Со дня полета Юрия Гагарина в космосе побывало более двухсот наших и иностранных астронавтов. Однако отважных людей, которые страстно мечтали о броске к звездам, но так и не сумели осуществить свою мечту, было гораздо больше. Трагической судьбе одного из них посвящается этот очерк.
Я до сих пор хорошо помню летчика-испытателя Александра Щукина. Хотя со дня его гибели прошло уже более 30 лет, он легко возникает в моей памяти. Высокий, плечистый, с ироничной улыбкой на открытом мужественном лице и голубыми глазами. Сашину атлетическую фигуру вовсе не портил свитер и полинявшие джинсы. Выглядел он всегда элегантно.
Меня не было рядом, когда он погиб. Но до смертного часа я не забуду свою реакцию на известие о катастрофе Су-26.
- Такого не может быть, думал я.
Смерть любого человека можно принять как нечто неизбежное. Но ее нельзя принять разумом и смириться с потерей сердцем, особенно, если уходит молодой, жизнерадостный, дорогой тебе человек.
Я, конечно, отлично знал, что Щукин постоянно ходил по лезвию бритвы. Профессия летчика-испытателя, связанная с противоречивой и недостаточной информацией, а порой просто с неопределенной обстановкой, где большую роль играет случай, нерасторжима с риском и опасностью. Ни они, ни его коллеги не считали себя самоубийцами. Ведь если каждый миг ждать смерти, то лучше вообще не подходить к самолету. Хотя и излишняя уверенность в испытательном деле тоже неуместна.
Один старейший летчик-испытатель сказал: «Осторожность — это лучшая часть мужества». Но другой, не менее опытный и знаменитый, возразил ему: «Если не рисковать, то можно стать трусом!»
Жена пилота Галина Щукина:
- С Сашей я познакомилась еще в школе. Вместе занимались в спортивной секции, ездили на тренировочные сборы. С раннего детства его манило небо. Правда, первая попытка поступить в летное училище не удалась. Но он не пал духом, с третьего захода все-таки поступил в Качинское училище летчиков. В отличие от школы, учился хорошо и вылетел самостоятельно одним из первых. Прочитав в училище книгу летчика-испытателя Бриджмена «Один в бескрайнем небе», он написал мне в письме: «Вот работка! Везет же испытателям! Счастливчики!»
Как только представился случай поступить в Школу летчиков-испытателей (ШЛИ), Саша, не колеблясь, бросил все: и неплохо начавшуюся военную карьеру, должность командира эскадрильи, возможность поступления в ВВА имени Н. Жуковского. Он решил в 29 лет начать все с нуля. А для этого, поверьте, необходимо немалое личное мужество.
ШЛИ — единственное в стране, образованное еще в 1947 году, учебное заведение, в котором подготовлено более шестисот высококлассных испытателей. Среди них были не только летчики, но и штурманы, радисты. Пятидесяти выпускникам ШЛИ присвоены звания Героев Советского Союза. Среди них были В. Ильюшин, В. Васин, Ф. Бурцев, Г. Мосолов, А. Федотов, чье имя после его гибели в 1984 году стала носить школа. Характерно, что все мировые авиационные рекорды в нашей стране установлены выпускниками ШЛИ.
Заслуженный летчик-испытатель Виктор Заболоцкий:
- Я познакомился со Щукиным примерно в 1976—1977 годах. Он летал со мной на Ил-14 вторым летчиком и одновременно учился в ШЛИ. С первого дня знакомства он произвел на меня приятное впечатление. Летал грамотно, уверенно, легко схватывал увиденное и прочитанное.
По натуре Щукин являлся лидером, во всех делах брал мощью, напором. Порой был жестким, но никогда — жестоким. На замечания реагировал спокойно, не раз говорил, когда ошибался: «Ой, дурак, балда, опять напутал». И этой прямотой обезоруживал любого. После окончания школы его оставили в ЛИИ (что было большой честью). И он выполнял полеты по первой и второй категории сложности.
Заслуженный летчик-испытатель Анатолий Квочур:
- Одной из самых интересных и сложных работ в ЛИИ и ОКБ им. А, Микояна была заправка топливом в воздухе знаменитого истребителя МиГ-25. Этими полетами занимался в основном шеф-пилот фирмы Герой Советского Союза Александр Федотов. У него был лучший результат по попыткам заправки в воздухе. Щукина после определенного этапа испытаний назначили от ЛИИ летчиком облета. Федотов рассказал ему об особенностях заправки. Щукин во время разговора в основном молчал, не задал ни одного вопроса. Потом также молча сел в самолет и полетел на заправку...
Когда вернулся, кто-то спросил: «Саша, как успехи?» «Нормально, — ответил он, — двенадцать подходов — двенадцать контактов!»
Это был результат даже лучший, чем у самого Федотова. Надо обладать талантом от Бога, чтобы с первого раза такое сделать. И талант у Саши, безусловно, был».
Говорят, что такие личности, как Щукин, редко бывают талантливы в чем-то одном. Саша, например, очень хорошо пел, имел абсолютный слух, увлекался музыкальными записями. Любил мастерить. Все шкафы - антресоли в его квартире сделаны его руками.
Щукин отличался независимым характером. Он не пасовал ни перед начальством, ни перед авторитетами. Однажды, когда Александр что-то не смог вовремя сделать, один из его непосредственных руководителей сказал:
- Если б я жил в таком ритме, как ты, то ничего не успел бы.
Щукин, недолго думая, отрезал:
- А ты, по-моему, не так уж много и сделал!»
Галина Щукина:
- Оглядываюсь назад и вижу, что Саша был большим ребенком, открытым и легкоранимым. Его охватывал непонятный восторг, когда он видел любой летательный аппарат. Саша мог часами ходить вокруг какой-то самоделки, рассматривать ее, трогать крылья, расчалки. «Ой, птичка, полетать бы», — восклицал он.
В тот момент глаза его горели, и по лицу было видно, что до смерти хочется поднять эту «птичку» в воздух. Однажды вместе с летчиком-испытателем Магомедом Толбоевым они, два здоровых мужика в летном обмундировании, приехали в Крылатское полетать на дельтаплане. Похожие на средневековых рыцарей, они представляли очень экзотическое зрелище. Но дельтаплан не был рассчитан на их комплекцию, и полеты окончились трагикомически — падением и поломкой».
... Однажды в разговоре с автором Щукин сказал:
- Летчик-испытатель, который больше других летает на самые сложные задания, вовсе не гарантирован от ошибок. Причем не методического характера, а случайных. Может быть, именно, оттого, что на выдающегося летчика наваливают столько трудных полетов, случаются разные НП и огрехи в воздухе и на земле. Хотя, конечно, это не может служить оправданием.
Происходило такое и с самим Щукиным. В одном из полетов на МиГ-23 он на взлете не выпустил крыло и начал разбег. Такие взлеты обычно кончаются аварией. Но Саша не растерялся. Сумел взлететь, выпустив крыло на разбеге. Из-за этого происшествия ему задержали присвоение класса, что, безусловно, задело самолюбие.
Рискованные дела Щукин называл «кайф».
- Слетал хорошо, человеком себя чувствуешь, не раз говорил он. Любил пилотаж, летал чисто, элегантно, с каким-то особым блеском. Он был летчик-аристократ в лучшем смысле слова. И все же работая много и плодотворно, он, на мой взгляд, порой испытывал какую-то неудовлетворенность, стремился к чему-то новому, неизвестному.
Заслуженный летчик-испытатель Игорь Волк:
- Желающих попасть в космический отряд было немного. Пугала строгая медицинская комиссия. Ведь из 500 военных летчиков, кандидатов в пилоты «Бурана», прошли лишь 9. Щукин знал об этом. Он обратился ко мне, сомневаясь в правильности своего выбора, Я гарантировал ему работу в ЛИИ при любом исходе, Но Щукин, несмотря на трудности и строгий отбор, успешно преодолел медкомиссию.
Близко мы столкнулись с ним при испытаниях на невесомость в гидробассейне. Как получается нулевая плавучесть, близкая к состоянию невесомости? Очень просто. На воду определенной температуры укладывается и слегка притапливается специальная ткань, на нее расстилается чистая простынка, куда ложится испытатель. Вначале я получил колоссальное удовольствие, потому что не лежал, а парил в воздухе, не ощущая своего тела. Я даже уснул: настолько расслабился. К вечеру проснулся от какого-то неудобства. Оказалось, гладкая простынка скомкалась и бугорки ее впились мне в кожу. Потом заболели все мышцы, а к ночи боль настолько усилилась, что у меня, как показалось, отказали почки.
Чтобы как-то отвлечься, всю ночь пел песни. На третьи сутки стало легче еще и потому, что привезли Сашу Щукина. Он тоже испытал такие же мучения, как и я, но не издал ни одного стона. Так мы с ним и пели еще четыре дня дуэтом. Самое страшное в этом эксперименте, воздействующем на организм человека значительно сильнее, чем настоящая невесомость, не дикие боли, а потеря чувства времени и пространства. Когда меня поставили на ноги, то после семидневного лежания я не смог ходить нормально».
... Но Александр Щукин так и не слетал к звездам, хотя на космическом корабле Союзе-ТМ-4» в декабре 1987 года был дублером Анатолия Левченко, умершего от опухоли мозга через восемь месяцев после космического полета. На его похоронах в прощальном слове Саша сквозь слезы сказал: «Толя, извини, я не мог подставить тебе свое крыло!» Сам Щукин тоже не сумел опереться ни на чьи крылья.
18 августа 1988 года Саша погиб на спортивном самолете Су-26. Машина не вышла из штопора. Это был обычный тренировочный полет и обычный рабочий день. Его самолет упал на аэродроме между двух полос. Когда к нему подбежали, в кабине спокойно, словно живой, сидел Саша. Левая рука на секторе газа, правая — чуть обгорела. Версий катастрофы было много, но ни одна из них не подтвердилась полностью. Сам Щукин ничего не мог сказать, а что случилось на самом деле, точно не знает никто.
Мертвые оправдываться не могут. Да надо ли? Но Саша не хотел умирать без боя. Он вывел самолет из перевернутого штопора в обычный, и в этот момент встретил землю. Ему не хватило каких-то 200 метров высоты...
Щукин многого не успел. Его высшим достижением был первый класс летчика-испытателя, должность дублера-космонавта и интенсивная работа по освоению «Бурана» - советского «Спейс - Шаттла». Правда, если учесть, что квалифицированных летчиков-испытателей в нашей стране в то время насчитывалось не более 200 человек, а дублеров-космонавтов — и того меньше, то Щукин достиг вершин, которые покоряются единицам. Но ни он, ни Римас Станкявичус, трагически погибший на «Су-27» в Италии, вложившие в доводку «Бурана» столько энергии, сил и нервов, не получили никаких наград. Дело, конечно, не в этом, но все же...
Труд Александра Щукина, как мне кажется, не был оценен по достоинству. А ведь, именно он вместе с Виктором Заболоцким на аэродроме «Байконур» на летающей лаборатории «Ту-154» впервые выполнили автоматическую посадку по штатной траектории орбитального корабля «Буран».
Порой мне вспоминаются слова прекрасного русского писателя Куприна, сказанные о первых пилотах России:
- Вечная напряженность внимания, недоступные большинству людей ощущения страшной высоты, глубины и упоительной легкости дыхания, собственная невесомость и чудовищная быстрота — все это как бы выжигает, вытравляет из души настоящего летчика обычные низменные чувства — зависть, скупость, трусость, мелочность, сварливость, хвастовство, ложь — и в ней остается чистое золото...
Так же — страстно и весело — жил красивый и мужественный человек, летчик милостью Божьей Александр Щукин.
