В момент известно чего, уверяют медики, мужчина выстреливает в женское лоно сотни миллионов сперматозоидов. Но лишь один, обогнав и распихав остальных, добирается до цели и оплодотворяет яйцеклетку. Вот и Ленин в 1917 году оказался шустрее других. Хотя вроде не был он ни самым крутым, ни самым богатым…
Честный Ильич
Ни самым богатым? А как же «германское золото»?
Этот материал мы посвящаем грядущему 7 ноября. И конечно, вопрос о немецких деньгах для большевиков в 1917 году – один из центральных. Но поскольку он и так сто раз обговорён, давайте коснёмся темы мельком (см. справку). «АН» сейчас интересует другое.
Например… Ленин ведь был по-своему честен. Если б он овечкой прикидывался, а потом приехал и бучу замутил! Однако о превращении империалистической войны в Гражданскую человек говорил без конца. Поражения России желал открыто. И его сюда пустили?
Да – сидел в нейтральной Швейцарии. Но она была окружена воюющими странами. Франция, Италия, Австро-Венгрия, Германия… Немцы решили: запустить в Россию агитаторов-разложенцев – идея красивая. Допустим. А что же Франция и Англия? А наше Временное правительство? Россия оставалась членом Антанты. У министра иностранных дел П. Милюкова погиб на фронте любимый сын. Можно сказать – был личный счёт к кайзеру. А Ленин тем не менее пересекает русскую границу?
А сами германцы? Неужели не понимали: сегодня запускаешь чуму в Россию – завтра эпидемия перекинется к тебе?
И вообще. Мы говорим: Ленин, Ленин… Но это потому, что он победил. Если бы чуть иначе повернулась история, если б из-за какого-нибудь лопнувшего рельса ухнул под откос пресловутый «пломбированный вагон», – кто б сегодня Ленина помнил? Ну был такой – лидер одной из бесчисленных эмигрантских партий. Так рядом фигуры поавторитетнее: Плеханов, Мартов… А Плеханов, например, возглавлял оборонческую группу «Единство», призывал бороться с германским империализмом. Тем не менее вслед за Лениным немцы вскоре тем же путём, через Германию в Швецию, пропустили ещё два поезда с эмигрантами, дав возможность вернуться в Россию всем, кто хотел, – без различия политических взглядов.
Домой! Домой!
История возвращения Ленина в Россию – почти детектив. Ещё в январе 1917‑го этот человек печально говорил, что, мол, революции наше поколение старых борцов не увидит. И вдруг – свершилось! И новая власть объявляет амнистию политэмигрантам. Но раз амнистия – можно возвращаться?
Однако Временное правительство спохватилось. Кто поедет? А вдруг с общей волной – разложенцы, пацифисты? И Париж с Лондоном настаивали: не торопитесь. Возникла заминка.
Но эмигранты уже рвались домой. Обсуждались идеи невероятные. Немецкий историк Лотар Мейер приводит пример: меньшевик (потом большевик) Ю. Ларин придумал любыми путями добраться до Питера, во главе вооружённой группы захватить Керенского и потребовать возвращения эмигрантских вождей. Этот Ларин вообще-то из-за болезни позвоночника еле ходил. А смотри, как размахался!
Ленин в те дни, пишет Л. Мейер, всерьёз
подумывал пробраться в Россию тайно, в парике, с фальшивыми документами. Что ж – этот человек всегда ощущал себя «стрелой в колчане Божьем». Он и в 1905-м хотел, чтобы мятежные «потёмкинцы» выслали за ним миноносец (и под чужой фамилией приехал-таки тогда в Россию).
Но возник вариант попроще. Идея была Ю. Мартова. Ещё в 1914-м русские войска в Восточной Пруссии захватили энное количество местных жителей. Гражданские лица, они считались не пленными, но интернированными. А что если по разным линиям уговорить Петроград и Берлин на именно такой обмен – штатские на штатских? Сугубо гуманитарная акция! План всем показался перспективным. В Цюрихе возник надпартийный «Центральный комитет по возвращению на родину находящихся в Швейцарии русских эмигрантов».
Параллельно на Ленина вышел А. Парвус (см. справку) – бывший революционер, сейчас делец и авантюрист. Этот действительно предлагал немцам план развития революции в России в дестабилизирующих целях. Интересы совпадали? Но больно уж у Парвуса была грязная репутация. Тех же большевиков он в своё время просто обокрал (не передал предназначенные им гонорары Горького за постановки пьесы «На дне» в Германии). Ленин понимал: спутаешься с таким типом – пятно на всю жизнь. И Парвуса демонстративно послал. Но в споре о «германском золоте» это отдельный вопрос: несмотря на публичное ленинское отмежевание – были у них всё же тайные контакты? Личные (уже в Швеции) либо через посредников (К. Радека)?
В сильном подозрении
О том, что большевики получили от Германии – тогдашнего противника России – средства на подрывную деятельность, заговорили сразу после «июльских событий» 1917 года – демонстрации, едва не перешедшей в массовые волнения. Была создана следственная комиссия, она разбирала, в частности, вопрос о «германском золоте». Дело вёл опытнейший профессионал – следователь по особо важным делам П. Александров. О ленинской продажности писали тогда люди с серьёзной революционной репутацией – бывший народоволец-шлиссельбуржец В. Панкратов, знаменитый «охотник за провокаторами» В. Бурцев, Г. Алексинский – некогда большевистский депутат в Думе. Прапорщик Ермоленко, сдавшийся контрразведке военнопленный, которого немцы в лагере завербовали и отправили в Россию, уверял, что вербовщики его информировали о своих связях с большевиками. Контрразведка перехватила кодированные телеграммы от подозрительных фирм в Петербурге сомнительным фирмам в Дании и Швеции – они могли свидетельствовать, что через подставные учреждения международного авантюриста А. Парвуса-Гельфанда идёт германское финансирование большевистских мероприятий.
С другой стороны, это могла быть и обычная коммерческая переписка! А Ермоленко с самого начала выглядел фигурой сомнительной…
В общем, Александров дело в итоге закрыл. Он не боялся большевиков, не заигрывал с ними. Просто, как добросовестный юрист, пришёл к выводу: веских доказательств вины нет. А раз так – нет и «судебной перспективы».
Со временем версию о «германском золоте» укрепили находки из множества зарубежных архивов. Однако если кто-то кого-то хотел купить, даже выделял деньги, – это ещё не доказательство факта покупки. Есть обширная литература о «германском золоте» (С. Мельгунов, З. Земан, Ю. Фельштинский и др.). Но не меньшее количество историков (В. Логинов, В. Хальвег, Л. Мейер, Г. Соболев, С. Попова и др.) вполне доказательно её опровергают. В общем, вина не доказана, но подсудимый «оставлен в сильном подозрении».
Интересы дела
Опустим ряд поворотов сюжета – к кому обращался эмигрантский комитет, кого подключал… Важно, что в конце марта 1917 г. немецкие власти неофициально дали знать, что готовы обеспечить пропуск через свою территорию всем желающим русским эмигрантам без всяких условий. Логика? Германия изнемогала в войне, Берлину позарез нужен был мир – пусть сепаратный, хоть с кем-то. Это поможет разрядить ситуацию. Мы судачим про возможные «немецкие деньги» для Ленина. Но они ни в какое сравнение не идут, например, с деньгами на антивоенную пропаганду в Румынии! В Антанте искалось слабое звено. Англию и Францию вывести из игры не получалось. Так, может, Россия? Пусть едет кто угодно, больше говорунов – больше сумятицы.
Но с точки зрения эмигрантов – есть же политические приличия! Вот так взять да воспользоваться предложением врага твоей страны? Просто потому что Петроград никак не даёт внятного ответа? Может, всё же подождём?
Ильич, однако, на мораль и прочие сантименты плевал. Главное – дело! (Его дело.) За спиной у прочей эмигрантской братии, с помощью швейцарского социал-демократа Ф. Платтена договорился с немецким посланником Ромбергом об условиях отъезда.
На призыв Ленина и Зиновьева ловить момент и ехать в Россию откликнулись три десятка человек от разных партий – те, кому совсем уж было невтерпёж, и самые преданные Ильичу. 9 апреля в день отъезда прочие эмигранты устроили им на цюрихском вокзале обструкцию. Чуть до драки не дошло. Но ленинцы гордо спели на перроне «Интернационал» – и покатили.
Непломбированный вагон
Немцы предлагали бесплатный проезд, но ехавшие подчёркнуто купили билеты. Кстати, «пломбированными» были лишь три двери. Из четвёртой Платтен на станциях выскакивал за прессой и молоком для детей пассажиров (Стёпы – сына Зиновьева и Роберта – сына бундовки Поговской). Ещё на полу мелом провели черту – она отделяла от двух сопровождавших германских офицеров. Договорённость о непересечении черты обеими сторонами тщательно соблюдалась.
Проехали Германию. Дальше уже без немцев – Швеция, Финляндия…
Но это – заграница. А в Россию-то их как пустили? Понятно, что к поездке было привлечено международное внимание, что под давлением пробольшевистского Петроградского совета Временное правительство решило уступить. И всё же…
Вот, может быть, самый показательный момент во всей этой истории. Эпизод из мемуаров начальника тогдашней контрразведки полковника Б. Никитина. Ему известно, что Ленин со спутниками вот-вот будут на приграничной станции Белоостров. «Вызываю телеграммой коменданта Белоострова, есаула Савицкого: «Вы говорили, что так хочется вынуть шашку (…). Даю задачу проще: силой или как хотите, но не пропустите их через границу». Казак выражает полную готовность, много обещает, уезжает. Но, как рассказывал потом, «люди не вышли».
«Люди» – в смысле солдаты. Что ж, Крупская вспоминала, что на Белоострове у Ленина с ними была вполне дружелюбная беседа.
Разложение армии, распад системы управления, брожение умов, торжество демагогии, наплевательства и раздолбайства – всё это началось в России до приезда Ленина. Он лишь оседлал волну.
3 (16) апреля 1917 года будущий вождь прибыл на Финляндский вокзал. Выступил с броневика. Пролетарской кепкой он ещё не обзавёлся, буржуазный «котелок», дабы не смущать собравшихся солдат и рабочих, пришлось снять – и лысину Ильича, которой не понадобился конспиративный парик, приятно холодил ветерок грядущих перемен.