С подачи Пабло Пикассо
В 1955 году (за два года до фестиваля) инструктора Кривошеева вызвал тогдашний первый секретарь МГК комсомола Михаил Давыдов: «С сегодняшнего дня освобождаешься от всех дел. Займешься голубями». Голубями?
В кабинете сидел еще мужчина, как выяснилось, - Иосиф Туманов (потом - народный артист СССР, известный постановщик массовых народных зрелищ). «Важнейшая задача! - продолжал Давыдов. - Через два года нам нужны 100 тысяч голубей!» А Туманов достал что-то вроде брошюры с печатями и визами - сценарий мероприятий фестиваля.
...В 1949 году в Париже проходил I Всемирный конгресс сторонников мира. Требовалась эмблема. Знаменитый Пабло Пикассо, вспомнив, очевидно, древние легенды, изобразил голубку с оливковой веточкой в клюве. Так голубь стал символом мира. Фестивали молодежи и студентов (не только наш) проходили под девизом «За мир и дружбу между народами!». Церемония открытия традиционно начиналась с торжественного прохода по стадиону делегаций стран-участниц. И традиционно же проход этот предварял взлет голубиной стаи: голуби как бы начинали весь праздник.
Но Туманову стаи было мало. По его задумке одна за другой над Лужниками (которые к фестивалю спешно строились) должны были взмыть три волны голубей - белые, за ними красные, следом сизые. Поскольку «в верхах» все уже было утверждено, Давыдов подчеркнул: «Сценарий для нас закон».
Эти три волны Кривошееву и надлежало подготовить.
- И смотри, чтобы не было, как в Варшаве! - строго предупредил «первый».
Печальный опыт друзей
Варшавский фестиваль только что закончился. Голуби там подгадили - в прямом и переносном смыслах. Поляки вынесли на центр стадиона огромный ларец, распахнули крышку, полагая, что птицы рванут в небо белым факелом. Но они не рванули, а выползли и стали бродить по стадиону, мешая движению колонн... Позор, одним словом.
- Все правильно! - авторитетно объяснили Кривошееву члены спешно набранной им «голубиной» комиссии. - Чтобы птица взлетела, ее подбросить надо. А еще посвистеть да тряпкой помахать, иначе попервоначалу сесть норовит.
Профессор, полковник и уличная пацанва
Набрать комиссию Кривошеев был вынужден, поскольку сам о голубях знал лишь то, что есть такая птица. Миновало как-то в послевоенном детстве. Хотя каждый, кто помнит те годы, скажет, чем было тогда голубятничество. Народный спорт, бизнес, школа отношений, способ завоевания авторитета - все сразу! Голубятни стояли чуть ли не в каждом дворе, от голубей фанатели, их растили, ими гордились, менялись, продавали, покупали, воровали, их «угоняли» (как теперь угоняют автомобили, нанося материальный ущерб, - породистые голуби стоили немалых денег), из-за них завязывались дружбы на века и вспыхивали драки с поножовщиной... Причем добро бы только пацанва! Страсть захватывала на всю жизнь: взрослые дядьки, отцы семейств, дневали и ночевали среди воркующей братии.
Конечно, получив задание, Кривошеев первым делом про уличных голубятников и подумал. Проблема, однако, состояла в том, что публика это нередко была... м-м-м... приблатненная. Все же, пошатавшись по дворам, отобрал пяток ребят поприличней.
Но то - «самородки». Требовались и профессионалы. Таковыми стали профессор Ларионов с биофака МГУ (главный специалист по голубям в СССР) и бывший начальник службы голубино-почтовой связи Красной армии, полковник по фамилии, кажется, Богданов. Службу к тому времени расформировали, полковник тихо досиживал где-то последние месяцы до пенсии - и очень обрадовался, что вновь востребован.
Профессор, полковник, пять дворовых парней и один комсомольский работник стали прикидывать, как полет режиссерской мысли претворить в конкретный голубиный полет.
Промышленным способом
Прежде всего было решено: всякие изысканные чеграши, дутыши, турманы - побоку. Ставим на обычных почтовых - они способны в нужный момент обеспечить нужный полет. Просто их за два года требуется вывести потребное количество. Кстати, сколько? Цифра 100 тысяч явно была взята с потолка, но, как ни странно, оказалась уместной. Нам ведь нужна гарантированно сильная и выносливая птица? Следовательно, если выведем 100 тысяч, то из этого количества за счет отбраковки получим к нужному сроку тысяч 40 именно таких - молодых, крепких. И срок в два года - тоже нормально. Если начать работу сейчас, то к 1957 году как раз станет на крыло третье поколение: экземпляры, гарантированно подходящие к операции.
И завертелась машина! По заводам пошли разнарядки: «Московский горком комсомола... во исполнение... просим оказать содействие...». На предприятиях возводили голубятни. Мособлисполком обязали поставлять фураж. С кадрами проблем не было. На каждом заводе обязательно находился слесарь Вася, фанат-голубятник. Васю забирали из цеха, подводили к голубятне, говорили: «На два года это - твое!» Узнав, что зарплату ему сохранят, а также сообразив, что казенного зерна и для домашней голубятни хватит, Вася впадал в восторг. Он нес из дому лучшие образцы, случал их, плодил, ставил на крыло... А Кривошеев каждое утро начинал с обзвона заводских комитетов комсомола: «Алло, ЗИЛ? Сколько у вас голов вывелось? Нет, ребята, для такого предприятия... Надо поднажать!»
Осторожно, сизари!
Конечно, весь этот разговор - о голубях почтовых, породистых. Но была в тогдашней Москве... проблемой назвать язык не поворачивается, но... Словом, обычных уличных сизарей, которых сегодня пруд пруди, в городе тогда не имелось. То ли в войну съели, а популяция не восстановилась, то ли еще чего. А городскому начальству очень хотелось, чтобы у нас, как в Париже или Риме, взметывались над площадями голубиные стаи, чтобы горожане их кормили - мирная, уютная картина, символизирующая покой и доброту русской столицы. И исполком Моссовета принял специальное постановление «О завозе и разведении в Москве голубей к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов». В районе Красной площади, улицы Горького, в других центральных точках установили построенные по итальянскому образцу голубятни (этакая свечка с круглым коробом наверху), завезли птицу. Дворникам выдавали фураж. Пытались даже наладить торговлю кулечками с зерном - чтобы люди могли кормить. Голубей враз появилось много, причем к жизни в мегаполисе они приспособились не сразу. Их, например, часто давили машины. ГАИ разработала знак: «Осторожно, голуби!» - перечеркнутое изображение символа мира.
...Крепкие московские хозяйственники за дело взялись крепко. После фестиваля от уличных голубей спасу не было. Городского сизаря не зря зовут «летающей крысой» - птица это неумная, жадная, злая, вдобавок разносит орнитоз, а плодится безудержно. Возникла новая забота - как уменьшить поголовье.
Но это упрек не к Кривошееву. Он занимался своими почтарями.
«Комсомол крутит яйца»
Помните - голуби должны были быть разных мастей? Чтобы не возникло путаницы, решили: на таком-то заводе выводят только красных, белых же передайте на другой, сизых - на третий... А уже часть голубок сидела на яйцах. Комиссия разработала инструкцию - какие манипуляции с этими яйцами произвести, чтобы не погибли при перевозах (подробности Кривошеев, убейте, не помнит). Инструкцию размножили, разослали...
Через несколько дней - срочный вызов к «первому». Давыдов сидел красный и злой. Выяснилось: экземпляр инструкции попал в партком, кажется, ЗИЛа, и на бюро горкома ее зачитывали с комментариями типа «комсомол яйца крутит!» Крайним, естественно, оказался Кривошеев. В ответ он завелся: не я это придумал, Туманов при вас говорил, что ему нужны три масти, а «сценарий для нас закон»... Адрес, по которому Давыдов послал известного режиссера, приводить не будем.
Тем временем полковник Богданов предложил новую идею: он брался одну стаю выдрессировать так, чтобы голуби пронесли в клювах зеленую веточку. Получится прямо, как у Пикассо. Однако, поразмыслив, от затеи отказались - кто бы увидел эту стайку и эти веточки над 100-тысячной чашей стадиона?
В день парада
И все-таки они взлетели - 40 000 голубей!
Правда накануне была целая операция по свозу птиц на подмосковную птицефабрику, отсортировке - слабые в сторону! - рассадке по специально сконструированным коробкам (4000 коробок по 10 гнезд в каждой), в которых крылатые бедолаги должны были выдержать 6 часов (!), сохранив силы для полета. Потом две колонны грузовиков в сопровождении машин ГАИ двинулись в четыре утра к Москве, чтобы за 2 часа до старта быть на стадионе. А там 4000 выпускающих (участники «живого фона» на восточной трибуне) ждали сигнала... В общем, тут рассказывать можно много... Но если вы никогда не видели, как взмывают одновременно десятки тысяч голубей - причем снизу они все смотрелись белыми, и потому показалось, что в небо плеснула кипенно-снежная лава, - знайте, вы многое потеряли в жизни. Кадры кинохроники сохранили этот момент. Трибуны ахнули, зрители повскакивали с мест, аплодировали...
Назавтра
Естественный вопрос: куда эти голуби потом делись? «Не знаю!» - честно отвечает Кривошеев. Среди московских и подмосковных голубятников давно ходила молва: при открытии фестиваля пустят много-много отборной, породистой птицы - ловите момент, мужики! Мужики и ловили: с утра дежурили на улицах с голубками-«сводчицами». Видимо, голубки эти и растаскали стаю по бесчисленным дворовым голубятням.
Но не всю. Из-за чего назавтра Кривошеев получил новый ушат проблем.
УльтиМАТум
Голуби, чтобы вы знали, летают не по прямой, а ходят кругами. Даже почтовые нарезают их в небе, постепенно смещаясь к родной голубятне. И как среди людей есть правши и левши, так и у голубей - большинство кружит по часовой стрелке, но процентов 20 - против. И вот те, что «против», не улетели с Лужников. Техника полета закрутила, буквально ввинтила их под козырьки стадиона, откуда птицы не смогли выбраться.
Утром Кривошееву позвонил взбешенный директор Лужников. Выяснилось: голуби (а было их несколько тысяч) за ночь загадили трибуны так, что отмыть вручную не было никаких сил. Вызвали пожарных. Те врубили брандспойты - и мощные струи посрывали скамейки. А в Лужниках намечалась спортивная программа фестиваля. В общем, столько крепких слов в горкоме не слышали никогда. Кривошееву пришлось срочно звонить своим парням из комиссии.
Парни вкрадчиво поинтересовались: а если они птицу уведут - чья будет? «Да ваша, чья еще!» «Тогда - не вопрос!» Так Кривошеев увидел механику «свода» - причину бесчисленных разборок в тогдашних дворах.
Почтовый голубь - птица умная, верная, многие километры летит сквозь преграды и непогоды к родной голубятне, к родной кормушке-поилке - на том и держится голубиная почта. Но есть вещь, способная сбить героя с панталыку: страсть. При виде хорошенькой голубки голубь забывает про все и поворачивает следом. А голубка-то мчит к своей голубятне!
Как это дело происходит в масштабах огромной стаи? Да, видимо, так и происходит: самцы, завидев красотку, устремляются за ней, законные жены с криком «куда, подлец!» - за самцами, остальные - на шум скандала, посмотреть, чем кончится. В общем, парни, едва забрезжил рассвет, приехали в Лужники с ивовыми корзинами, в которых под покрывалами ворковали ласковые «девочки». К началу спортивных встреч по частям и растащили всю многотысячную ораву.
Мясные «немцы»
Но это - на следующий день. А 28 июля, подняв стаю, вся комиссия поехала к Богданову отмечать успех. Было много водки, а на закуску - небольшие жареные жирные тушки. «Что это?» - поинтересовался Кривошеев. «Голуби!» - хмыкнул полковник.
Владлен Кривошеев: «Кусок застрял у меня в горле. Я за два года... с этой птицей... она мне уже родная почти была!»
- Не те, - успокоил Богданов. - Наших есть - грех. Это специальные, немецкой мясной породы, они не летают, их для еды и разводят. Попробуй, вкусно!
Действительно, оказалось очень вкусно.
Аргумент истории
Фестиваль обошелся практически без криминальных происшествий. Накануне прошла сходка воров в законе, принявшая решение: в эти дни в Москве - никакого карманничества, никаких «гоп-стопов». Более того: следить, чтобы залетные «махновцы» не шалили. Дело не в патриотизме: профессиональные урки боялись, что мероприятие политическое, все - под контролем КГБ, «статьи» в случае чего будут не уголовные.
Деталь, характеризующая настроения тех дней. Владлен Кривошеев после «голубиной истории» отвечал за работу комсомольских дружинников на фестивале. Однажды привели двух фарцовщиков. Кривошеев рапорты писать не стал, а попросил задержанных остаться переводчиками при оперотрядах («Ребята, вы же английский хорошо знаете?»). Польщенные доверием фарцовщики отложили бизнес и честно работали переводчиками. Сегодня в такое прямо не верится.
Факты фестиваля
«Постфестивальной проблемой» были оставшиеся в Москве члены иностранных делегаций. Кто-то тут влюбился, кто-то просто решил подлечиться - у меня, дескать, проблемы со здоровьем, а у вас - такая замечательная бесплатная медицина. Кто-то решил получить в СССР бесплатное образование. Всех поодиночке выуживали и выпроваживали.
Перед фестивалем со всего Союза в Москву начали съезжаться проститутки. Власти опасались вспышки вензаболеваний. Московская милиция проблему решила варварским, но эффективным способом: нескольких особо известных «шмар» вывезли за город и попортили им прически - «частично постригли». Велели предупредить остальных: попадетесь - испортим «товарный вид». Профессионалок как ветром сдуло.
После 1957 года в СССР появились «дети фестиваля» - мулаты и мулатки. Но тут уж все было «по любви».