На Кубани, в Кореновском районном суде, идет процесс по делу Владимира Курилова, обвиняемого в хранении и распространении наркотических веществ. Говорят, дьявол кроется в деталях, и это точно про дело Курилова. Если сотрудники наркоконтроля полгода следили за человеком, то почему в основу обвинения легли показания двух зависимых от полиции закупщиков, а понятыми выступили случайно проходившие мимо Кореновского ОМВД ранее судимые и ныне находящиеся под следствием наркоманы? А где же остальная наркоманская паства, которую Курилов якобы регулярно снабжал запрещенным зельем? Почему эксперту в суде простили отсутствие разъяснения прав и обязанностей, предусмотренного УПК, предложив сослаться на техническую ошибку? Как суд может принимать в качестве доказательств видеоматериалы оперативно-разыскного мероприятия (ОРМ), если постановление о проведении ОРМ — «наблюдении» не выносилось, а «покупателя» не предупреждали об использовании технических средств и не инструктировали, как ими пользоваться? Обвинение кишит процессуальными нарушениями, но суд первой инстанции будто не видит этого.
Утро, которое перевернуло жизнь
Об этой истории мы рассказывали год назад в материале «Когда в дверь вошли без стука». Тогда мы не располагали достаточной информацией, чтобы делать выводы. В тот момент было известно, что Владимир Курилов двадцать восемь лет отдал службе в рядах МЧС, спасал от огня людей и их имущество, участвовал в соревнованиях, передавал опыт молодому поколению, был активным членом общества: помогал соседям, возвращал к жизни тех, кто свернул на кривую дорожку. По словам людей, которые его знают, были у него сослуживцы, которые променяли службу в МЧС на должности в полиции, и до него доходила информация о том, что сотрудники местного наркоконтроля якобы заинтересованы не только в показателях раскрываемости преступлений, но и в получении определенных выгод от специфического прессинга местных наркоманов. Эти ребята постоянно ходили под колпаком оперов, участвовали в их мероприятиях и даже, как поговаривали, якобы были источником денег в случае несговорчивости. Быть может, своим стремлением к справедливости и желанием защитить «жертв» полицейского нажима Курилов перешел кому-то дорожку и его «заказали».
Курилов проживал с супругой в Сочи и регулярно приезжал в Кореновск на дежурства, где ночевал в доме родственников. Вечером 18 февраля 2020 года он приехал в Кореновск, чтобы на следующий день заступить на дежурство, но рано утром в домовладение с обыском нагрянули полицейские. Они вносили в помещение какие-то свертки и заявляли, что это, вероятно, наркотики. Мужчину задержали по подозрению в совершении преступления по ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. Через сутки, в три часа ночи, в Кореновском районном суде под председательством судьи Ягудиной состоялось заседание, в котором Курилова назначили хозяином дома, хотя выписка из Росреестра это опровергает. Это позволило суду признать законность проведенного обыска, хотя данные мероприятия должны проходить в присутствии законного владельца. До сих пор должная правовая оценка вопиющему нарушению УПК не дана, а на нынешнем судебном процессе уже судья Ермолаева в своих постановлениях акцентирует внимание на том, что Курилов — собственник домовладения.
Во все тяжкие?
История «наркобарыги-пожарника» основана на странной логике, по которой живут кореновские правоохранители. С середины лета 2019 года за Куриловым по неизвестной причине началась слежка. Отчет о проделанной работе, по словам общественного защитника, больше смахивает на семейный фотоальбом, чем на оперативную работу. Здесь зафиксированы бытовые картинки из жизни гражданина, в которых нет ничего противозаконного. Однако этот фотоотчет весомо пополняет доказательную массу обвинения. Итогом многомесячной слежки становится внезапное задержание в ноябре 2019 года трех наркоманов, которые якобы указали на Курилова как на распространителя. Правда, первый из задержанных, некий С., не указал на покупку зелья у Курилова, но его всё равно учли как свидетеля. Позднее был задержан гражданин М. — человек, который проживал в доме с Куриловым. Двадцать первого ноября 2019 года в районном суде он сообщил, что приобрел наркотики «у своего знакомого Курилова Владимира по прозвищу Пожарник для личного употребления». В этот же день засекреченный свидетель Петров внезапно тоже заявил в полицию на Курилова и согласился участвовать в контрольной закупке 24 ноября 2019 года.
Важно отметить, что понятыми при задержании наркозависимых лиц выступали несколько граждан, о которых известно как о ранее судимых или находящихся под следствием, то есть зависимых от полиции людях. В нужные дни они неожиданно оказывались рядом с местным ОМВД, чтобы добровольно становиться понятыми. Но ведь совершенно ясно, что подобный контингент обходит стороной подобные места, а если и оказывается возле полиции, то вряд ли по своей воле.
После контрольной закупки с участием секретного покупателя Петрова наступило подозрительное трехмесячное затишье, которое лишь 19 февраля 2020 года разразилось массированным обыском по адресу нахождения Курилова. Эти «оперативные каникулы» подозрительны тем, что в указанный период наркоманская жизнь вокруг подозреваемого словно вымерла. Не было случайных наркоманов, которые бы стучали на Пожарника, не было и татуированных понятых, которые бы толпились на порожках ОМВД, не было и сбыта наркотических средств. И что важно, до ноября 2019 года тоже никто не указывал на противоправные действия Курилова. Неужели преступность Кореновска строго зависит от активности правоохранительных органов? Стоит полиции отойти в сторонку, как криминал изнывает от безделья? Почему нет ни одного эпизода сбыта Куриловым наркотических средств вплоть до обыска?
Тайный покупатель
Двадцать восьмого июня 2021 года в Кореновском районном суде допрашивали засекреченного свидетеля Петрова, чей голос, по мнению подсудимого, очень похож на голос М., который проживал с ним по одному адресу и стал вторым свидетелем по делу о сбыте наркотиков. Петров утверждал, что регулярно покупал у Курилова марихуану, никакой неприязни к нему не испытывал, однако в одночасье пошел в органы и заявил на него как на распространителя «травы» и «соли». Свидетель утверждал, что именно Курилов обратился к нему через мессенджер «Вацап» с предложением о покупке веществ, однако в материалах дела отсутствуют зафиксированные доказательства этого общения.
Свидетель сообщил, что при проведении проверочной закупки на него без объяснений и осмотра надели куртку. Позднее оказалось, что в данной куртке находились технические средства аудио- и видеофиксации. Петров не был осведомлен об этом и не получал соответствующего инструктажа. Более того, по словам адвокатов, в материалах ОРМ нет ни единого упоминания о видео- и аудиофиксации контрольной закупки.
По закону участникам «проверочной закупки» должны сообщить о применении спецсредств, составить акты осмотра куртки и использования оборудования. В свою очередь представители общественности должны убедиться, что «оперативная» куртка чиста. После возвращения Петрова с задания запись надо было скинуть на конкретный носитель в присутствии понятых. Но раз документы об этом отсутствуют, значит, запись была негласной и получена с нарушением требований закона, и суд должен был на это отреагировать, однако...
По окончании допроса Петрова прокурор сообщил, что для обстоятельного ответа на ходатайства защиты ему необходимо допросить в суде свидетеля М., однако на следующем заседании об этом допросе почему-то «не вспомнил» ни прокурор, ни суд. При этом гособвинитель заявил о необходимости отказа во всех ходатайствах защиты. Эта странная ситуация лишний раз подтвердила догадки обвиняемого: Петров и М. могут быть одним лицом. Неужели прокурор отказался от допроса М., чтобы защита в этом не убедилась?
А дьявол кроется в деталях
Несмотря на то что в Кореновске достаточно наркоманов, отсутствуют данные о том, что до проведения проверочной закупки кто-то, кроме М. и Петрова, заявлял о Курилове как о распространителе. Нет сообщений о его противоправной деятельности в период между «контрольной закупкой» осенью 2019 года и обыском в феврале следующего года. Почему никто больше не сообщил полиции о преступлениях?
Для того чтобы проводить негласную проверку, должны быть достаточные основания: прослушка телефонных звонков, выявление круга покупателей, выяснение всех обстоятельств противоправной деятельности, однако на деле следствие ограничилось «семейной фотосессией» и показаниями наркозависимых лиц. Но ведь Курилов добровольно отдал свои телефоны оперативникам — они могли собрать доказательный материал. Неужели профессионалы ничего не нашли?
У обывателя может резонно возникнуть вопрос: «Почему проведенная в ноябре контрольная закупка, якобы выявившая факт сбыта наркотической продукции, не завершилась пресечением противоправной деятельности Курилова?» А ведь задачи ОРМ —выявление, предупреждение и пресечение готовящихся и совершенных преступлений.
Для проведения ОРМ необходимо было располагать сведениями о поступлении предложения от продавца покупателю, однако на допросе покупатель Петров запутался в количестве приобретенной им «соли», которую представители общественности описали как таблетки. На вопрос, почему он купил еще и «соль», закупщик ответил, что так его попросили оперативники.
Но ведь необходимо, чтобы предложение исходило непосредственно от Курилова, и эти предложения надо было фиксировать. Но этого в материалах дела нет, как нет и фактов поступления денег. Если Курилов постоянно курсировал из одного города в другой, когда он успевал продавать наркотические средства? И почему в домовладении, где он проживал, были самые разнообразные наркотические вещества, которые хранились в самых неожиданных местах? Вот и думаешь невольно: а не идет ли речь о возможной провокации со стороны правоохранителей?
Возможно, при правильном экспертном исследовании всех изъятых упаковок, банок удалось бы установить причастность или непричастность Курилова к совершенному преступлению, однако следствие не стало этим заниматься. На разрешение экспертов не было поставлено ни одного вопроса о наличии на упаковках, банках с марихуаной и другими наркотическими веществами потожировых и дактилоскопических следов, принадлежащих Курилову. В то же время все экспертные заключения, выполненные экспертами МВД России по Краснодарскому краю и ОМВД России по Динскому району, фактически не содержат разъяснения прав и обязанностей экспертам их начальниками, документы не содержат отдельных подписок об уголовной ответственности за дачу ложных заключений, что подтверждало бы, что эти подписки даны заблаговременно, до начала производства экспертизы. Вместо этого подписи экспертов даны уже в распечатанных заключениях, что является существенным нарушением норм УПК.
С нарушением норм были получены образцы голоса Курилова для фоноскопической экспертизы. Вопреки требованиям закона, ему не предложили предоставить образец своего голоса нейтрального звучания объемом пятнадцать минут, а принудительно, без его ведома, изъяли из аудиопротокола судебного заседания по избранию меры пресечения в виде заключения под стражу двухминутный образец голоса Курилова, находящегося в состоянии стресса.
Можно ли спускать на тормозах такое нарушение, если речь идет не об административном, а об уголовном судопроизводстве, когда человеку грозит до пятнадцати лет лишения свободы?
Когда важнейшие для установления истины требования закона игнорирует гособвинитель, заинтересованный в том, чтобы выполнить план и защитить честь мундира, это можно объяснить состязательностью сторон. Но сложно понять, почему мерило справедливости — суд — действует как прокурор? Как говорить об объективности и беспристрастности такого суда, если на принятие решения и написание постановления об отклонении сразу нескольких ходатайств защиты суду потребовалось всего полчаса, а на чтение этого постановления целый час? С какой скоростью нужно было анализировать и сопоставлять данные, делать нужные отсылки и оттачивать формулировки, чтобы за тридцать минут явить несколько десятков листов постановления? Как могла судья вынести постановление о продлении меры пресечения в отношении подсудимого 29 апреля 2021 года, если официально находилась в отпуске?..
Дело Владимира Курилова — это история о каждом из нас, о нашей беспомощности перед законом. О Фемиде, которая завязывает глаза не потому, что хочет быть объективной, а потому, что не желает видеть беспредела, которому сама же потворствует. Ну и, может быть, отчасти потому, что боится смотреть в глаза тем, кто попал в жернова бесчеловечной карающей системы заказного правосудия.
Мы будем следить за судьбой Владимира Курилова, продолжим посещать судебные заседания и надеемся на объективное и беспристрастное рассмотрение дела. Если человек виновен, нужны веские доказательства, а не увесистые тома. А пока тома, да и только.