1 мая на НТВ состоялась премьера захватывающего фильма «Шугалей», основанного на достоверной истории пленных россиян, который уже назвали «художественной документалистикой». О создании картины и ее уникальности рассказал продюсер кинокомпании «Трииксмедиа» Сергей Щеглов.
-Сергей Алексеевич, почему вы согласились на этот проект?
-Потому что мне, как гражданину РФ, не безразлична судьба россиян, незаконно удерживаемых на какой-бы то не было территории другого государства.
-Что вам было известно об этой истории до съемок?
-Было известно о том, что группа социологов отправилась в Ливию по официальному приглашению и действительно они ничего незаконного не сделали. Это достаточно известные люди в своей среде. И они были просто незаконно удержаны силой.
-Как изменилось ваше мнение о ситуации после создания фильма?
-Я стал лучше понимать внутреннюю политику арабской страны, в частности Ливии. Там действительно очень плачевная ситуация. После свержения Кадафи в этой стране нет, что называется, власти, которая была бы способна в правильном направлении вести страну. Ливия действительно стала каким-то сборищем преступников со всего мира.
-Как вы сами относитесь к картине «Шугалей»? Как к художественному фильму, допускающему некоторые вольности, или как к историческому документу?
-Я отношусь как к художественному произведению в степени профессионализма, потому что сам его делал, и по оценкам от коллег. То, что мы сделали за такие сроки - это хорошее, крепкое, точное произведение с минимальным художественным отклонением от фактов, которые нам известны. Я бы назвал это художественной документалистикой, такого до этого никто не снимал.
-Как вы думаете, в чем значимость такой кинокартины сегодня?
-Значимость в том, чтобы обыватели, обыкновенные люди не только в России, но и по всему миру понимали, что помимо демократических стран существуют страны, где нет ни демократии, ни Конституции, где правит беззаконие, насилие над личностью, насилие над женщинами, насилие просто над человеком. Чувство наживы там на первом месте, нежели забота о человеческом достоинстве, о чем-то человеческом. Люди, которые воюют на стороне так называемого ПНС - это обыкновенные террористы, обыкновенные бандиты, которые будут убивать, грабить, насиловать, лишь бы за это им ничего не было и были деньги. Мы создавали фильм, чтобы как можно большее количество людей узнало, что творится в этой стране. Мы начали с Вами с того, что фильм о незаконном удерживании наших российских социологов, но важно ведь еще то, что эта Ливия - страшная страна с точки зрения правления, страшная страна для граждан всего мира.
-Будет ли фильм «Шугалей» интересен зарубежным зрителям?
-Безусловно. Он будет интересен всем странам – и арабским, и восточным, и европейским. И я даже считаю, что на американском континенте будет обязательно полезно фильм посмотреть. Потому что они кроме себя никого не видят, они даже не знают, что есть силы, способные представлять угрозу американскому континенту в том числе.
-Фильм снимался в рекордно сжатые сроки. Что самое сложное было на съемках? Как вы оцениваете работу съемочной группы?
-Самым сложным было то, что мы попали в эпидемию коронавируса. Сложным было адаптировать нашу группу под арабский менталитет. Потому что когда мы снимали в арабской стране, в Тунисе, менталитет арабской съемочной группы отличался от любого европейского, российского менталитета. При этом пришлось нам перестраивать взаимоотношение с ними, потому что у них рабочий день 5 часов, а мы работаем без счета времени. Вот это было сложно – адаптация арабов на нашу съемочную действительность. Это вторая проблема. И третья, я считаю, это сжатые сроки до премьеры. Не было в истории российского кинематографа, чтобы от первого съемочного дня до эфира прошло 48 дней. При этом 12 дней был карантин. За 48 дней был создан фильм.
-Какие впечатления у вас остались от работы над фильмом?
-При всем моем опыте я много чего узнал. Узнал, как можно оперативно в жесткие сроки снимать масштабный фильм - и это возможно. Некоторые события, показанные в фильме, в действительности произошли всего несколько дней назад - и это очень ответственная работа была для нас. Для меня явилось откровением, что многие наши кинематографисты могут и умеют работать быстро, если перед ними стоит жесткая и честная задача, когда понятно, ради чего мы работаем. Мы работали ради спасения человека. И вот с этой идеей мы трудились, и это было действительно лозунгом нашей команды. Мы работали все 48 дней по 14 часов в день, начиная от съемочной группы и до постпродакшна. И не было ни одного равнодушного человека в съемочной команде. Для меня это новый опыт на такой короткой дистанции, такой спринтерский забег на полный метр. Колоссальный опыт.
-Снимать на такие темы художественные фильмы – это рискованный шаг или продиктованная временем необходимость?
-Знаете, я считаю, что продиктованная временем необходимость, потому что не снимать такой фильм нельзя, а риск не больше чем ездить на машине. Но нужно понимать, что мы подвергались, находясь в Тунисе, определенным настроениям, которые существуют в арабском мире по отношению к другим белым. Это мы тоже понимали. Конечно, мы в меру своих возможностей не всем говорили, о чем мы снимаем, потому что мы все-таки понимали, что братья-мусульмане на территории Туниса тоже находятся… А это все-таки очень опасная сила для Человечества.
-Фильм имеет открытый финал, как вы считаете нужно ли снимать продолжение? О чем еще могли бы поведать авторы, что не вошло в первую картину?
-Обязательно нужно снимать продолжение. Я думаю, что в ближайшее время будут происходить какие-то события и мы будем очевидцами этих событий. И по итогам этих событий нужно будет обязательно снимать продолжение, потому что зритель неравнодушен к такой теме и будет ждать финала. Пусть это будет финал положительный, отрицательный – не важно какой, но финал должен быть у любого фильма.