейчас. С чем это связано? С тем, что раньше ситуация в Сирии по безопасности была сложнее?
- Безусловно, сейчас ситуация гораздо лучше, чем 2-3-4 года назад. В ежегодном формате работает межправительственная комиссия, которую с российской стороны возглавляет вице-премьер и все профильные министерства, принимающие в этом участие: Минпромторг, Минздрав. Они всегда нам помогают. В течение года идёт непрерывная работа. А конференция этого года была создана для того, чтобы заявить о том, что было сделано в самый трудный период. Показать ту работу, которая была проведена Россией совместно с Россотрудничеством, с уполномоченным по делам ребёнка в РФ и прочими структурами, безусловно, с максимальной поддержкой Минобороны. Ну и наметить планы по дальнейшим шагам.
- Российская делегация была одной из самых крупных на этом мероприятии - около 200 человек. Не говорит ли это вам о том, что российский бизнес в плане фармацевтических компаний мощно входит в сирийский регион, чтобы оказывать соответствующие услуги, и как следствие, осваивает или открывает для себя новые рынки медицинские, промышленные и т.д.?
- Это было бы очень большим достижением для нашей страны. Но, к сожалению, на данный момент российская продукция очень мало представлена на сирийском рынке по разным причинам. Да, безусловно, мы ведём серьёзное геополитическое направление как государство, конечно же, хотелось иметь более серьёзное присутствие фармацевтического бизнеса в стране. Но, по крайней мере, ситуация, которую мы видели, когда начинали работать два года назад: из 200 зарегистрированных в Минздраве компаний только две. Одна российская и одна белорусская были зарегистрированы в Сирии по медицинскому оборудованию. Из фармкомпаний достаточно строгий контроль сирийского минздрава прошли наши основные фарм игроки. Но их присутствие сведено к минимуму на сегодняшний день по следующим причинам: достаточно сложная система чрезвычайно зарегулирована с сирийской стороны по так называемым регуляторным вопросам, что является предметом многолетнего обсуждения на уровне межфарм комиссий. Вопросам о признании регистрационных удостоверений в Сирии. Мы продвигаемся по этому пути. В направлении оборудования фармпрепаратов мы достигли определённых прорывов. Но работы ещё предстоит достаточно много. Наша задача сделать Российский медпром узнаваемым. Не секрет, что в России очень много аналогов. Нам крайне важно показывать наши непосредственные разработки. Чтобы мы были держателями патентных разработок. Основными игроками. Для этого нам нужно развивать внутри страны медфармпром направление. Ситуация с коронавирусом показала, что у нас очень высокий потенциал ещё с давних времён, и он является востребованным до сих пор. Примером этому служит успешная работа наших противоэпидемиологических служб в Африке и Азии. Весь пример Советского союза. Именно нашими учёными были спасены миллионы жизней. Мы сейчас начинаем восполнять этот пробел. Восполнять все упущенные возможности. Мы с удовольствием готовы поставлять противогриппозную вакцину. Готовы принимать участие мы и наши партнёры в пострегистрационных клинических испытаниях. Цель у нас - работать не только в Сирии, но и во всём ближневосточном макрорегионе. Чтобы мы могли поставлять этот продукт не только в Сирию, но и в соседние страны. – Ливан, Иорданию, Ирак, страны северной Африки, с которыми традиционно взаимодействуют наши партнёры из Сирии.
- Если есть такая перспектива развития и выхода в регион, не стоит ли задача в создании филиалов фармацевтических компаний на территории Сирии для того, чтобы обеспечивать медицинскими препаратами Сирию и прилегающие регионы?
- Именно такая задача и стоит. Поставлена такая задача самим главой государства. Один из планов – это экспорт и развитие международной кооперации и тому примером может служить именно успехи, которые в ближайшее время могут показать российская фарм промышленность. Безусловно все кто имеет отношение к подобным перспективам сталкиваются с беспрецедентным давлением со стороны стран запада. Это чётко ощущается на всех уровнях. Многие компании просто боятся попасть под вторичные санкции и пострадать на внутреннероссийском рынке. Либо ты работаешь на внутреннем рынке либо вынужден очень сильно рисковать своим бизнесом, если работаешь на примере Крыма как у нас внутри страны, так и с нашими традиционными партнёрами, которые очень нелюбимы Западом, такие как Сирия, Иран, но которые мы считаем очень серьёзными игроками мирового уровня и традиционными партнёрами. Я считаю, что Россия должна отстаивать свои интересы. В этом нам всегда помогает министерство обороны и прочие ведомства.
- Могут ли российские компании, попавшие под санкции, использовать сирийский рынок для открытия новых предприятий, у которой не было связей с главной компанией российской, которая попала под санкции?
- Такое возможно. Другое дело, что всегда нужно помнить о внутрикорпоративных интересах компании, которая связана акционерными обязательствами с партнерами из за рубежа и немногие идут на прямое сотрудничество. Сирийский рынок сам по себе недостаточно ёмкий, всего лишь 16 миллионов человек на сегодняшний день. Но геополитическая важность определяет то, что, если сейчас по каким либо причинам мы там не окажемся, то этот рынок мы рискуем просто потерять. Мы показываем нашу мощь, наши военно-технические достижения, борьбу с терроризмом, но без правильного формирования и профессионального мнения невозможно продвигать свой продукт. Нет смысла продавать оборудование, какое бы оно ни было хорошим, без наличия сервиса поддержки, без подготовки медицинских инженеров, именно местных, которые в любой момент могут обслужить это оборудование, чтобы была готовность к работе. Нас много лет там не было. Кроме того, наша продукция должна быть качественная и соответствовать всем мировым стандартам. Медицинское профессиональное сообщество должно иметь не только представление об этом, но и уметь на нём работать. Главное чтоб было желание на нём работать. Это безусловно мы видим. Очень многие сирийские врачи учились в наших российских медицинских вузах. Мы ментально близки, говорим на одном языке, они нас ждут, готовы с нами работать. А мы будем стараться разными возможностями всё-таки добиваться целей и продвижения российского медицинского оборудования и лекарственных препаратов.
- Как ситуация с коронавирусом в Сирии по безопасности, лучше чем в России или хуже?
- Ну ситуация примерно одинаковая. Так же как и на всём Ближнем востоке. В Сирии правда с этим попроще в силу их закрытости. Но соседние страны страдают от этой напасти. Но все меры безопасности соблюдаются. Российской стороне может быть интересно участие в поставках вакцины.
- Вот вы буквально в считанные часы вернулись из Сирии. Нет там никакого двухнедельного карантина?
- С этим вопросом очень строго. Все по прилёту прошли процедуры исследований, как положено по всем требованиям. И конечно мы общаясь с вами говорим, имея на руках отрицательный тест на ковид. При этом все меры предосторожности и инкуб периоды мы будем соблюдать.
- Вы посещали в Сирии новые медицинские центры, которые построены? Как с персоналом? Есть ли дефицит? Как с младшим персоналом? На каком это всё уровне?
- Достаточно серьёзный кадровый дефицит. Мы предложили сирийцам совместно подготавливать специалистов. Докторов всегда не хватает. В нынешних условиях их всегда мало. Для оказания высокотехнологичной помощи кадры должны быть подготовлены очень серьёзно. Зарплаты небольшие от 20 до 100 долларов. Поэтому живётся им там непросто. Тем не менее, сама структура на достаточно хорошем уровне. Отрадно заметить, что многие управленческие методы там ещё со времён советской медицины.
- Ощущается ли война в Сирии? И как обстоит дело с безопасностью? Страшно?
Как человеку, неоднократно побывавшему в Дамаске, я вижу, что ситуация гораздо лучше чем несколько лет назад. Учитывая то, что страна на данный момент является достаточно мирной. Конечно, есть определённая напряжённость, и есть места, где до сих пор идёт конфликт, но в целом совершенно безопасная страна, прекрасное отношение, за исключением блокпостов, не таких многочисленных как раньше. Но очень уродующим шрамом являются разрушенные кварталы вокруг Дамаска. Это как напоминание. Но в плане безопасности на сегодняшний день, всё достаточно спокойно. Страна уже оправляется от нанесённого урона и восстанавливает своё хозяйство.
- То есть, сейчас меньше пахнет войной?
- Ну, запаха вообще не ощущается.
- Вот проблема сирийских беженцев она не раз поднималась. Немалое количество беженцев находится за пределами Сирии. Но дело в том, что им некуда возвращаться. Вы сказали, что много разрушенных домов, но их надо строить. Может привлечь российские строительные компании? Учитывая, что в Москве за считанные месяцы возводятся огромные жилые комплексы, может использовать этот опыт для восстановления жилья в Сирии?
- Чрезвычайно важный вопрос! На самом деле на сегодня до 6 миллионов беженцев по официальной статистике размещены в ближайших странах, Турции или Ливана. Вопрос это сложный. Для того чтобы им сейчас пересечь границу, нужно столько вложить, хотя бы по медицинским показаниям. Главное ещё чтоб они не были носителями коронавируса. Но решив одно, невозможно решить общую проблему. Когда они вернутся, им нужно действительно где-то размещаться. А размещаться им негде. Есть беженцы, а есть перемещённые внутри страны. Это значит, что есть люди, которые имеют жилища в пределах своего государства. Для этого нужно задействовать строительные мощности, что в Сирии есть. А опыт быстровозводимых домокомбинатов и строений у наших российских коллег есть, что и было предложено и формы взаимодействия от участия наших инженеров проектировщиков до открытия производства и строительства там домов. Уверен это будет выгодно российскому бизнесу.
- Многие мировые государства полностью проигнорировали конференцию. Как это ощущается в Сирии и сможет ли Россия компенсировать те потребности, которые недополучит Сирия от зарубежных инвесторов и выйти на нормальный мирный режим?
- Здесь как говорится, слова расходятся с делом и за этим стоит политика. У западных стран была одна задача – сместить режим действующего президента Башара Асада и установить контроль. Контроль над страной. И тем самым, лишив её государственности в своих личных интересах. Соответственно, все интересы жителей и вся эта гуманитарная катастрофа – их совершенно не интересуют. Россия делом доказывает, что не только на словах, а на деле поддерживает население Сирии, как дружественный народ.