Дважды похороненный «вождь народов»

В истории СССР было немало ярких, порой трагических, но судьбоносных для страны вех. Это и Великая Отечественная война, и создание в противовес США грозного атомного оружия. Это и запуск первого спутника, и полёт в космос первого человека, затем и первой женщины-космонавта, и выход в открытый космос человека в скафандре. Первый робот-луноход, первый атомный ледокол и т.д.

Но историки по праву считают одним из культовых событий ХХ века именно ХХII съезд КПСС и неожиданное выступление на нём Никиты Хрущева.

Бой с тенью.

Никита Сергеевич Хрущев, после смерти Сталина надолго ставший главой Советского Союза, понимал, что в запуганной тиранией предшественника стране срочно необходима новая либеральная идеология, которая поддержала бы в глазах соотечественников его как человека прогрессивного и положительного, т.е. некая «оттепель». Такой имидж новому генсеку был крайне необходим, т.к. и его руки были по локоть в крови сталинских репрессий, о чем он иногда, приняв любимой горилки, плакался своему сыну Сергею. Впрочем, и без этих семейных признаний, люди о многом догадывались сами.

Ко всему прочему, со смертью Сталина в социалистическом лагере сразу обозначилось очевидное противостояние между СССР и Китаем по главному вопросу: кто отныне станет маяком грядущего мифического «коммунизма» и возглавит движение к мировой революции? Тут и сработала вечная спасительная формула большевиков: «Вали все на предшественника!» Собственно, этот слоган и стал главным лозунгом ХХII съезда КПСС, открывшегося 17 октября 1961 г. в Москве.

Дракон умер. Да здравствует дракон?

Хрущев открыл съезд шокировавшим не только зарубежные делегации, но и своих верных ленинцев сообщением о том, что в СССР создана самая мощная в мире термоядерная «Царь-бомба», способная за секунды стереть с лица земли любую страну, мечтающую о нападении на Советский Союз. Это было правдой: ученые под руководством академика Курчатова смогли создать заряд, в несколько тысяч (!) раз превышающий мощность американских бомб, уничтоживших японские Хиросиму и Нагасаки. Собственно, лишь это сообщение уже само произвело эффект разорвавшейся бомбы! Словив момент, Никита Сергеевич не спеша перешел к главной теме своего выступления.

По традиции он перечислил все достижения Советского Союза, которых действительно у страны в те годы было много: это и невиданное жилищное строительство, и яркие прорывы в медицине, особенно – в кардиологии, и стабильно обеспеченная пенсиями старость, и активное покорение космоса, и многое-многое другое.

Договорившись до того, что «в 1965 г. в Советском Союзе будут отменены абсолютно все налоги с граждан», а «нынешнее поколение будет жить при коммунизме», при котором деньги будут отменены, Хрущев плавно перешел к главной теме партийного форума: осуждению «культа личности» Сталина. То, что в создании и активной поддержке этого культа сам Никита Сергеевич принимал сверхпосильное участие, новый вождь, конечно, озвучивать не стал. Впрочем, этого и не требовалось: сидящие в зале делегаты прекрасно знали об этом и сами. (Отвлекаясь, заметим, что из всех фэнтези-обещаний Хрущева сегодня, пожалуй, сбылось одно: денег у народа действительно не стало, хотя их никто не отменял и мифический коммунизм так и не наступил).

Перечислив многочисленные и, увы, правдивые факты сталинского кровавого волюнтаризма, Хрущев предоставил слово и своим верным соратникам по ЦК КПСС, которые в тех преступлениях были замараны не меньше него самого. Хорошо подготовленные и проинструктированные Хрущевым партийные вассалы обрушились на недавнего «вождя народов» со всей большевистской прямотой.

Косноязычный секретарь ЦК Украины Подгорный, о котором сам Хрущев говорил: «Вот товарищ Подгорный. Мы его вытащили в Москву на большую должность, а он не тянет», на этом съезде «тянуть» как раз пытался. Клеймил Сталина и за то, что было, и за то, о чем тот в реальной жизни вероятно и сам не знал. Хрущев выступлением был доволен: ведь своей речью действующий глава Украины профессионально задрапировал кровавые акции самого Никиты, когда тот и сам был в республике «первым». (В 1942 г. Подгорного, тогда заместителя наркома пищевой промышленности СССР, по рекомендации его начальника Микояна Сталин выгнал с хлебной должности за вранье ЦК при эвакуации сахарного завода из Воронежа: никакой эвакуации сам Подгорный не организовывал – струсил!). Да, Украине исторически не везло с руководителями. А уж как сегодня не везет…

Не отставали и глава КГБ Шелепин, и министр культуры Фурцева (уж ей-то стоило как раз промолчать: большего урона в советскую культуру, чем она сама, вряд ли кто-то привнес). Не стеснялся и самый молчаливый при Сталине член Президиума ЦК Микоян: очевидно, длительное прежнее молчание требовало активного прилюдного «выхлопа». По той же нотной грамоте играли и все остальные выступающие, многие из которых уже через три года с тем же задором будут орать в лицо самому Хрущеву те же самые клишированные их референтами фразы. Говорят, что приглашенный в Президиум съезда первый космонавт Юрий Гагарин от всего увиденного и услышанного жутко покраснел, впал в ступор и даже хлопал невпопад с вождями.

Но главной «вишенкой на торте» безусловно стало финальное предложение секретаря ленинградского обкома Спиридонова, ясное дело, с подачи самого Хрущева о выносе тела Сталина из Мавзолея! (Где-то это было логично: двум людоедам в одной гробнице, конечно, и после смерти было тесно). Стоит ли говорить, что озвученная партийцем мысль нового генсека сразу потонула в «бурных и продолжительных аплодисментах»!

Танцевали на гробах богохульники…

Предложение ленинградского секретаря конечно тут же было поддержано и словесно. На трибуну, кряхтя от нажитых в подполье артритов, взобралась престарелая большевичка со стажем Дора Лазуркина, имевшая среди партийцев малопочтенную кличку «Минога», которая сразу ошарашила своих сторонников-материалистов явно мистическим заклинанием:

- «Вчера я советовалась с Ильичем, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принес партии…» Однопартийцы стали тревожно оглядываться, но не обнаружив в зале Ильича, захлопали еще громче.

Далее слово в поддержку «Миноги» должен был непременно сказать секретарь ЦК Грузии и земляк Сталина Василий Мжаванадзе. Хитрый грузин оказался в сложном положении: ведь с его личной инициативы именно в Грузии культ Сталина был раздут до невероятных размеров, и подобное выступление сделало бы его на родине «персоной нон грата» во всех смыслах. Василию Мжаванадзе это было совсем ни к чему: ведь в Тбилиси помимо ежедневного партийного бла-бла-бла он занимался куда как более интересным и прибыльным делом – крышевал всех грузинских «цеховиков».  Мжаванадзе хорошо помнил, что недавнее т.н. «мингрельское дело», в ходе которого были расстреляны многие местные партийные князьки, тоже начиналось по указке Сталина якобы, как «борьба со взяточничеством», хотя по сути это был очередной виток привычной «партийной чистки». Именно поэтому Мжаванадзе явился на съезд с демонстративно забинтованным горлом и, сославшись на внезапную ангину, взял отвод от выступления. Отдуваться за своего начальника пришлось председателю Совета министров Грузии Джавахашвили, который и сам был у грузинских цеховиков на весьма хорошем счету. Впрочем, торгово-партийные отношения именно в Грузии были всегда на «достойном» уровне: самые большие взятки давались как раз за получение партийного билета, без которого и мечтать о сладкой хозяйственной должности директора овощебазы или крупного универмага (уже за дополнительную мзду) было нельзя.

Впрочем, уловка Мжаванадзе ему не очень помогла: в созданную на съезде комиссию по перезахоронению тела Сталина (сама комиссия была подготовлена до события) по личному распоряжению Хрущева были включены как Мжаванадзе, так и его верный премьер Джавахашвили. Что-что, а хитрить коварный Никита Сергеевич тоже умел! Но Мжаванадзе оказался все же хитрее: после окончания съезда, он в тот же день срочно улетел в Тбилиси. Хоронили Сталина без него.

Копать глубже, нести дальше!

Комиссию по перезахоронению Сталина возглавил ещё один видный скорпион того времени – Председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Николай Шверник. По его указанию комендант Кремля генерал Андрей Веденин приказал плотным кольцом оцепить Красную площадь якобы под предлогом репетиции парада к 7 ноября, что и было исполнено. В кремлевской столярной мастерской срочно изготовили по нужным размерам гроб из качественной древесины, обили его траурным чёрно-красным крепом. Комендатура Кремля выделила шесть физически сильных солдат для рытья могилы, назначили восемь офицеров, которым надлежало перенести саркофаг с телом сначала в лабораторию для осмотра, а затем уже – и в могилу. Хозяйственному управлению КГБ было поручено замаскировать фанерой обе стороны Мавзолея, чтобы никто из трудящихся… не смог увидеть сам ход работ! Зачем это надо было делать после всемирного громогласного шабаша на самом съезде, мало кто понимал: видимо, привычка врать везде и во всем жила в большевиках уже на генетическом уровне.

Художники кремлевских мастерских срочно изготовили широкую ленту с единственным словом: «Ленин», которая должна была закрыть былую надпись: «Ленин-Сталин». Как говорит народная мудрость: «С глаз долой, из сердца вон!» Исполнили… Выкопанную могилу обложили изнутри добротными бетонными плитами, а затем, очевидно для пущей надежности, обили фанерой. Не исключаю, что – осиновой.

31 октября к 21-00 члены комиссии, кроме сбежавшего Мжаванадзе, прибыли к Мавзолею. Тело бывшего вождя переложили в гроб, оставив и мундир генералиссимуса, и все награды, кроме Звезды Героя Социалистического труда. Вторая Звезда Героя Советского Союза осталась в Кремле, т.к. Сталин ее никогда при жизни не надевал. С мундира, правда по указанию Хрущева, срезали выполненные из чистого золота пуговицы, заменив их латунными: дескать, в хозяйстве пригодятся. Их вместе со Звездой героя передали в спецхран, где хранились награды всех «переселяющихся» на кремлевский погост ленинцев.

Во время выноса тела рыдали лишь Шверник и Джавахшвили. Первый очевидно от радости: если бы не внезапная смерть вождя, то и он скорее всего нашел бы последний приют где-нибудь в магаданской мерзлоте. Второй – от предстоящих безрадостных встреч с земляками в Грузии. Особенно с жителями Гори, откуда Иосиф Джугашвили и был родом. Похоронили. Сверху положили мраморную плиту с памятной адресной надписью. В 1970 г. с согласия сталиниста в душе Брежнева ее заменили бюстом, который стоит по сей день. Все сделали быстро, тайно, тихо. Гадко и мерзко… Делегатам XXII съезда в день перезахоронения давали оперу в Большом театре. Говорят, аплодисменты были тоже бурными и продолжительными.

P.S.

Плакать подано.

«Траурный» беженец Василий Мжаванадзе, хоть и стал у Хрущева опальным вассалом, тем не менее, смог пересидеть его в своем кресле, говорят, с подачи своего друга Микояна, к советам которого Хрущев всегда прислушивался. Наверное, в благодарность за партийную индульгенцию Мжаванадзе двумя руками поддержал в 1964 г. цековских заговорщиков, выкинувших Никиту Сергеевича на позорную пенсию. Не последнюю роль в том заговоре сыграл и сам Микоян, к советам которого Хрущев так неосмотрительно прислушивался.

Снял Мжаванадзе уже Брежнев, которому Андропов положил на стол документы о том, что Мжаванадзе владеет семью шикарными личными особняками, набитыми антиквариатом, а супруга носит 8-каратный бриллиант, находившийся в розыске Интерпола. Леонид Ильич, видимо взгрустнув от того, что этот камень проскочил мимо рук его дочки Гали, друга Васю в 1972 г. выгнал на пенсию.

У Джавахшвили уже после его прилета из Москвы на родину… спалили шикарную дачу. Радует то, что не последнюю и то, что «неизвестных злодеев» конечно не нашли. Может за то, что на похоронах он плакал как-то не очень навзрыд?

Николаю Швернику после отставки Хрущева еще два года позволяли блаженствовать в кремлевских кущах, после чего Брежнев и его выкинул на обочину: ведь мавр сделал свое дело. Умер главный гробовщик СССР в 1970 г. Успокоился тоже на «кремлевском погосте».

Остался один вопрос: если вдруг все же будет принято решение о земном захоронении самого Ленина, то кто будет руководить траурной комиссией? Конечно, кто-то из руководителей сегодняшнего партийного рудимента – КПРФ. Может быть коммунист-живодер Левченко, «бесстрашно» застреливший мирно спящего в зимней берлоге мишку? Может, его коллега по партии Рашкин, стрелявший «по силуэту», но попавший в несчастную голодную лосиху? А может быть, сам их партийный босс… Впрочем, время покажет, подождем, но плакать точно не будем.