История ювелира Рухомовского не забыта потомками. Для кого-то она – образцовая байка на тему «как это делалось в Одессе». Для кого-то – рассказ о великом мастере. При этом – классика музейных подлогов, так что упоминаний масса. Упоминали и «АН» (4.08.2010) – но мимоходом. Что ж, дополним старый сюжет новыми подробностями.
Восстановить их нам помог известный историк ювелирного искусства, эксперт Министерства культуры по оценке художественных ценностей Валентин Васильевич Скурлов, которому отдельная благодарность «АН». Он рассказывает: работал как-то в архиве в связи с совсем другим вопросом. И вдруг в заказанном деле увидел конверт со старыми вырезками. Оказалось, в 1910‑х годах Франц Бирбаум, главный мастер фирмы Фаберже, тщательно собирал все упоминания о скандале вокруг «тиары Сайтоферна». Вырезок было много, из разных изданий, включая специализированные вроде дореволюционного журнала «Ювелир». Тут показательны две вещи: интерес к этим событиям тогдашней публики вообще и пристальное внимание профессионалов.
Но могло ли быть иначе?
Да, скифы мы…
А началось всё с того, что в марте 1896 г. Лувр купил произведение уникальной исторической и художественной ценности – тиару (корону) скифского царя Сайтоферна. О её существовании было известно из античных источников: в конце III века до н. э. этот Сайтоферн осадил древнегреческий город-колонию Ольвию, и богатый горожанин Протоген прислал ему сделанную местными мастерами тиару в качестве выкупа. Пять (!) лучших французских экспертов – археологи и искусствоведы – подтвердили подлинность изделия.
Тиару продавали три человека: владелец – купец из Очакова (Россия) Шепсель Гохман (иногда фамилия пишется как Гойхман, Гаухман) и два посредника из Вены – антиквар Фогель и маклер Шиманский. Вена – поскольку накануне вещь предлагали тамошнему музею. Но запросили сумму, эквивалентную 100 тыс. российских рублей. У австрийцев таких денег не нашлось, они отказались – хотя жалели, тамошние эксперты тоже признали подлинность. Сейчас вёлся параллельный торг с Британским музеем. Лувру продавцы прямо заявили: не берёте – отдаём англичанам.
Гохман объяснял: Ольвия – это возле его родного Очакова. Учёные вели раскопки, крестьяне-землекопы часть находок заныкали, а потом продали ему – местному купцу. Ну и что? Чётких международных конвенций, регламентирующих право государств покупать или не покупать художественные ценности в подобных случаях, ещё не существовало.
100 тыс. российских рублей – это на тогдашние деньги порядка 220 тыс. франков (годовой доход среднего француза был около 2300 франков). Такую сумму мог выделить только французский парламент. И он внял мольбам музейщиков. Но финансисты лезть в кошелёк никогда и нигде не спешат – потому дирекция Лувра бросила клич: меценаты, срочно скиньтесь! Ведь уплывёт же! Мы потом отдадим! Меценаты скинулись. Фогель и Шиманский поделили между собой 114 тыс. франков, 86 тыс. забрал Гохман – и далее следы троицы теряются.
Не сходится!
А ещё через несколько месяцев грянул скандал: три крупных археолога – профессор А. Фуртвенглер (Мюнхен), профессор А. Веселовский (Петербург) и директор Одесского музея Э. фон Штерн – не сговариваясь, заявили, что не считают тиару подлинной. Их смущали, если коротко, три момента: а) нет следов длительного пребывания предмета в земле; б) изображённые фигуры явно скопированы с уже известных работ (приводились образцы), а где-то вообще не соответствуют античной традиции или принадлежат к разным её стилям; в) наличие надписи. Это же корона, символ власти! Вы представляете короля, у которого на короне красуется, например, «Привет из Одессы!». То есть – новодел. Фальшивка.
В. Скурлов: «Как эксперт подтверждаю точность замечаний. Да, золото не ржавеет, но абсолютно чистого золота не бывает – всегда есть примеси. Они за столько веков должны были дать патину. Стилистика фигур? Вполне разумно. Надпись? Есть классическая ошибка неопытных поддельщиков: перебарщивают с доказательствами подлинности. Сегодня, зная историю этой аферы, можно понять логику тех, кто её затевал: надпись повышала ценность тиары, доказывая, что перед вами – «та самая». Но где эту надпись разместить – люди решали, исходя из своего воображения».
Привет из Одессы
Славный черноморский город мы, разумеется, помянули не зря – следы (кто б сомневался?) вели туда. Правда, выяснилось это тоже необычно.
Начался спор экспертов. Тут, поясняет Валентин Васильевич, имелась своя тонкость. Во-первых, «скифские находки» тогда вообще были исследованы мало, занимались ими в основном русские и немецкие учёные. Во-вторых, оценки – всегда дело субъективное, одни знатоки считают так, другие иначе. Словом, на семь лет эта история ушла в тень. Дирекция Лувра на всякий случай убрала тиару в запасники.
Но зерно сомнения было посеяно. И возникал вопрос: если и впрямь подделка – кто гений, который её сработал?
В 1903 г. художник с Монмартра Майянс, проходивший по делу о фальсификации картин, заявил: я! Но тут возмутился бывший одесский – и уже парижский – ювелир Лившиц. Он написал в газету «Матен»: неправда, тиара – творение моего друга, одесского ювелира Израиля Рухомовского. Сам видел, как он над ней работал. Пришло ещё несколько писем от одесситов, уверявших – Рухомовский!
В Одессу рванули журналисты – из «Матен», «Фигаро». И нашли того, про кого им писали. На стенах тесной квартирки висели эскизы чеканок с тиары, текст той самой надписи на древнегреческом. А невысокий бородатый человек в тёмных очках спокойно подтвердил: да, сделал я. Семь месяцев работал.
Тиара Сайтоферна
Сама тиара – куполообразный головной убор, сделанный из полосы золота весом 450 граммов. Поверхность разделена на три горизонтальных фриза (пояса). На нижнем вычеканены сцены охоты скифов на некоего крылатого зверя, изображения животных. На среднем, самом широком, – сцены из «Илиады» и «Одиссеи». Верхний – лежащая кольцами змея, голова которой образует навершие тиары. Имеется надпись на древнегреческом: «Царю великому и непобедимому Сайтоферну. Совет и народ Ольвии».
Генерал без войн
В. Скурлов согласен с самыми высокими оценками: Рухомовский, конечно, был гением. Причём вдобавок к таланту и искусным рукам Бог дал ему особое устройство зрения, позволявшее создавать удивительной тонкости миниатюры.
Но понимаете... Есть знаменитый рассказ Марка Твена: на том свете выясняется, что величайшим полководцем мира, покруче всех Наполеонов, был на самом деле безвестный портняжка из Теннеси. Только войн на его долю не выпало, и человек в жизни не армиями командовал, а подшивал чужие штаны. Вот и Рухомовский. Выходец из уездного Мозыря, он был самородком. Нигде не учился, ювелирное искусство постигал сам (потому, делая тиару, и допустил ряд ошибок). В итоге оказался «вне тусовки», работал без патента. И заказов по калибру дарования долго не имел.
Его работы «до тиары» интересны – и, скажем так, своеобразны. Известен, например, брелок – золотой скелетик (Рухомовский тяжело болел, видимо, много думал о смерти, не зря одна из главных его последующих работ – статуэтка: саркофаг со скелетом). Или подарок влиятельному другу, хозяину фабрики сапожной ваксы: золотой медальон в виде баночки, кругляш крышки разделён на четыре разноцветные части, это (эмалью) – цвета выпускаемой ваксы. Открываешь – а внутри фигурка обезьяны, чистящей туфли.
И вдруг к такому человеку приходит некто, предлагающий (о, восторг!) сделать древнегреческую тиару. Говорит – в подарок богатому коллекционеру из Керчи. Даёт денег купить золота. Приносит образцы рисунков, надпись, которую надо скопировать. Обещает гонорар – 1800 рублей. Конечно, Рухомовский схватился!
Очаковцы
Этим заказчиком был Лев Гохман – брат Шепселя. Братья действительно держали в Очакове лавку колониальных товаров. А рядом в самом деле шли раскопки. Гохманы наладили производство якобы похищенных из курганов ценностей для продажи богатым коллекционерам. Шепсель разрабатывал комбинации – и разыгрывал целые спектакли: крестьяне (нанятые) подтверждали – да, мы нашли, шла психологическая игра. А Лев, судя по всему, отвечал за «художественную часть»: подбирал по библиотекам подходящие образцы. С деловитыми евреями конкурировали деловитые украинцы – местные купцы Горпищенко занимались тем же бизнесом. Но про Горпищенок – ниже.
Рухомовскому французское консульство оплатило поездку в Париж. Он дал подробные показания, а потом на глазах комиссии изготовил один из элементов тиары. Сомнения отпали.
Далее были ехидничанье газетчиков, демонстрации парижских художников (власти выкидывают деньги, а нас забывают!), в общем – грандиозный скандал. При этом к Рухомовскому (а в России – к также участвовавшему в производстве тиары гравёру Гаврилину) претензий не предъявлялось: было доказано, что мастеров использовали «втёмную». Рухомовский потом жил в Париже, умер в 1936-м. Тиару Лувр передал в Парижский музей декоративного искусства.
Впоследствии
Но кто-то же должен был за всю эту аферу ответить! Правда – кто? Перед кем? И за что? По логике – Шепсель виноват перед Францией. Только где он! С точки зрения России? Если бы Гохманы действительно украли тиару, то – да, криминал. А заказать за свои деньги непонятно что – нет. В итоге (всё же, видимо, с подачи Франции) в Одессе арестовали Льва Гохмана. Но судили за другое дело – попытку продать коллекционеру Лемеш-Лемешинскому якобы древнегреческие монеты. Дали полтора года.
…Написал «непонятно что» – и заколебался. В 1970-е живший на Западе потомок Горпищенок (помните?) попытался продать в Нью-Йорке ещё одну тиару. Уверял: по просьбе его предков Рухомовский тогда сделал дубликат. Но – не прошло. Один из французских справочников по этому поводу меланхолически замечает: «Круг замкнулся. Подделка Рухомовского признана произведением искусства и подделывается сама».