145 лет назад (1871) Василием Верещагиным была написана знаменитая картина «Апофеоз войны».
Генерал ищет художника
Весной 1867 г. генерал К. Кауфман искал в Петербурге художника, готового отправиться в дальнюю и небезопасную дорогу. Российская империя прирастала Туркестаном – обширными территориями, ныне принадлежащими Казахстану, Туркмении, Киргизии, Узбекистану, Таджикистану. Кауфман был генерал-губернатором нового края и командующим Туркестанским округом – неспокойным, ведь конфликты вспыхивали постоянно. Но художники тогда нередко приглашались в дальние экспедиции, на военные кампании – запечатлевать события, так сказать. Вот и Кауфман хотел, чтобы о туркестанских делах Россия узнала шире.
А 25-летний живописец Василий Верещагин чуть с ума не сошёл, узнав о генеральском интересе. Зазвал Кауфмана к себе в мастерскую, показывал работы – и просил, чтобы тот выбрал его…
Генералу Верещагин глянулся. Молодой – а уже видно: мастер. Не зря учился в Академии художеств, потом в Париже. В юности готовился в военные моряки, плавал гардемарином – значит, лично смел и к любым переделкам готов. Умный…
Договорились так. Там, на месте, Верещагин в чине прапорщика будет числиться ординарцем генерала. Но форму может не носить, в разъездах свободен, в выборе сюжетов картин – тоже. Его служба – творчество.
Константин Петрович Кауфман (1818–1882) остался в истории как храбрый военный, умный администратор. Но мы должны быть ему особо благодарны за принятое тогда решение. Великий художник Василий Васильевич Верещагин начался именно в Туркестане.
Мюнхен
Рассказывая о Верещагине, важно вовремя сказать себе «стоп». Говорить о нём можно бесконечно: фигура фантастическая, жизнь – как приключенческий роман. Но давайте сейчас ограничимся его Туркестаном – в разных аспектах темы.
Итак, художник был там несколько раз, провёл в общей сложности (с перерывами) около четырёх лет. Получил «Георгия» – в 1868-м в Самарканде вспыхнуло антирусское восстание, небольшой гарнизон укрылся в крепости, и прапорщик Верещагин отличился в героической восьмидневной обороне. Ещё итогом поездок стали путевые очерки, первые законченные картины (выставка 1869 г. сделала его имя знаменитым) – и множество начатых и задуманных полотен. Ему дали трёхгодичный оплачиваемый отпуск для продолжения работы. В январе 1871-го Верещагин приехал в Мюнхен – там жили известные тогда немецко-русские баталисты Т. Горшельд и А. Коцебу, мнение которых ему было важно. И вышло так, что Горшельд вскоре после встречи умер – но, умирая, попросил жену пустить в свою мастерскую (отличную!) на сколько понадобится этого славного русского. А Верещагин в Мюнхене как раз сошёлся с юной немочкой Элизабет-Марией Фишер-Рид. Потом-то жизнь показала, что люди они разные – но тогда роман был в разгаре.
Крыша над головой, любимая женщина рядом, возможность работать – что ещё нужно?
«Туркестанская серия» (13 картин, 81 этюд, 133 рисунка) была закончена в 1873 году.
Всё это можно прочесть в книгах о Верещагине – их, слава богу, хватает. Но нам интересны сама философия этого цикла и его центральное произведение – картина «Апофеоз войны». Та самая, с горой черепов, хрестоматийная…
Его Туркестан
Верещагин один из первых (а то и первый) в мире начал писать войну не как череду красивых подвигов, а во всей её суровой прозе. И в «Туркестанской серии» заговорил о цене побед – вспомните такие вещи, как «Забытый», «Смертельно раненный», «Окружили – преследуют». (Хотя, заметим, Кауфман, увидев «Забытого» на выставке, обиделся. Там был изображён брошенный в пустыне убитый русский солдат, и генерал вспыхнул: ложь, я не оставлял непогребённым ни одного павшего! Заставил художника прилюдно сказать, что данное полотно – «художественный вымысел». Позже расстроенный Верещагин эту и ещё две «острые» картины сжёг – хотя, конечно, «Забытый» не на пустом месте взялся, случаи, когда своих мёртвых бросали, бывали, просто при других обстоятельствах.)
Но, с другой стороны, – ради чего все эти жертвы, солдатская кровь, неизбежные на любой войне жестокости? Одни лишь оборонные соображения (защита южных рубежей) и экономические цели? Или, решая прагматические задачи, Россия в Туркестане стратегически брала на себя более важную миссию – цивилизаторскую? И по большому счёту – гуманистическую?
Ведь мир Востока в «Туркестанской серии» – это мир яркого, живописного, но всё же варварства, мир обыденной жестокости, фанатизма, диких нравов. Да, Верещагин-художник любуется красотами здешней природы, восхитительными типажами (вспомним, скажем, «Богатого киргизского охотника с соколом»). Но Верещагин-человек… Вот, например, «Портрет бачи». Прелестное девичье личико с печальными глазами. Только кто такие «бачи»? Мальчики-рабы, которых переодевали в женское платье, прихорашивали, потом они перед ценителями изысканно танцевали, после чего их, пардон, гомосексуально употребляли. Или вот «Представляют трофеи» – к ногам бухарского эмира высыпаются отрезанные головы. И т.д.
«Варвары» – Верещагин не зря назвал так один из разделов «Туркестанской серии»
Что ж, скажет кто-то, здесь так всегда жили, а вы, русские, – чужаки, силой насаждающие свои порядки. Но чужаки первым делом отменяли рабство, осаживали местных деспотов, боролись с дикостями. При этом мечети не трогали, традиционный уклад жизни – тоже…
То же – с «Апофеозом».
Неполученная Нобелевская
В номере 14-2016 мы рассказали о Берте фон Зутнер, австрийской писательнице, первой женщине – лауреате Нобелевской премии мира (1905). Упоминали: тогда считалось, что её книги и картины В. Верещагина равно повлияли на зарождение антивоенного движения в Европе. И на первую Нобелевскую премию мира (1901) Верещагин тоже выдвигался.
Почему не получил? А. Кудря, автор жэзээловской биографии художника, считает: он и сам не прилагал должных усилий. Вообще всю жизнь принципиально отказывался от любых наград. Носил лишь Георгиевский крест, да и то в общем-то не свой – когда Кауфман, наградивший Верещагина, узнал, что тот так и не удосужился получить орден, то снял при встрече собственный и, несмотря на отнекивания Василия Васильевича, закрепил у него на груди. Вот и с премией… Верещагин, как сейчас бы сказали, особо не пиарился. К тому же против него невольно сыграла Московская дума. Большинство картин мастера находились в Третьяковской галерее, которую, как известно, П. Третьяков завещал Москве. А было несколько случаев порчи полотен из галереи при перевозках – и дума не разрешила отправлять в Норвегию на «презентационную» выставку лучшие произведения Верещагина. Тот же «Апофеоз войны», например, был представлен фотографией. Впечатления выставка не произвела, и премию присудили другим людям.
«Наследие Тамерлана»
Верещагин писал: «Картина исторически верна; Тимур, который напоил кровью всю Азию (…), воздвигал всюду монументы своего величия. В недавнем времени (…) голова учёного германского происхождения (Шлагинвейта) попала в подобную кучу».
Здесь переплелись два сюжета, причём каждый по-своему подсказывает, откуда возникла у художника идея картины. Тимур (Тамерлан) действительно устрашал побеждённые народы такими «монументами». Но то – мрачный XIV век. А история со Шлагинвейтом – это 1859 год, совсем близкие к Верещагину времена. Адольф Шлагинвейт, прусский географ, рискнул попутешествовать по закрытой от прочего мира Кашгарии (сейчас – Синьцзян-Уйгурский район Китая). По велению местного правителя Валихан-тюри ему отрубили голову. В Кашгарии вечно грызлись китайцы и уйгуры, и двумя годами ранее Валихан-тюря захватил Кашгар – ознаменовав победу радостной рубкой китайских голов. Из них сложили знаменитую на много вёрст вокруг пирамиду. Она регулярно подрастала – добавлялись новые китайские головы, просто враги Валихан-тюри, возможно и русские, теперь вот немецкая. Кашгария граничила с Туркестаном, Верещагин в тех краях бывал, про пирамиду слыхал. А Шлагинвейт, кстати, был родом из Мюнхена…
Знал ли художник, что подобные «монументы» высились не только там? Лишь в 1848-м на острове Джерба (Тунис) захоронили наконец черепа из страшной пирамиды Хумт-Сука, насыпанной турками после захвата острова из голов его защитников. А башня Челе-Кула в Сербии? Османы в 1809 г. сложили её из голов местных повстанцев (правда, здесь черепа вмуровывали между кирпичами – и остатки башни стоят до сих пор). Есть упоминания о пирамидах из черепов в Древней Индии, в других местах…
Что-то, наверное, знал. О чём-то догадывался. Ведь поначалу картина называлась «Наследие Тамерлана». Но потом…
Не только Азия!
«АН» не настаивают на том, что знаменитую картину Верещагин закончил именно в эти дни 145 лет назад. Везде сказано просто: Мюнхен, 1871 год. Но есть упоминания, что Верещагин показывал её Коцебу вскоре после окончания Франко-прусской войны. Она закончилась 10 мая 1871 года. К этой дате мы условно и привязались.
Та война была между двумя просвещёнными европейскими державами. Тут уж никакого цивилизаторства – просто Бисмарк решал свои геополитические задачи. Ну а кровь, людские жизни – вопрос второстепенный. Впрочем, проигравший ему Наполеон III тоже любил помахать саблей, просто сейчас не повезло человеку. Но чем они лучше Тамерлана? Только тем, что отрезанные головы грудами не насыпают? И разве завтра свои Бисмарки и Наполеоны не появятся в других уголках планеты?
Возможно, мы упрощаем ход верещагинской мысли. Но факт есть факт: он тогда изменил название картины на «Апофеоз войны», а раму украсил ехидной надписью: «Посвящается всем великим завоевателям – прошедшим, настоящим и будущим».
…Повидав на своём веку ещё немало войн, написав множество замечательных полотен, Василий Верещагин погиб на пике славы в начале Русско-японской, при взрыве броненосца «Петропавловск» в 1904-м. Начинался ХХ век. Скольких голов он стоил – напоминать не надо.
«Апофеоз войны» ныне находится в Третьяковке. А точная дата написания – какая разница?